Главным отличием был внушительный шкаф, забитый книгами, но абсолютно не похожий ни на библиотечный шкаф с бездушной классификацией, ни на стеллаж книжного магазина, где корешок к корешку стоят свеженапечатанные томики сходного размера и, что особенно безотрадно, сходного содержания. Здесь же царил хаос, и ни одна книга на полке не походила на другую. Как будто библиотеки разных стран и времен решили провести ревизию и исключить из своих каталогов все книги, которые выбиваются из общей массы габаритом, толщиной и обложкой, а затем выкинули их на задворки мира, чтобы забыть навсегда. Но кто-то искал их и нашел. Только в этом шкафу огромный том со слипшимися за сотни лет страницами мог соседствовать с современным карманным изданием. Здесь собрались изгои и бунтовщики книжного мира, о содержании которых можно было лишь догадываться.

Стол Олмстеда сплошь покрывали географические карты. На самой крупной раскинулся Южный Сандарум, весь исчерканный линиями маршрутов. На региональных картах контуры местности скрылись под многочисленными закорючками пометок с указанием широты и долготы, на полях не осталось свободного места от записей мелким почерком. Рядом громоздилась стопка атласов, придавленная тройным канделябром.

– Ничего здесь не испорти, – сказал Ферапонт, вручая Ноланду ключ от комнаты, – я распоряжусь, чтобы с кухни тебе принесли обед и провизию в дорогу. Постель не выдам – одну ночь поспишь и без белья. В бане всегда есть горячая вода. В зал попрошу не спускаться – чревато.

– Спасибо. Разбудите меня утром пораньше.

– Да, с рассветом будь готов отправиться. И еще одно, – сказал трактирщик, понизив голос, – справа от тебя через два номера находится комната приора. Не попадайся ему на глаза, даже близко туда не подходи – он параноик.

Хоть Ноланд ни разу не встречался с приором ордена, по спине пробежал холодок плохого предчувствия.

– Он сейчас там? – спросил Ноланд шепотом.

– Скорее всего. Приор не проводит время с младшими офицерами в зале. Он предпочитает приглашать их в свои апартаменты и орать, – сказал трактирщик и ссутулившись ушел, что-то бормоча под нос.

Превозмогая желание тут же повалиться на сенник, Ноланд решил освежить географические познания и отыскал на столе карту северной Эпимахии клеттов. Он с величайшей аккуратностью извлек ее из общего вороха и расстелил на поверхности стола. Гостиница "Эпос" нашлась без проблем – на ней пересекалось больше половины маршрутов.

Ноланд достал из рюкзака собственную карту и отметил координаты гостиницы. Четкое понимание своего местонахождения придало уверенности, несмотря на временность стоянки и опасное соседство с рыцарями. С начала Пятой эпохи орден стал орудием Культа баалов и подчинялся, помимо своего Великого магистра, понтифику Луарции. Все рыцари – убежденные баалисты, и ничего хорошего ожидать от них не следует. Зачем они разыскивают его отца?

Официант принес обед и корзину с дорожной провизией. Ферапонт не поскупился, и рюкзак Ноланда потяжелел вдвое, превратившись в мечту путешественника: полный еды и вещей на все случаи жизни. Ноланд с аппетитом съел густую похлебку с горячими булочками и продолжил разглядывать карту. Вокруг гостиницы в радиусе полусотни километров таинственный Олмстед отметил несколько десятков мест. Нужно было определиться, к какому из них отправиться утром.

Гостиница стояла на крупном тракте, соединяющим государства. Следуя по тракту на северо-запад, любой мог через горную дорогу попасть в Луарцию, а если отправишься на восток и пересечешь лес Ружфур, то ты уже на перепутье между Нааром на юго-востоке и Эббой на северо-востоке. Но казалось очевидным, что экспедиционную команду отца следует искать не на центральном тракте.

Местность вокруг гостиницы оказалась вовсе не такой безлюдной, как ожидалось от заповедных земель Эпимахии клеттов, – сказывалось наличие рядом торговых путей и близость к границам других стран – попадались хутора, крепости и маленькие деревушки. Ноланд стал водить пальцем от гостиницы по спирали, вчитываясь в названия мест: Колодец, Хутор Никанора, Овраг, Разрушенный дом, Лагерь геологов (отмечен карандашом), Залежи белой глины, Деревня Прасина, Оливы, Руины храма № 11 (что бы это могло значить?), Кроличьи норы, Вереск, Мельница, Пшеничные поля, Хутор Леандра, Лесопилка… Ноланд почувствовал, как после всех событий и сытного обеда начали слипаться глаза. Но что-то из прочитанного засвербило в сознании, словно перчинка, попавшая в нос. Ноланд вернулся по карте назад и торжествующе хмыкнул. Вереск! Единственное сохранившееся слово из отцовской записки в пещере. Никаких комментариев к этому обозначению Олмстед не оставил, но большего и не требовалось.

Ноланд решил расспросить о вереске Ферапонта – старик не может не знать, что творится в паре десятков километров от гостиницы. Прежде чем он покинул комнату, на этаже хлопнула дверь и послышались тяжелые шаги, заставившие половицы взвизгивать. Некто быстрой походкой прошел по коридору и спустился вниз. Ноланд осторожно выглянул и увидел, что дверь в комнату приора – штаб отряда – приоткрыта.

В уборную ли пошел приор или навестить подчиненных, но несколько минут комната будет пуста. Второго шанса разузнать что-нибудь о миссии рыцарей могло не представиться, и Ноланд решился, хотя сердце застучало паровозом.

Он прошел по коридору на цыпочках и заглянул в апартаменты приора. Внутри никого не оказалось. Мебель здесь передвинули на манер кабинета, и стол располагался напротив окна. Рядом с роскошной пепельницей из обсидиана Ноланд обнаружил словно награду за риск походный журнал. Последняя запись сообщала, что отряд "Громада" встал на постой в гостинице "Эпос" до получения разведданных.

Ноланд пролистал первые страницы. Девятого октября прошлого года Орден Совершенства по распоряжению понтифика Луарции сформировал и отправил отряд "Громада" на поиски реликвии Четвертой эпохи под названием Сфера Тидира. Решено воспользоваться наработками баргенского ученого Теодора Бремера, занятого исследованием Великой загадки Эпохи рока. След его экспедиции должен привести к местонахождению сферы. Нельзя допустить, чтобы она стала достоянием общественности. Ради всеобщего блага и во имя человечества отряд "Громада" призван Сферу Тидира уничтожить.

Увлекшись чтением, Ноланд не расслышал шаги по лестнице. Лишь когда рыцари ступили на скрипучие коридорные половицы, он понял, что бежать поздно. Поспешно раскрыв журнал на последней записи, Ноланд, чувствуя себя последним олухом, залез в платяной шкаф.

В комнату вошли двое.

Застолье длилось третий час. Половина рыцарей уже покинула общий обеденный стол и разбилась на компании по несколько человек, которые убивали время за игрой в кости или карты. Табачный дым заволок зал и смешался с кухонным чадом. Четверо караульных, вынужденные стоять смирно, потели и с наслаждением ловили редкие дуновения ветерка со стороны окон. Отойти они не имели права, поскольку отвечали за сохранность расставленных вдоль стены кавалерийских карабинов отряда, начищенных и заряженных.

Арчибальд декламировал перед братьями-рыцарями свою новую поэму, посвященную великому охотнику и не менее великому зверю. В первом угадывался он сам, а второй воплощал в себе ужас всех мыслимых монстров и чудовищ, выведенных алхимиками Кха в Эпоху рока. Зверь сочетал в себе глупость, коварство и наивность, а великий охотник обладал дивным остроумием и находчивостью, отчего борьба превратилась в комедию. Пирующие рыцари взрывались хохотом и колотили кулаками по столу, умоляя Арчибальда дать им передохнуть и промочить горло без риска выплюнуть вино при очередной хохме.

Когда победа охотника была близка, а вместе с ней – охраняемые зверем сокровища и принцесса, в зал спустился приор Галад, как всегда хмурый и с поджатыми губами. Седые напомаженные усы, безукоризненно уложенные кончиками вверх, резко контрастировали с кроваво-красной кирасой. Рыцари перестали хохотать и поднялись с мест в знак приветствия старшего офицера обладателя пяти колец и члена капитула.