А вот показался и Януш. Привез он целых четыре сайдака – по два с луками для обычных и тяжелых стрел. Доехав до ворот стрельбища, он легко спрыгнул с коня, пустил его на выпас, сам, схватив все четыре сайдака, поспешил к амазяркам. Высокий, худощавый, но весьма крепкий (кузнец же), он легко тащил их, хотя общий вес груза был немалый. Увидев Аюну еще издали, парень широко заулыбался. Его продолговатое лицо с мягкой русой бородкой от этого казалось совсем светлым, белая шляпа из тонкого войлока, из-под полы которой виднелись весело блестевшие синие глаза, еще больше усиливала это впечатление.

– Салам, прекрасная Аюна! – поздоровался Януш на ходу, одновременно делая поклоны в сторону и других девушек. – Вот обещанные мною вещи, можете испытать.

Он положил сайдаки на длинный оружейный стол, больше похожий на прилавок, и аккуратно разложил оружие покомплектно.

Аюна и несколько ближайших девушек подошли и ахнули от восхищения. Новые луки не просто выглядели красиво, они и по форме, и по отделке намного отличались от привычных. Если кратко, они были очень похожи на стремглав пролетающих в небе стрижей с рапростертыми крыльями.

– Я мастерил их больше года, – тем временем рассказывал Януш. – Дугу сделал трехслойной – из ясеня, клена и орешника. Середину закрепил пластиной из рогов среднеазиатского буйвола, которые заказывал купцам из Хорезма. Рукоять, плечи, законцовки усилил оленьими жилами и соединил все это свежесваренным из коровьих сухожилий клеем. Тетива из смеси волокон льна и конопли продержана в специальном растворе, так что она выдержит больше трех тысяч выстрелов, это точно. Ну и весь лук покрыт специальным лаком из сосновой смолы, скипидара и льняного масла. Так что он не боится ни дождя, ни вообще воды, в любую погоду будет стрелять одинаково отлично.

Девушки слушали молодого мастера, глядя на него как на волшебника. Они, конечно, понимали, что луки, из которых стреляют, делать весьма непросто, но чтобы были такие сложности – этого все равно не предполагали.

– Ты, конечно, молодец, – похвалила Аюна. – Не боишься, что другие мастера раскроют ваш с отцом секрет? Уж слишком подробно все рассказываешь.

– Сразу видно, что ты дочь купца, – снова широко улыбнулся Януш. – Нет, Аюна, не боюсь. Секрет не в том, что мы применяем, секрет в том, как мы готовим все это, какие добавки используем для клея, лака, как высушиваем материал. Ну да ладно. Давай испытать луки в деле. Тяжелый я скрепил шестью слоями сухожилий. Это в два раза больше, чем у легких луков. Натягивать тетиву и стрелять из него, конечно, сложнее. Требуется сила. Я уж не знаю, подойдет ли он девушкам. Зато даже стрелы с тяжелыми наконечниками он посылает на сто пятьдесят кулашей. Это такая же дальность стрельбы, как у лучших легких луков руссов. Так что у вас будет возможность еще издали выводить из строя даже латников.

– Януш, а как у монголов? Аюна говорила, что у них луки стреляют гораздо дальше, чем у руссов, – поинтересовалась одна из амазярок.

– Это правда, – подтвердил молодой мастер. – После битвы с ними я испытывал не один захваченный у них лук. По дальнобойности они действительно превосходят луки руссов. Но наши не уступают монгольским. А мои явно превосходят. Это не похвальба, сейчас сами увидите.

Тут же Януш по очереди пострелял из своих луков на максимальное расстояние. Оказалось, он нисколько не преувеличивал, говоря о своем новом оружии.

– А точность попадания проверяйте сами. По прицельной стрельбе мне с вами не сравниться. Только обратите внимание на мои стрелы. Они отличаются от ваших. Видите, хвост у них несколько сплющенный, зато расширенный, что должно улучшить соблюдение линии полета. Если это подтвердится в ваших мастерских руках, мы с отцом наладим выпуск таких стрел тысячами.

И девушки начали по очереди стрелять из новых луков Януша. Их восхищению не было предела. Особенно удивили тяжелые луки. Выпущенные из них тоже тяжелые стрелы легко пробивали латы с двухсот шагов. Вот это да-а!

– Девочки, я вам оставлю луки на неделю, – сказал перед расставанием Януш. – За это время испытайте их по-всякому. Потом мне скажете свои замечания, предложения, если они появятся. Не скрою, такие же луки мы вскоре передадим для испытания и хашаму хана Ильхама. Если все пройдет удачно, мы с отцом хотим нанять несколько десятков подмастерьев и начать делать луки для всей армии.

В город Януш поехал вместе со всеми. Однако девушки, вначале с птичьим щебетанием следовавшие вместе со своим командиром, по пути как-то незаметно поисчезли одна за другой, и Аюна с Янушом вскоре остались одни. Их кони не торопились, а всадники своих четвероногих друзей не подгоняли. Было уже глубоко за полдень, и тени от них тянулись далеко вперед, превращая и коней, и седоков в длинные темные существа, ползающие по земле. В спину дул легкий прохладный ветерок с Адыла, остужая то ли разгоряченные в течение дня тела, то ли нахлынувшие вдруг на обоих чувства.

– А хорошо, что мы с тобой не мусульмане, – сказал неожиданно Януш.

– Ты это к чему? – обернулась к нему Аюна.

– К тому, что, будь мы мусульмане, не смогли бы вместе вот так, рядом, проехаться.

Это так, конечно. Отец Аюны, хоть в силу своего положения прилюдно и придерживался некоторых мусульманских обычаев, в семье и быту оставался приверженцем традициий своего племени суваров. А они еще со времен эмира Алмуша, признавшего в десятом веке ислам государственной религией, оставались верны небесному богу Тура. Власть ни при Алмуше, ни после не стала настаивать, чтобы сувары поменяли веру. Слишком многочисленное и сильное это племя, чтобы с ним рассориться.

– Но ты же из сувазов, – напомнила Аюна. – Насколько я знаю, ваше племя приняло ислам.

– Это так, – нехотя подтвердил Януш. – Но не все из нас мусульмане. Многие придерживаются прежней своей веры. А она схожа с вашей, суварской.

– Ну и что? – игриво улыбнулась Аюна. – Тебе-то чем от нее лучше?

– Ты знаешь, главное в нашей вере, я считаю, отсутствие запрета ребятам и девчатам встречаться, – вполне серьезно ответил Януш. – Мы ведь, как и вы, вместе можем проводить игрища, устраивать посиделки. Вообще, говорят, сувары и сувазы раньше считались одним племенем. Другое дело у моих мусульманских друзей. Им это категорически запрещено. Не понимаю, как они женятся, выходят замуж, если до свадьбы иные пары вообще не видят друг друга? А иметь несколько жен? Мужчине это, может быть, и приятно. А каково женам? Я этого не принимаю. Я буду жить только с одной женой, только ее любить.

– Это если женишься по любви. А если так не получится? – не смея смотреть парню в лицо, заметила Аюна.

– Как это? – оторопел Януш.

– А так… Отец возьмет и оженит тебя на дочке какого-нибудь приятеля. А ты ее знать не желаешь. И что станешь делать? Пойдешь против воли родителя?

– Ну… – замялся Януш. – Я попробую уговорить.

– Это вряд ли, – усомнилась Аюна. – Взрослые не любят менять данное слово.

Немного помолчав, вернее, поразмыслив, Януш заключил:

– Все равно мы, сувары, хоть можем встречаться, вместе веселиться, знакомиться. А насчет женитьбы – надо просто заранее уговаривать родителей, подготовить их.

– Ты уже уговариваешь? – глядя с хитринкой в глаза парню, спросила Аюна.

Януш смущенно опустил голову.

– Вот видишь, – рассмеялась Аюна. – А отец твой, может, уже с кем-то сговорился насчет твоей невесты.

Тут она, чмокнув, подала знак коню и дернула за уздечку. Послушный аргамак с ходу взял галопом и помчался в сторону города, до окраин которого уже было рукой подать. Янушу ничего не оставалось, как пуститься догонять девушку.

* * *

Тем временем в Серебряной Болгарии совершенно неожиданно произошла очередная смена власти. Прямо черная полоса какая-то. Новый болгарский хакан Мир-Гази, увы, процарствовал недолго. В начале одна тысяча двести двадцать девятого года его не стало. Сыновей у него не было. И братьев не осталось. Правда, был жив сын предыдущего главы страны Челбира по имени Ильяс Ялтав. Но его в свое время не рекомендовал в предводители сам отец. Наверное, понимал, что сынок слабоват для такой ответственной работы. Таким образом, обрывалась линия правления Хайдара, который стал эмиром еще в далекие времена, после Шамгуна. Такое в истории Серебряной Болгарии случалось лишь однажды, когда умер эмир Муэмин. Из-за отсутствия у него сыновей и братьев его линия правления была прервана. Не найдя достойного человека в своей стране, тогда знать пригласила на престол представителя дунайских болгар Шамгуна. Он царствовал долго, с одна тысяча сто восемнадцатого по одна тысяча сто тридцать пятый год. Однако после него продолжить верховенство его рода знать страны почему-то не захотела. Говорили, будто из-за того, что Дунайская Болгария перестала быть самостоятельным государством и потеряла авторитет, потому, дескать, Серебряной Болгарии не пристало находиться под главой представителя слабой страны. Так это или нет, но курултай избрал новым эмиром Хайдара. У того с сыновьями оказалось все в порядке, его линия правления продолжалась последовательной сменой отца сыном или брата братом до кончины Мир-Гази. И вот она тоже оборвалась. По традиции теперь требовалось собрать курултай и на нем назначить нового главного кана страны. Прошел слух, что на трон предложат Алтынбека, известного во всей стране хана. Однако группа столичной знати почему-то не стала морочиться долгими процедурами, собралась в узком кругу и, объявив это сборище курултаем, пригласила на трон некоего Гази Бараджа. Объяснение нашли простое: Гази – болгарин, будучи воеводой Чулхулы (то есть Каменного Города, как называли тогда болгары и продолжают называть сейчас их потомки чуваши Нижний Новгород) – важного города-крепости, набрался большого опыта управления и хозяйственными, и военными делами. А ничего, что он при этом служил великому князю Владимирскому Юрию Всеволодовичу? Ведь того-то никак нельзя причислить к друзьям болгар! Подобными вопросами столичная знать почему-то не стала заморачиваться.