– Дело в том, – Ноланд замялся, – что я не знаю кода.

– Так, юноша! Это все больше похоже на розыгрыш. Послушайте себя: к вам вломился грабитель и запер себя в сейфе, который вы не можете открыть!

– Согласен, звучит глупо, но…

– Извините, я услышал достаточно. Спокойной вам ночи. Предупреждаю, за повторный ложный вызов я буду вынужден взять с вас штраф в размере десяти талеров.

– У меня таких денег нет, поэтому я прошу вас подождать некоторое время, пока…

– Я не могу посвятить вам всю смену, – сказал полицейский, – ложитесь спать. Если все так, как вы говорите, то преступник уже в тюрьме и там скончается.

Городовой рассмеялся своей шутке и ушел.

От сейфа не доносилось ни звука, но несомненно, Капкан был внутри. После случившегося Ноланд перестал его опасаться. Теперь взломщик не казался бессовестным маргиналом: была в нем какая-то принципиальность и угрюмая доброта.

Ноланд похлопал по дверце и сказал:

– Пора заканчивать цирк, Капкан. Предлагаю вернуться к сделке: ты говоришь код и безнаказанно уходишь.

Он справедливо полагал, что у Капкана нет выбора – тот должен сообщить код, чтобы Ноланд открыл дверь. Однако сейф в очередной раз преподнес сюрприз. Щелкнул замок, и дверца отворилась изнутри. Капкан вылез помятый, с раскрасневшимся лицом. Темные глаза свирепо зыркали по сторонам.

– Ну что? – пробасил он, – убедился в доблести блюстителей закона?

– У всех свои пороки. Некоторые, например, вламываются в чужие дома, – сказал Ноланд.

Капкан хмыкнул и промолчал.

– Сделка, – сказал Ноланд. – Как ты открыл сейф?

– Сделка, – согласился Капкан. – Это клеттский замок с секретом. Я удивился, увидев такой в Северном Сандаруме. Его называют "замком лишних мыслей" – он заставляет людей ломать голову над кодом. На самом же деле цифры никак не участвуют в механизме, нужно только нажать на четные валики как на кнопку и повернуть ручку. Дошло?

Ноланд подошел к сейфу и повторил махинацию. Действительно, замок открывался простым нажатием. Как и писал отец, ответ на некоторые загадки заключается в отсутствии вопроса. Ноланд заглянул в сейф. Капкан сказал правду – внутри ничего не было, вдоль стен виднелись пустые металлические держатели для полок.

Между тем Капкан пятясь вышел из подвала и притворил дверь. Ноланд не стал мешать: свою часть сделки взломщик выполнил.

В коридоре что-то заскрипело. Ноланд пошел посмотреть в чем дело, но подвальная дверь не поддалась. От ужасного осознания у Ноланда перехватило дыхание. В ту же секунд снаружи на дверь навалилось нечто тяжелое – Капкан забаррикадировал выход из подвала какой-то мебелью.

– Капкан, – позвал Ноланд, – а как же наша сделка?

– Сделку нужно заключать в свое время. Ты вызвал полицию и запер меня, загнал в железный ящик. Теперь я возвращаю долг. Все честно.

Ноланд подсчитал, что дядя вернется минимум через неделю, и крикнул:

– Но я могу здесь умереть! Ты говорил, что ты не убийца, а просто открываешь замки.

– Иногда я их закрываю, – сказал Капкан и больше не отзывался.

Дверь из дубовых досок не смог выломать даже Капкан, и попытки Ноланда тем более не увенчались успехом. На плече остался синяк.

Через несколько часов проснется голод, усиленный невозможностью его утолить, угольная лампочка прослужит от силы часов двадцать. Темнота скомкает счет времени, и бульканье водопровода сведет с ума, прежде чем наступит голодная смерть. Но все это случится потом и как будто с кем-то другим. А может, и вовсе не случится – дядя вернется раньше или городовой решит зайти утром.

Ноланд не умел предаваться панике, что порой раздражало окружающих. Зачем бояться грома, если тот лишь следствие уже ударившей молнии, и зачем бояться молнии, если она еще не ударила? Когда бушует гроза, то молния где-то в будущем, – мгновенная вспышка! – и молния уже в прошлом. Как правило, ты остаешься жив.

Теперь в его распоряжении был открытый сейф. Ноланд еще раз проверил металлические стенки. Холодная пустота и слой серой маслянистой пыли, словно здесь никогда ничего не хранили.

Один нюанс вызывал недоумение: каким образом Капкан вышел из сейфа самостоятельно? Ноланд осмотрел дверцу и увидел изнутри такую же ручку, как снаружи. Это казалось нелогичным. Он шагнул внутрь сейфа. Широкоплечий Капкан приобрел здесь, должно быть, немало ссадин, но худощавому Ноланду места хватило, чтобы осмотреться.

Вскоре удалось наткнуться на нечто Капканом незамеченное. Под левой стенкой из днища выпирала прямоугольная скоба толщиной с карандаш, похожая на ручку котелка. Ноланд подцепил ее пальцем, и скоба выдвинулась на длину ладони. Сердце застучало в предчувствии открытия.

Он вышел из сейфа и потянул за скобу. Металлическая плита, игравшая роль дна, поднялась и обнажила вертикальный лаз. Вниз уходили вмонтированные в стену металлические скобы, через равные промежутки располагались тусклые светильники. Ноланд передернул плечами – шахта казалась глубже дюжины метров.

Не оставалось ничего, кроме как спускаться. На случай, если вернется Капкан, Ноланд закрыл за собой дверь сейфа, а когда ступил на лестницу, то захлопнул люк и втянул скобу внутрь, скрывая все признаки потайного хода, – отцовский секрет и без того чуть не стал достоянием грабителя. Теперь любой зашедший в подвал увидел бы только закрытый сейф. Внутри же сейфа была пустота. И только под глухим металлическим дном пряталась тайная лестница.

Чем ниже Ноланд спускался, тем становилось холоднее, и он порадовался, что переоделся в костюм. Дотронувшись до одного из светильников, он ощутил гладкую поверхность неизвестного минерала. Излучаемый свет напоминал лунный: холодный, бледный, с едва уловимой желтизной.

Лаз вывел в квадратную комнату. Ноланд спрыгнул на расстеленный в центре ковер. Под потолком располагались более крупные каменные светильники, и в серебристом свете он различил расположенную вдоль стен мебель: слева стоял письменный стол с двумя книжными шкафами по бокам, справа виднелись смутные очертания стеллажей с какими-то предметами, в углу стояла пара сундуков. У дальней стены располагался непонятный кубический механизм величиной с кузов кареты.

Ноланд подошел к столу и включил лампу. В этом холодном и загадочном мире лампа с цветастым абажуром показалась родной и уютной. Электрический свет окрасил и оживил предметы.

Теодор Бремер не работал за этим столом. Зачем, когда есть удобный кабинет в особняке? В ящиках обнаружились черновики "Лика истории" и старые рукописи. В шкафах стояли довольно редкие издания книг по археологии, пылилось несколько антикварных томов прошлой эпохи, но в целом здесь было что-то вроде личного архива – ничего важного Ноланд не обнаружил.

Складывалось впечатление, что отец нарочно не вел записей по своему последнему исследованию и всю информацию держал в голове. Чем оправдана такая секретность? Отец упоминал о врагах, но неужели он опасался, что кто-то доберется даже до этого секретного подземелья? Ноланд обвел глазами комнату. Все это соорудил явно не отец и не архитекторы особняка. Странный механизм привлекал внимание, но в столе не нашлось никаких инструкций, и Ноланд решил осмотреть устройство в последнюю очередь – не чтобы "оставить вкусное на потом", а чтобы отсрочить неизбежное. Как многие гуманитарии он не особо разбирался в технике и не горел желанием попробовать себя в роли инженера.

На стеллажах нашли место разнообразные археологические находки: хорошо сохранившаяся керамическая утварь Третьей эпохи, подернутые патиной бронзовые кубки, глиняные таблички с рисунками и письменами. В продолговатом футляре со стеклянной крышкой лежали монеты стран Сандарума: геллер из Баргена, гроут из Иктонской унии, денье из Луарции, драхма из Наара, обол из Хаммада и Эпимахии клеттов. Ноланд обратил внимание, что в коллекции только медные монеты и ни одной золотой или даже серебряной – отец не любил, когда к исторической и культурной ценности предмета примешивалась стоимость материала.