Второй шлепок становится сильнее. Я прямо чувствую, как рука Ричи припечатывается к моей заднице, сжимает, задерживает пальцы. Я вытягиваю руки вперед и сцепляю пальцы в замок. Членом я трусь о покрывало, шорты ощущаются как кандалы.

— Сними их, — прошу я, готовый уже захныкать. Это слишком сильное возбуждение. Я никогда не доводил себя до такого состояния.

— Нет, и закрой рот, — Ричи снова ударяет меня, я прогибаюсь в пояснице и специально выставляю задницу чуть выше, — или мне придется самому тебя заткнуть.

— Только попробуй, и я откушу тебе член, — голос у меня задыхается, прерывается помехами.

— А кто сказал про член?

Я вспоминаю про тот самый ошейник и стону в голос. Представляю, как Ричи вставит его мне в рот, затянет кожаные ремни, а красный твердый мячик будет давить мне на язык. Слюна потечет по подбородку, и он слижет ее, как в тот раз… Я двигаюсь по покрывалу, надеюсь, что так смогу кончить, но Ричи пригвождает меня одной рукой к себе, и я не могу двигаться.

— Попроси.

— Нет, — шепчу я, но я знаю, что я сейчас не сдержусь. В своих фантазиях я всегда просил и умолял. Я был самой податливой шлюхой в своих мечтах, и вот сейчас я оказался в этой роли и мог просить, сколько угодно. Это так возбуждало, что у меня покраснело все тело.

— Проси, или я сделаю тебе больно.

— Не сделаешь, — говорю я, и Ричи одним рывком сдирает с меня шорты. Я издаю полустон, полувскрик.

— Я могу связать тебя и оставить так, мучиться от возбуждения и не давая тебе кончить, маленькая грязная сука.

Его слова действуют на меня, как первый глоток алкоголя. Тело сначала расслабляется, потом сжимается. Ричи кладет руку на мою обнаженную задницу. Большой палец угрожающе близко. Я вздыхаю, замираю, стараюсь не шевелиться.

— Попроси.

— Нет.

— Зря, — Ричи придвигает палец еще ближе, мышцы инстинктивно расслабляются, потому что сколько раз я так делал сам с собой? Даже два пальца я уже почти не ощущал. Мне постоянно хотелось большего.

интересно, а у него большой член

Но эта мысль разбивается вдребезги с еще одним шлепком, таким сильным, что кожа краснеет. Ричи снова оставляет руку на мне, большим пальцем поглаживая у входа, и я не знаю, хочу ли, чтобы он его вставил или нет, и Ричи не делает ничего, пока не дожидается моей команды. Я облизываю сухие губы.

— Ударь.

— Сильно?

— Да.

И Ричи снова отвешивает мне звонкий шлепок. На заднице остается отпечаток его ладони. Я хватаю воздух зубами, вспоминаю, как в детстве отец отшлепал меня ремнем за разбитую вазу. Мне было шесть, он обрушивал ремень на мою маленькую задницу, а я плакал, и просил его остановиться, но уже в тот момент я вдруг понял, что мне это

(нравится)

не нравится, что это больно, но что-то щелкнуло в голове. Тонкая рука Ричи бьет хлестко, быстро, звонко. Я вспоминаю, как он дал мне пощечину, но она воспринималась не так. Я полностью в плену Ричи — в прямом и переносном смысле — я чувствую, как он задерживает ладонь на мне, не спешит перейти к следующему шлепку, от которого уже зудит кожа. Я тяжело дышу, пытаюсь вырваться, но Ричи удерживает меня свободной рукой, держа за воротник футболки, и он врезается мне в горло.

я хочу чтобы ты меня придушил

Я делал это сам. Брал школьный галстук и слегка затягивал, так, пока кислород не начинал поступать с некоторым трудом, а горло краснело. Я задыхался, но не мог перестать делать так, потому что в таком случае оргазм случался намного ярче. Потом я развязывал галстук и рассматривал шею в зеркало, боясь, что там останется след, и мама это заметит. Но мне везло.

— Еще, — повторяю я, и Ричи обрушивает три звонких шлепка подряд. Я уже не думаю о своем члене — возбуждение, кажется, засело уже не только там, но во всем теле, и с каждым таким шлепком становилось еще сильнее, хотя казалось, что ручка вывернута на максимум. Я ощущал себя наполненной бутылкой воды, которую сжимают сильные руки, и она готова лопнуть в любой момент.

А если я кончу и попаду на Ричи?

Воображение тут же включается. Рисует ужасно пошлые картинки, где я быстро слезаю с колен Ричи, толкаю его на кровать и кончаю ему на лицо. Попадаю на кудрявые

(красивые)

волосы, губы, язык, щеки, кончаю несколько минут, полностью покрывая его безэмоциональное лицо липкой спермой, мстя за эти муки. Тело ватное, почти меня не слушается. Я боюсь, что потеряю сознание, потому что сдерживаться уже нет сил.

— Что ты хочешь? — спрашивает Ричи, и уже без удара кладет мне руку на задницу. Я не могу даже говорить. Почему, почему это так приятно и больно одновременно?! Я боюсь той силы оргазма, которая сейчас на меня обрушится. Я пытаюсь подсунуть руку себе под живот, чтобы коснуться члена. Уверен, что мне хватит одного движения, одного легкого касания, чтобы я просто сошел с ума, но Ричи перехватывает мои руки и сильно сжимает.

— Пожалуйста…

— Нет, — Ричи качает головой. Я вижу, что у него покраснела шея с левой стороны, кадык нервно дергается. Он тяжело дышит, грудь вздымается и опадает.

— Я сейчас умру.

— Кончишь так, — произносит Ричи и снова ударяет меня по заднице. Я вскрикиваю.

— Так не получится!

— А если так?

Ричи отпускает мои руки, обе ладони кладет мне на ягодицы и слегка разводит их в стороны. В висках пульсирует, мне так жарко, что футболка прилипает. Я закусываю губу, кусаю щеки изнутри.

— Сделай что-нибудь, — шепчу я, хотя слова тонут в потоке бессвязных охов и стонов.

— Давай, — говорит Ричи, и я чувствую, как одним большим пальцем он двигается внутрь. Я закрываю глаза. Делаю едва заметное движение бедрами по покрывалу, и через секунду тело так сотрясает, будто меня подбросили на батуте вверх. Одеяло подо мной намокает, я безвольно обмякаю на коленях Ричи, пока сам еще сотрясаюсь от приступа удовольствия.

A оно не заканчивается. Я слабо двигаю бедрами по покрывалу, пока палец Ричи находится во мне, двигается, но я почти не ощущаю его. Я сжимаю мышцы, потом расслабляю, и Ричи вынимает палец, как пробку из бутылки, а потом берет его в рот.

Я сейчас умру.

— Молодец, — Ричи тщательно облизывает большой палец, потом приподнимает меня со своих же колен, и я безвольно падаю на кровать, как тряпичная кукла, — я же говорил, что тебе здесь понравится. Отдыхай.

Я пытаюсь что-то сказать, но дыхание сбилось, и нет сил даже поднять руку над головой. Я прикрываю глаза, и Ричи выходит из комнаты, не забыв закрыть дверь на ключ.

Я чувствую, как у меня поднимается и опадает грудь от тяжелого дыхания. Я кое-как приподнимаю бедра, поддеваю резинку шорт и спускаю их, оставив болтаться где-то мокрым комком в районе колен.

А потом просто отрубаюсь.

Я сдохну, но испытаю это чувство еще раз.

И еще.

И еще.

Я слишком долго терпел.

========== 16. Грязь ==========

Kings Of Leon — Sex On Fire

Ричи не приходил ко мне несколько дней. Я гонял мысли в голове, и не мог сосредоточиться ни на одной из них. Я прокручивал, как фарш в мясорубке, то, что между нами произошло, и при каждом таком воспоминании кожа покрывалась мурашками, а низ живота предательски выдавал мое желание. Мне хотелось повторения. Мне хотелось Ричи.

Мозгом я понимал, что делаю ужасные вещи. Ричи — мой похититель, и хотя на время я смог даже забыть о том страшном мужике и странной женщине, которые тоже жили в доме, и могли вернуться в любой момент. Ричи предостерегал меня от них. Они — опасные психи, они воруют детей, маленьких девочек, и если Ричи работает на них или с ними, от него тоже нужно держаться подальше.

Я все это понимал, клянусь, но — ничего не мог с собой поделать.

Стоило мне только прикрыть глаза, как тут же под веками всплывали все эти образы. <Влажные шлепки по голой коже. Моя грудь, которой я упираюсь в колени Ричи. Взмах его руки и легкий звук рассекаемого воздуха. Пальцы внутри. Я мучился, стонал в руку, ворочался на кровати. Я ощущал себя так, словно я был раковиной, которую заткнули пробкой, и пустили воду. И вот сейчас раковина наполнилась полностью, и вода хлынула из нее неудержимым потоком, сметая все на своем пути.