Опираясь на подобные рассуждения, легко водить дружбу с совестью, и граф ни разу не усовестился за свои неблаговидные поступки. Пётр Сергеевич был уверен: всё, что с ним происходило, было результатом действия потустороннего, болотного, весьма перевёрнутого и, тем не менее, такого родного мира. Он был душою оттуда и туда должен был неминуемо вернуться. Подземная родина его не покидала, время от времени давая о себе знать. А иначе зачем, почему это вдруг, с какой это стати встретилась ему в один прекрасный день не менее прекрасная особа - розовая фея, зазеркальный ангел, отнюдь не небесный. Только бы удалось вывезти её из богадельни и доправить до гостинички - на встречу с "маменькой". А там уж он сам. Неужто же не сможет заморочить голову потенциальной тёще? Чем он хуже хлюпика и размазни Люлина? А господин Барский - тот будет наповал сражён красой, манерами и богатыми одеждами гостьи!
Впрочем, о богатых одеждах Анны давно и помина не было. За тот месяц, что они с графом не виделись, фея изрядно пообносилась, слишком уж расшвырялась подарками, себе ничего не оставила, а новых поступлений не предвиделось, увы. Но об этом Пётр Сергеевич пока не думал. Трясясь по ухабам объездной дороги, кивая на вопросы незлобивого кучера, он мечтал, мечтал, мечтал... И то было воистину приятно!
2.
Добраться до вожделенного "номера люкс" старенькой петергофской гостиницы им с феей предстояло лишь на следующий день, ввечеру, а пока молодой, подающий надежды граф Скобелев лишь до южной границы Санкт-Петербурга доехать изволили. Кстати, начало смеркаться.
- К Смольному аккурат к полуночи доберёмся, - молвил утомлённый кучер.
Пётр Сергеевич машинально кивнул. Он, несмотря на всю усталость, лихорадочно соображал. На случай позднего прибытия в город, учитывая почти полное безденежье и невозможность останавливаться "в номерах", был у него довольно симпатичный вариантец: переночевать у распоследней капитанской пассии - у недавно взятой "на работу" дамочки по имени Аглая. Её шикарный адрес он получил заблаговременно - от Фросеньки. Дамочка та, помнится, и на него имела виды, да не смела в открытую флиртовать, капитана боялась. Теперь же охотно примет его, тут и намёка на сомнения быть не могло. Интересно, знала ли она уже о смерти капитана? Наверняка знала, ведь целый месяц прошёл.
Ночёвка у Аглаи могла выдаться вполне весёлой, но Петру Сергеевичу, как известно, было не до веселья, по крайней мере, не до такого. Развязное поведение профессиональной проститутки могло напугать Анну. Как быть? Ну, да ладно, к чему выстраивать такие подробные планы, когда дело и наполовину не завершено. И могло в любой момент сорваться. Поскорей бы выудить "сестру" из института!
К зданию Смольного подъехали, как и ожидалось, ночью. Ворота отворил почти трезвый привратник. Трезвость в таком месте дело не лишнее, но ближе к ночи "немножко полагается". Ну, раз погода в городе традиционно "питьевая". Хорошо, что то был не Архип. Хоть и изменил граф внешность до полной неузнаваемости, но всё же...
Не признал другой привратник в графе бывшего уборщика и истопника, пошёл звать кого-нибудь из воспитательниц. Аккурат послышалось битьё курантов на колокольне Воскресенского собора. Когда пробило двенадцатый раз, из здания вышла дежурная дама. Вид у неё был заспанный и невероятно строгий, однако Пётр Сергеевич уже знал подход - мигом вынул из кармана камзола купюру.
- Прежде денег не мешало бы... документы показать... - широко зевнула дама.
Предъявил он ей документы, свои и "сестрицыны", которые были в полнейшем порядке, а затем со скорбью в голосе выдал много раз отрепетированную фразу:
- Знаете ли, у нас в роду наследственная болезнь имеется, впервые проявляется в восемнадцать лет, а моей сестрице сейчас семнадцать. Я выписал докторов из Швейцарии, снял им два номера в гостинице...
Все эти тирады дежурной даме, получившей деньги, были не нужны. Велела вызвать Анну. Та появилась через минут десять, в довольно скромном облачении, но Петру Сергеевичу снова было не мелочей.
Фея-ангел до крайности изумилась. Брат?! У неё есть брат?! Но в объятия пошла, как вежливая девушка. Тут-то и сообщил ей граф, шёпотом, на ушко, что он от Юрия Петровича. От жениха.
- Кем вы ему будете? - спросила заспанная барышня.
- Я его давнишний приятель, с молодых ногтей, сызмальства, с самого детства!
- Полагаю, последняя записка была от вас?
- Так точно-с! - ответил граф. - А остальные свитки, предыдущие - все как есть от него-с...
Пётр Сергеевич, конечно же, намекал на похищенные шекспировские сонеты, переданные барышне от князя с огромным опозданием.
- Когда я с ним увижусь?
- Не далее, как завтра вечером, в Петергофе.
- А что ему мешало приехать самому... сюда... ко мне?
- Вы ведь знаете, что у государя-батюшки встреча с братом. Ваш Юрий Петрович при этой встрече обещал присутствовать, по родственному, он ведь родственник Романовым...
- Неужели?!
Как приятно болотнянину дурачить болотнянку! Когда бы ещё выдалась оказия? Словом, отчалили. В гости к профессионалке. В развесёлую компанию. По пути граф неистово раззевался, а кучер - тот давно уже зевал во всю.
Анна спала у Петра Сергеевича на плече. Её голова склонялась всё ниже и ниже, пока, наконец, не легла ему на грудь. Ангелу, похоже, всё равно было, где ночевать.
Когда подъехали к зданию на Гороховой, Пётр Сергеевич, одной рукой придерживая спящую Анну, расплатился с кучером и велел ему завтра быть ровно в шесть утра у подъезда.
- Пошто так рано, барин?
- А ты разве не помнишь, тетеря, как мы ехали сюда? По ранней-то дорожке спокойней будет. Ну, как снова кто-нибудь главный путь запрудит? Вдруг ещё какие-нибудь родственники у государя объявятся, вспомнят, что у них есть кузен или дядька, работающий царём?
