Апира неожиданно резко притянул меня к себе, так сильно, крепко, что воздух покинул легкие и все остальные слова вылетели из головы, и неожиданно я поняла, что щеки мокрые, а на губах соль. И, кажется, я тихо начинала смеяться, но, поняв это, тут же прекратила истеричный тихий смех вперемешку со всхлипыванием. А апира не ударил, не ушел, а обнял. Как же мне было больно в этот момент. Не знаю, чтобы я чувствовала, если бы сейчас смотрела на его неестественно ровную уходящую спину, но и в папиных объятиях я начала рыдать, как рыдала, только оставшись одна, ночью, в своей холодной кровати, в обнимку с молчаливой подушкой.

Я заснула в папиной комнате на его корабле. Он положил меня в свою кровать, а я свернулась калачиком в его объятьях. Мы с ним не виделись несколько месяцев, я сидела на своей планете, а он на своей. Конечно после того, как я усну, он уйдет заниматься делами. Из-за того, что снова выбилась из привычного графика сна, в удобной папиной кровати, чувствую, просплю долго. Но что бы не решил апира, я полечу к сыну и… Эльвэгу… только взглянуть… издалека.

А пока посплю.

– Добрых дней, господин, госпожа, – поприветствовала нас молодая девушка. – Ваша машина ожидает вас у входа.

Я кивнула, отец же взял свой чемодан, рюкзак из рук его человека – крепкого коротко стриженого мужчины той же расы, что и апира – и пошел следом за мной. Машина с выключённым магнитным дном стояла у высокого фонтана. Пара детей плескалась в воде и хихикала, их мать что-то кричала на незнакомом мне языке, но дети её не слушались, а оторваться от оформления документов в первой к выходу кассе женщина не могла.

В зале перелетов пахло чем-то… новым – возможно где-то велись ремонтные работы. Запах витал краски или пластика: еще пахло женскими духами, порой тонкими, а порой и приторными, от кого-то явственно несло табачным дымом, наверняка какой-то немолодой мужчина прошел, тяжело ступая по вычищенному до блеска железному полу, оставляя строчку резкого запаха. Мы вышли через широкий и высокий проход, в который бы могли поместиться две грузовые машины, и две такие же сверху. Отец, как и я, вдохнул свежий воздух, морозный и с толикой горчинки – запахом костров. От пары холодных вдохов тут же заболел нос. Колючий мороз начал пробираться под кофту.

Я открыла двери машины, поскольку дошла первая. На планете сейчас была зима, потому я быстрей старалась попасть в теплый салон. Отец закинул вещи на задние сидения и, подхватив меня на руки, молниеносно посадил в машину. Я тихо посмеялась от понимания хитрости апиры. В конце подросткового возраста, то есть в свои двадцать, у нас с отцом было популярным соревноваться за переднее сидение. Кто первым успел сесть, того и место, а место это считалось элитным, по правилам нашей простой игры. Кстати, хоть благодаря медицине человек перестал быть «чело» и «веком», и стал жить больше одного века, а также, не смотря на то, что теперь взросление регистрировались в двадцать пять, отношения были возможны по старинке, с восемнадцати.

– Ваш маршрут, господин? – спросил водитель, включая машину. Та плавно поднялась над дорогой.

– В Витал. В гостини…

– Отец, в этом нет необходимости. Город Витал, сектор пять, улица семнадцать, последний дом.

– Далековато, займет часа три. Хороший район, – покивав головой, сказал водитель. – Господин?

– Что? – спросил отец уже открывший свой медиа и что-то пишущий там своим любимым стилусом обтянутым черной кожей с золотым кольцом на конце – мой ему старый подарок. – Вам же сказали адрес, езжайте, молодой человек.

В течение нескольких секунд после ответа отец писал что-то еще, а затем мне пришло сообщение на медиа. Я быстро открыла его.

«И когда успела?» – спросил апира про адрес. В гостиницу мы не поехали, потому что нас уже ждал дом в хорошем секторе, который я оформила на себя еще в полете, на корабле отца. Ему на первое время и гостиница сгодилась бы. А мне нет.

«Пересадка и полет заняли два дня. У меня было достаточно времени! Союз собирается построить мощные корабли, которые бы не летели из Высокого на Ропьлисс а уж затем сюда, а сразу из Высокого могли попасть на эту планету?..»

Текст слегка выдавал мою настоящую заинтересованность. Но всё походило на то, что я жалуюсь из-за пересадок, ведь можно и на одном корабле прилететь из столицы – то есть Высокого зала, на отдаленные планеты, подобные этой. О чем-то я догадывалась, многое не знала…

«Удачная попытка, моя хорошая»

Я усмехнулась. Посмотрела на затылок отца. Не вышло незаметно раздобыть информацию о планах строения новых, сильных космических кораблей или же отсутствия этих планов. Отец наверняка обладал этой информацией, держа в руках хороший статус, он имел большое количество информации, которую я бы назвала «сокровища».

«Жалко для родной дочери, да?» – усмехаясь, написала я и быстро отослала, тут же подняв взгляд на апиру.

А отец, прочитав, развернулся ко мне, иронично подняв бровь.

– Сначала информация о секретных разработках космических кораблей, а потом что? Начнешь браслетики просить, колечки, мороженое в парке?

Мы с отцом рассмеялись, водитель побледнел.

– Достаточно и первого. Браслетики сама себе куплю.

Отец выдохнул и с серьезным выражением лица стал писать что-то в медиа! Это победа. Водитель же, на которого я, потешаясь, время от времени поглядывала, усиленно прогнулся подальше от апиры, явно давая понять, что на секретную информацию не претендует и ничего не видит. Мог бы так не стараться, ничего бы он и не увидел. На то информация и секретная, что хранится в надёжных руках.

… И передается в надёжные.

Получив жирный кусок информационного сокровища, и как-то по-ребячески поцеловав апиру в щеку, я скоро открыла вкладку с новостями и несколькими моими профилями. Через неделю Сергас наверняка будет звонить, и интересоваться, чего это я опять лезу не туда куда надо, и финансы не берегу. Только вот не с укоризной, а с интересом. Иногда он и без звонков совершает те же действия, что и я. И не только он. Энагаш поддержала фонд защиты природы на луне? Что за глупости? Делаем вклады! Энагаш спонсировала ферму по производству каучука? Значит, что-то будет, повторяем за ней! То, чего я добилась, каким бы оно сейчас простым и невероятным не казалось, далось мне не всё и не сразу в ту же минуту, в которую я загорелась тем многим известным страстным желанием. Я прилагала усилия, много усилий, и даже имея такого отца, не воспользовалась его помощью, правда, не из-за какой-то там сомнительной гордости или принципа, а именно по причине моей тогда некоторой скромности обратится с просьбой к нему, а также с уверенностью, что справлюсь я и сама. Главное учиться – стало частой фразой в первое время, когда я уже стабильно, благодаря отцу, работала переводчиком и начала углубляться во все эти финансовые делишки, уже без его помощи.

– И кто у меня вырос? Экономический крокодил под личиной безобидного переводчика, – пробормотал отец и выключил медиа, чтобы устроится удобней и посмотреть, что мы проезжаем. Заснеженные поля, простилавшиеся у зала перелетов, сейчас начали украшать домики, двухэтажные, разные, уютные. Чем больше мы ехали по прямой очищенной от снега дороге, тем больше домиков по её бокам мелькало, и этажей прибавлялось. Здесь дороги были не тёплые, потому машинам приходилось чистить их от снега и по бокам от дороги лежали приличные сугробы, белоснежные заборы.

– Зато я есть и в старости смогу о тебе позаботиться, – с улыбкой заметила я, тоже провожая взглядом дома, в которых скоро зажгутся желтые огни, начнутся вечерние семейные копошения. – Найму сиделок за свои богатства…

Отец шутливо рыкнул на мой юмор.

Через четыре часа сонливого времяпровождения в теплой машине мы наконец-то вышли из неё у одноэтажного дома с высокими стенами и крышей. Такой как и на фото. Дом располагался в спокойном квартале, соседей было не много, лишь два таких же одноэтажных дома напротив. Остальные дальше, даже не видны из-за деревьев и сугробов. Когда мы въехали в этот город, я отвлеклась от чтения книги и начала рассматривать его с некой жадностью. Когда-то, в другой жизни я жила в Витале, но видела лишь свой дом и его двор. В город… муж… меня не водил. Да и название города я не знала. И не нужно оно было той Шагане… девочка жила в сказке. До определенного момента.