Не стала добавлять «почти», всё же не лекцию веду, а утешаю.

Дедушка с надеждой смотрел на меня, пока я снова наливала нам сок.

– Спасибо, – шепнул он. – А ты, куда направляешься? Дела?

– Да. Незаконченные, а начавшиеся слишком давно… Есть люди, которых я хочу увидеть прежде чем умереть, да и жить не увидев их очень трудно…

Дедушка взял мою руку в свои, и я закрыла глаза – они всего лишь стали слегка мокрыми, но и это я никому не покажу. Мои слезы не видел никто за четырнадцать лет, но плакала я не редко, в особенности в последние годы… Я не была очень откровенная со стариком, но поделилась не только словами, эмоциями. Дедушкины руки с грубой кожей покрытой пигментными пятнами и морщинами напомнили мне руки моей бабушки, дни, проведенные с ней, напомнили давно забытый маленький городок, планету, что спустя многие годы стала мне чужой. А сейчас я лечу на другую, в которой так же мне нет больше места, но…

Еще этот разговор напомнил мне историю одной молодой девушки, историю её короткой наивной жизни…

***

Четырнадцать лет назад.

Планета Ницый. Ашмы́. Туристический курорт.

Голубое небо с редкими белыми тучами; поджаривающее спины туристам горячее солнце; ходящий узорами от жары горизонт песочного пляжа и шум не унимающихся волн, играющих друг с другом и с отдыхающими людьми. Пальма, нависающая над цветным покрывалом, закрывала группу молодых людей. Две девушки часто посмеивались, разговаривая с тремя парнями, но если приблизиться, можно было увидеть, что молодые люди, укрывшись в тени широких листьев скрюченного дерева, затеяли игру. Они крутили бутылку допитого кокосового сока и давали задания тому, на ком остановится её горлышко.

– Евгений, прошу, – хохотнула одна из девушек с черными короткими волосами, доходящими лишь до ключиц.

Парень, на которого показала уже нагретая от жары бутылка, выслушал девушку и, вздохнув, пошел выполнять её указание: подойдя к одинокой отдыхающей девушке с легкой бородкой и совсем не легкой волосатостью рук и ног, он быстро поцеловал ту в щеку и стремительно помчался в укрытие. Друзья смеялись, маша руками. Девушка экзотической внешности фыркнула и с улыбкой снова положила полотенце на лицо.

Она не переставала улыбаться, размышляя о том, что степень её красоты с удовольствием оценит мужчина её расы, а эти пусть балуются. Молодые… Да к тому же земляне. У них вообще мода чуть ли не с каменных времен волосы лишние удалять… кошмар. Привычным движением поглаживая волосатую, чуть ли не пушистую руку, девушка продолжила загорать, в то время как компания вдоволь повеселившись, толкнула бутылку снова.

В этот раз горлышко попало на девушку с розоватой кожей, уже чуть сгоревшей на солнце из-за её чувствительности к его лучам. Перекинув волосы с разноцветными концами назад, девушка приготовилась слушать, что скажут её друзья.

– Шага́не, прости, – приложив руку к груди и повертев головой, сказал один из парней, – но сейчас ты побежишь к морю, с разбегу запрыгнешь в воду и, вынырнув, закричишь «Я русалочка».

Парень закончил, другие хрюкнули, кто в кулаки, а кто просто, не закрывая лицо рукой.

– И всё это ты должна делать с улыбкой и радостно. И кричи громко, – поддакнула другая девушка.

Шага́не с открытым ртом повернулась к морю лицом, посмотрела на берег, на туристов, снова на друзей.

Потерев нижнюю губу большим пальцем, девушка зажмурилась:

– Ладно!

Обгоревшая Шага́не резко подскочила и быстро помчалась к берегу. Пару раз, наступив в воду, девушка прыгнула в море с громким всплеском, туристы, наводящиеся близко зашумели. Кто чертыхнулся, кто засмеялся…

Молниеносно вынырнув, мокрая девушка, еще не лишенная внимания некоторых гуманоидов на берегу, громко крикнула, раскинув руки и зажмурившись:

– Я русалочка!!!

Пляж застыл. Нарушали общую неподвижность лишь летающие по его периметру холодильные камеры с напитками.

– Лучше бы ей не открывать глаза, – тихо проговорила черноволосая девушка.

– Это точно, – прошептал парень возле нее.

Открыв глаза и увидев ни менее пятидесяти пар глаз, уставившийся на неё в тишине пляжа лишенной голосов и смеха, Шагане сделав шаг назад, шлепнулась задом в воду и повернула шокированный взгляд в сторону друзей.

– Нет, ну а кто же знал, что она так орать будет…

– А она девушка ответственная, – встав, сказал другой.

Лежащая в тени группа друзей, наконец вырвавшаяся на отдых, как почти все в данный момент на этом пляже, рассматривала девчонку, привлекшую всеобщее внимание.

– А что она крикнула?

– Не понял, но сам факт того, что земляне так орать могут…

– Она крикнула «Я русалочка», – подсказал, улыбнувшись, один из них и остальные заржали тем самым, убирая неприятную тишину. Другие туристы тут же принялись шуметь, кто-то начал смеяться, кто-то совсем забыл о девушке, некоторые пошли познакомиться, а были и кровожадные, сетующие на слишком длинную жизнь уродливых крикунов. Какофония мнений, языков, голосов.

– Кажется я знаю, кого увезу с собой по окончанию отдыха, – потянулся один из мужчин, отхлебнув кокосового сока с мятным сиропом.

– Ты этого не сделаешь, – спокойно возразил ему его товарищ, растягиваясь рядом.

– Чего? – нахмурив извергнутые, густые, черные брови, спросил тот.

– Это сделаю я.

Друзья быстро увели растерянную девушку в номер, избавляя от ненужных знакомств. Пришлось бежать.

– Всё. В эту игру больше не играем, – сказала черноволосая девушка и все согласились.

Курорт на этой планете, как и на других, был очень дорогостоящ для землян, конечно же ребята учащиеся в колледже в неприметном тихом городе не могли себе позволить купить на него билеты, а вот выиграть вполне могли, приложив усилия!

Шага́не выйдя на следующее утро завтракать, пока друзья еще спали, встретилась взглядом с инопланетянином, что ел в компании своих друзей. Девушка заметила, что тот странно на неё смотрит, и, жуя свой бутерброд с плавленым сыром и помидорами, она нахмурилась, чуть не подавившись. Когда, доев бутерброд, девушка принялась за грейпфрутовый сок и маленький шоколадный кусочек пирога, землянка услышала скрежет ножек стула напротив нее, а затем тихий звук садящегося тела.

Облизав губы в шоколадной крошке и на всякий случай, протерев рот тыльной стороной ладони, рассматривая узор на серебряной ложке, Шага́не медленно подняла взор, на присевшего к ней за столик мужчину, не поднимая головы. Взгляд исподлобья показывал крайнюю настороженность завтракающий девушки.

– Добрых дней, – приятным до мурашек голосом сказал подсевший к ней мужчина с темно-синими глазами и черными длинными волосами, стянутыми в пучок на затылке. Его три родинки на скуле отвлекали внимание – совсем крошечные черные точки, а взгляд то и дело натыкался на них.

Несмело кивнув, девушка непроизвольно отодвинула свой стул от стола вместе с собой, оказавшись немного дальше от незнакомца. Земля перестала быть закрытой, «непосвященной» планетой, когда Шага́не было пять лет, да и после этого её жизнь проходила размеренно, без специфических дополнений вроде огромного человека со смуглой кожей сидящего напротив нее. Земляне еще лишь привыкали ко всему этому, адаптировались. А уж Шага́не тем более.

Мужчина увидел в ней всё, что хотел, красоту, наивность, доброе, позитивное мышление, чувство юмора. Невинность была приятным дополнением, как и нежный голос, громкий и звонкий смех…

Он назвался Эльвэ́гом. А в последний день отдыха похитил девушку и увез на свою планету.

Они не раз встречались после знакомства, потому Шагане больше злилась, чем боялась, оказавшись в его доме. Но это длилось недолго. Мужчина прилетел домой с девушкой, и та стала его молодой женой. Каждый день Эльвэг превращал в сказку, и вскоре девушка смирилась, а заодно и влюбилась, что не сделать было невозможно. Мужчина баловал молодую жену красивой одеждой, вкусной едой и даже игрушками, Шагане в свои восемнадцать была сущим ребенком, и Эльвэгу это нравилось. Она добавила в его жизнь новые цвета: желтый – цвет яркого солнца на его холодной планете, который он раньше не замечал, розовый – цвет их закатных вечеров и её улыбки, бежевый – цвет её бледной, нежной кожи. Ему нравилась её детская непосредственность, всё та же прямота, доброта и искреннее веселье в глазах. Он открывал двери дома, приходя с работы, и целовал теплую улыбку жены и только через два месяца стал её первым мужчиной. А спустя еще один нежный, светлый, месяц девушка узнала, что беременна.