Нужно было закончить это как можно быстрее.

Поэтому через мгновение Астариен склонился над диваном, бережно беря на руки спящую девушку, хотя это и стоило ему больших трудов и просто чудовищной выдержки. Он осторожно укрыл Фиану тонким одеялом, которое чудом нашлось в лаборатории, толкнул дверь и понес девушку через всю академию в общежитие.

На улице стояла глубокая ночь, поэтому даже самые заядлые гуляки давно улеглись спать, опасаясь пропустить лекции. Все же обучение в Самоцветах было очень почётно, и вылететь из академии считалось равносильно позору.

До древа духов, выращенного феями, Астариен добрался без приключений. Затем несколько мгновений искал в карманах девушки магический ключ, кляня себя за то, что совершенно забыл об этом волшебном пропуске в общежитие. Обнаружив маленький листик клена, усыпанный рубиновыми камнями, Великий змей сперва успокоился, но в тот же миг и нахмурился.

Лист клена – это было нечто странное.

Багровый змей даже решил, что Фиана перепутала ключи или и вовсе украла чей-то чужой. Ведь люди, как правило, получали от древа духов берёзовые листы или липовые, круглые и идеальные в своей простоте. У каждой расы был свой набор привычных форм.

Например, мираи редко селились здесь, но, если такое случалось, их ключи становились листьями калатеи, пальмы или и вовсе изображали целый маленький кактус – длинный и извилистый, как мирайский хвост. Гарпиям выпадали листья монстеры и одуванчика, такие же острые, как их когти, русалкам – лотосы и кувшинки, намекающие на их водное происхождение.

Но Астариен не мог припомнить ни разу, чтобы он встречал у кого-нибудь клён. А уж тем более рубиновый.

Конечно, Багровый змей понятия не имел, что за магию вкладывали феи в древо – свое великое творение, но считалось, что оно чувствует душу того, кто будет в нем жить.

С этими подозрительными мыслями он прижал листок к стене и тут же почувствовал, как кабина двинулась вверх. В конце концов, проще было все узнать самому. И как только он поднимется на нужную высоту, сразу станет ясно, чей ключ Фиана Шиарис носила у себя в кармане.

Деревянная стена исчезла, явив взгляду Багрового змея небольшую уютную комнатку, которая, несомненно, принадлежала Фиане. Все вопросы отпали сами собой, потому что каждый уголок этого помещения уже был пронизан ее запахом. Спутать невозможно.

Но хуже оказалось другое. Здесь также пахло еще одним мираем.

Стоило Астариену ощутить тонкую воздушную струю этого аромата, как все внутри него вспыхнуло чем-то доселе неведомым. Челюсти сами собой сжались, в висках яростно запульсировало, в венах закипело.

Багровый змей еще не успел сообразить, что с ним происходит, как из угла помещения раздался сонный голос:

– Фи, ты сегодня позд… льесмирай Риш?

Астариен повернул голову, не веря, что настолько погрузился в собственные мысли. У шкафа, доселе скрытый дверцей, стоял обнаженный по пояс парень.

Перед глазами мастера ядов все заволокло алой пеленой ярости. Сердце глухо ударило о ребра, и мужчине стоило больших трудов, чтобы промолчать. Тем более что у него на руках все еще была гематит Шиарис.

Через силу заставляя себя концентрироваться на главном, Астариен продвинулся внутрь комнаты и положил спящую девушку на постель.

В голове мелькнула острая мысль – накрыть одеялом, позаботиться.

Но Багровый змей тут же отбросил ее, сдвинув брови. Он и так вел себя слишком странно, а непонятная реакция на происходящее пугала его самого.

Кроме того, не хватало еще, чтобы мелкий змееныш надумал себе чего-нибудь лишнего.

– Ханна… Джар… – медленно протянул Астариен, с трудом разворачиваясь в небольшой комнатке со своим огромным Багровым хвостом.

Парень проводил взглядом его движения и приподнял бровь.

– На ногах тут удобнее, – отметил он, пряча легкую усмешку.

Астариен стиснул зубы. Пацан с детства привык вести себя так, словно правил для него не существует. Но стоило признать… именно этим Джерхан ему и нравился. Мальчику и так не повезло с самого рождения, но он умудрялся блестяще со всем справляться.

Поэтому Астариен и позволил ему всю эту авантюру со сменой личины. Во всей академии никто, кроме него и ректора Рейнариша шер-Рессела, не знал о том, что Ханна – на самом деле парень.

– Тебя не спросил, Нефритовый змей, – бросил мастер ядов, направляясь к двери и стараясь не думать о том, что среди всех академистов проклятому Джерхану выпало заселиться именно с его Фианой.

“Его Фианой?..”

Астариена тряхнуло, как от удара.

– Не буду спрашивать, что у вас там случилось с Фи, – продолжил Джерхан, но на этот раз Астариен почувствовал в голосе змея легкое беспокойство, – но мне же не нужно ее откачивать, верно?

– Решил не спрашивать, вот и не спрашивай, – отрезал мастер ядов, все еще с какой-то стати испытывая настойчивое желание выкинуть мальчишку из окна, а затем схватить свою ученицу и унести прочь. Впрочем, через пару мгновений добавил: – У нее упадок сил после приема мирина. Проследи, чтобы утром она съела что-нибудь сладкое.

– После мирина? – приподнял бровь Джерхан, повторяя редкое химическое название яда мираев, и в уголках его губ снова мелькнула улыбка. – Конечно, уж я прослежу.

Желание придушить пацана стало только сильнее. Ужасно хотелось стереть эту ухмылку с его физиономии, но Астариен понимал, что это с ним самим что-то не так, а вовсе не с Нефритовым змеем. То, что творилось в груди мастера ядов, с большой натяжкой подходило хладнокровному командору гвардиаров златоликого царя. И пора было с этим завязывать.

Багровый змей двинулся к выходу, лишь напоследок бросив:

– Не думаю, что мне есть дело до того, что болтают в академии, – проговорил он неторопливо, – но…

– Ни одна живая душа не узнает, – кивнул Джерхан и вдруг, вытянувшись по струнке, церемонно склонил голову в царском поклоне.

В этот момент Астариен невольно вспомнил, кто перед ним и кем они оба являются, скрывая свои истинные мотивы. И поклонился Джерхану в ответ.

После этого он отвернулся и молча скрылся в ночной тиши. На обратном пути ему встретился один-единственный академист третьего курса Огненного рубина, явно спешащий с позднего свидания. Завидев издали длинный багровый хвост мастера ядов, он изрядно побледнел, явно опасаясь выволочки, замер и низко поклонился.

Но Астариен не обратил на него ни малейшего внимания. Все его мысли были только о том, что сегодня произошло. А еще о том, что творилось у него внутри и имя чему он никак не мог найти.

Впрочем, дойдя до своих собственных покоев и радуясь тому, что уж они-то были очень широки, потому что предназначались специально для него, Великого змея, мастер ядов наконец сообразил, какое слово более всего подходит к той буре, что сжигала его легкие, текла в венах жидким огнем и заволакивала взгляд при разговоре с Джерханом.

Все оказалось очень просто и сложно одновременно.

Потому что это была ревность.

Следующим утром я проснулась от восхитительного и самого прекрасного запаха, который когда-либо ощущала в своей жизни.

– Что это? – выдохнула, выпрямляясь на кровати и думая только о том, что за разноцветные штуковины лежали на подносе на краю постели.

Джерхан сидел неподалеку за столом и деловито пил откуда-то взявшийся чай.

Я же рассматривала нежно-белые, розовые и мятно-зеленые пушистые облачка, распределившиеся по подносу аккуратными завитушками. Были они и виде котиков, и в виде мышек с глазками и усиками и даже в виде единорогов, раскрашенных в радугу пастельных оттенков.

Не дожидаясь ответа своего соседа, я схватила одну мышку и осторожно откусила. К тому моменту весь рот уже наполнился слюной и сил терпеть больше не было.

Джерхан только улыбнулся в ответ, придвигая к краю стола вторую чашку чая.

– Это лучший Шейсарский зефир из царского кольца города, – ответил он неторопливо. – С трудом достал для тебя, фиалочка.