Я вошёл в мужской туалет, прошел в кабинку и заперев дверь, издал пятой точкой неприятные звуки, царапая двери кабины. Нанизав на свои когти туалетную бумагу и тщательно ею вытерев все места, которые испачкались от природного зова, я стряхнул бумагу с лап в мусорный бак и спустив правой передней лапой воду в унитазе, немного залип на то, как она крутиться в нем, а после вышел из кабинки, открыв ее когтем. На задних лапах я подошёл к раковине и подставив лапы под кран вымыл их тщательно, даже под когтями, а после смыл водой и вновь нанизав на лапы бумажные салфетки, вытерев их, я стряхнул их в мусорный бак. А затем гордо вышел, опустившись на все четыре лапы.

Мужчины человеческого рода были шокированы от столь цивилизованного кота, который не хотел позорить девушку, которая знала как нужно чесать за ушком, по пузику и под подбородком, вызывая у меня ощущение райского блаженства, которого мне будет не хватать после того, как я сбегу, выбравшись из ловушки из книг и избавившись от этого украшения, который мне совсем не подхо–…

«А эта кожаная кругляшка с табличкой делает меня весьма величественной персоной, пожалуй, ее я оставлю себе.»

Я сел напротив витрины мимо которой мы проходили, разглядывая свою чистую белую шерсть с пятнами на теле и полосками на хвосте, уделяя внимание своим сапфирово-изумрудным глазам, что от лучей солнца стали лишь ярче. Осень весьма теплая. На дворе уже сентябрь, а солнце до сих пор столь же теплое, как и месяц тому назад.

Человек дернула за поводок, направляясь в сторону парка, где плавало много уток, которых я бы с радостью сейчас съел, да только Лиззи бросала мне в след кусочки вяленой колбасы, сперва достав пачку из своей сумки, лежащей на коленях, затем открыв ее, и которые я с радостью ловил и проглатывал.

На вкус они были весьма неплохими, как на свой внешний вид.

Поэтому до парка я добрался сытым и уточки меня уже не волновали, а вот слухи, которые я пытался расслышать, так сказать, намотать на ус, в моем случае усы, были весьма о тревожном известии.

Весь парк только и шептался о том, что в город приехала Маркуна де Кюри – известная леди; любительница шуб и жена одного известного дизайнера, который ещё промышлял бизнесом – открытием собственных магазинов с изделиями шуб разных животных. Одним словом я мог охарактеризовать их: живодеры.

Весь парк только и говорил о том, что среди людей она известна, как жена известного дизайнера (я вам так и сказал выше), а среди животных, как волк в овечьей шкуре.

В парке было многолюдно. Люди со своими домашними питомцами бродили то тут, то сям. Одни просто гуляли, другие резвились, наблюдая за глупыми хозяевами, которых считали своими питомцами и которые бросали то мячи, то пищалки, то палки, то летающие тарелки на которые бы уместилась целая курочка. Другие сидели без дела, животные, естественно, ну и их хозяева: одни уставились в гаджеты, другие в книги или бумагу (газету) с напечатанной информацией, которой иногда подтирали одно очень популярное место, которое будет фигурировать в этом предложении под кодовым словом «пятая точка», весьма чувствительное место и у животных, и у людей. Обычно такое случалось, когда заканчивалась туалетная бумага или другой бумаги не было под рукой, в моем случае, под лапами. Третьи же бегали, пытаясь сбросить килограмм или поддерживая уже имеющуюся фигуру. И питомцы тренировали их. К моему счастью, Лиззи не имела возможности ходить и найдя свободное место у пруда, оперевшись на рукоятки коляски, опустилась на траву, а меня привязала к своему инвалидному креслу да так крепко, что даже когти не помогут мне развязать этот узел. И открыв книгу, которую, конечно же, взяла с собой, начала читать, погружаясь в ее мир, представляя себя в роли главного героя или другого полюбившегося персонажа, не замечая ничего вокруг. Стоило ей услышать скрип коляски, как она поднимала руку и возвращала ее на место одним резким движением руки. Я так и не смог понять как она это делает, если все звуки стихают вокруг нее и реальный мир в данную минуту не имеет для нее никакого смысла?

И все, что я смог – смириться. Я лег рядом с коляской. Мой взгляд устремился на плавающих уточек, которым то взрослые человеки, то их человеческие дети кидали хлеб и я представил их жареными под каким-нибудь соусом. Они крякали о своем, о чем я не слышал. Мои мысли о еде, которые заставили пускать меня слюни, которые я облизал, прервал сперва шум в кустах через дорогу, а затем разговор двух бродячих котов, что высматривали кого-то в парке, выглядывая из-за них. Навострив уши я сконцентрировался на их голосах:

– Послушай, видишь вон того большого котяру? – спросил рыжий кот, явно говоря обо мне.

– Это тот у которого пятна и уши мышиные? – спросил сероватый кот, указав пальцем лапы на меня.

– Да, да, этот. – сказал рыжий.

– Ты должен выйти к нему и передать, что вчера в зоопарк прибыли две таких же больших кошки, как он. – дал указание рыжий кот.

– Подожди, пара двух кошек или пара из кота и кошки? – переспросил сероватый, нагнув голову набок.

– Пара из кота и кошки. – Сказал рыжий кот и отпрыгнул в сторону, почувствовав мое дыхание. – Мята, дружок, я… я смотрю, ты себе хозяйку нашел… – Он приветливо улыбнулся, помахав мне лапой.

– Мята? У меня нет имени. – Сказал я, вильнув в раздражении хвостом и нахмурив брови.

Благо, мой рост и длина поводка позволили мне бесшумно подойти к ним так, чтобы Лиззи не потревожила меня, и присоединиться к беседе.

Сероватый кот указал на табличку, которая висела на ошейнике, который я никак не мог снять, как бы не пытался.

«О, нет.» – Взяв лапами табличку и прочитав свое новое имя, подумал я, начиная ощущать паническую атаку.

«Я теперь домашняя кошка…» – Я выровнял дыхание, поглаживая рыжего кота лапами по голове, прижав к себе.

Он немного успокоил меня и привел в чувства.

– Мне никак нельзя быть домашним питомцем, иначе я не смогу попасть на родину, домой, да и к тому же, помимо этой проблемы, есть женщина, которая ведет на меня охоту! Мне нужно выбраться из этой книжной, черт ее побери, ловушки, найти корабль, который отходит в Африку и уплыть на нем домой, но прежде, узнать, как обстоят дела у пары, которую привезли в зоопарк, а значит нужно сперва выбраться из книжной ловушки и попасть в зоопарк, взять небольшое интервью у двух моих сородичей и затем уже искать корабль, который увезет меня домой. – сказал я, ходя кругами у кустов, отпустив рыжего кота по имени Олли. Олли был бродячим котом, который спрятал меня, когда работники зоопарка бросились на мои поиски, затем мы разыграли перед ними спектакль моей смерти и они, вроде бы, разочарованные, ушли, оставив меня в покое. Ну, или, там был один сотрудник… я уже не помню, это было давно, неделю тому назад. И с тех пор я жил на улицах города, пытаясь отыскать путь домой.

А затем я решил помочь человеку и вот, что из этой кутерьмы вышло – еще большая кутерьма.

– Ты имеешь в виду тебе нужно выбраться из книжной лавки, которой владеет твоя хозяйка, та двуногая, которая едет сюда? – спросил сероватый кот, Уинстон, друг Олли. Весьма противоречивая персона по которой не ясно: глупый он или же нет.

Я взял в лапы мышь, которая хотела по-тихому пройти мимо нас и запихнув в рот, обернулся к Лиззи, улыбнувшись, надеясь, что она испугается и сбежит, а я смогу пойти своей дорогой, но вместо моих ожиданий, что снова с треском рухнули, она стала хвалить меня, гладить и мять мои щеки, надавливая на болевые точки:

– Какой хороший кот, охотник, поймал мышку-воровку, которая хотела стащить угощение, да? Ах, ты, маленький добытчик. – Она вытащила за торчащий хвост из моего рта мышь и отпустив ее, отвязав от своей коляски поводок, повела меня в сторону лавки с хотдогами от которой пахло вкусным ароматом сосисок, держа на коленях вместо меня книгу.