Сердце стучит, я останавливаюсь прямо напротив Ричи. Встаю на кровати на коленях. Он смотрит на меня так, как никто еще не смотрел. И он не делает мне больно; не кричит, не бьет. Не принуждает.

— Зачем тебе это все? — тихо спрашиваю я, и Ричи только качает головой.

— На этот вопрос я тебе не отвечу. Пока что.

— Ладно… — я неуверенно переминаюсь с ноги на ногу, — что… Что ты хочешь?

— Что ты хочешь? — спрашивает Ричи, откинувшись на спинку кровати. Черные узкие джинсы на бесстыдно разведенных ногах. Кожаная куртка чуть сползла с плеча, обнажив полоску кожи. Я сглатываю.

— Думал, что командовать будешь ты. Я же твой пленник.

— А ты хочешь, чтобы я командовал?

Вместо ответа я сажусь ему на бедра, и сам охаю. Это так необычно, но так… Приятно. Давление подскакивает, я мягко опускаюсь на Ричи, касаясь его члена сквозь одежду.

Голова начинает кружиться против часовой стрелки, а дыхание сбивается. Я прикрываю глаза, привстаю.

— Сядь обратно, — тихо говорит Ричи, и я опускаюсь. Чувствую, как его член упирается в меня. Мой собственный уже не терпит возражений.

— Итак, — шепчет Ричи, не сводя с меня взгляд широко раскрытых глаз, — какая твоя самая грязная фантазия?

— Лучше тебе не знать, — я слегка двигаю бедрами, задевая его член, и еще сильнее стараюсь расставить ноги. Я с ума схожу от своих действия и от того, что вектор направления задаю я. Ричи сидит, как восковая кукла, просто предоставив мне себя… В сердце очень горячо; если это такой плен, то мне… Мне даже это нравится, — а твоя?

— Моя фантазия — это любая твоя фантазия, — отвечает он, и у меня просто подкашиваются ноги. Я полностью опускаюсь Ричи на бедра и слегка начинаю двигаться. Он прикрывает глаза.

— Ты что же, и отсосать мне сможешь, если я попрошу?

— Может, лучше ты? — Ричи кладет руку мне на бедро и чуть ведет вверх ткань шорт.

— Я никогда этого не делал, — честно отвечаю я. Я понимаю, что то, что сейчас происходит — неправильно. Но если эта цена моей жизни и спасения, причем, довольно приятная цена… Разве стоит от этого отказываться?

— А ты хочешь?

Вместо ответа я слегка облизываю губы, представляя, что чувствую чужой вкус на них. Это сносит мне крышу. Я еще сильнее двигаюсь на Ричи, создавая трение между нашей одеждой. Ричи тяжело выдыхает через приоткрытые губы.

— Допустим.

— Я в тебе не ошибся.

— Думал, что я буду плакать и молить тебя не трогать меня? — я слегка наклоняюсь к Ричи, чувствуя запах его шампуня для волос и прикасаясь к прядям пальцами. Приятно. В голове вспыхивают и гаснут, вспыхивают и гаснут самые смелые фантазии. То, что так хотелось попробовать, но было под запретом…

— Я не сделаю тебе больно, — повторяет Ричи, — я не насильник.

— А если я хочу, чтобы было больно? — спрашиваю я, нахально двинув бедрами навстречу Ричи так, что тот закатывает глаза, — не сделаешь? Не сделаешь из меня послушную сучку?

Я не знаю, откуда у меня это в голове, почему эти слова так легко слетают с губ. Но это ощущается таким правильным и нормальным, что у меня кружится голова. Все мои сверстники так себя ведут, занимаются этим делом и никто из них не боится своей мамочки, даже девчонки из моего класса, которые вот уж точно могли отсосать целой футбольной команде. Я чувствую вставший член Ричи, который оказывается у меня где-то между ягодицами. Я двигаюсь еще сильнее, хочу снять шорты, на которых уже образовалось пятно от смазки. Ричи это тоже видит.

— Почему ты такой странный? — спрашиваю я, кладя руки ему на плечи, чтобы мне было удобнее обо что-то опираться. Колени дрожат от неестественной позы — она кажется такой откровенной и открытой, что мне даже становится немного стыдно.

Я сижу на коленях парня, который меня похитил, который явно имеет проблемы с головой, но при этом я сижу на нем и чувствую, как его член упирается мне в задницу.

— А ты?

Я еще раз двигаюсь бедрами вперед, задираю футболку Ричи и касаюсь шортами его живота. Точнее, не просто шортами, а членом в них. Упираюсь в него, жду.

— Я могу представить, какие у тебя грязные мысли, — тихо говорит Ричи, кладя руку мне на грудь и ведя ее вниз, поглаживая чрез футболку. Я хочу что-то сказать, но слова застревают во рту.

(прости мама)

— Ты даже не представляешь, — я наклоняюсь и целую Ричи так, как будто бы вечером он меня уже застрелит.

Снова это щекочущее чувство, которое поднимается снизу живота до груди, попадает куда-то в соски, и Ричи чувствует это, прикасаясь к ним большими пальцами через футболку.

Почему это так приятно.

— Я не сделаю тебе больно, — повторяет Ричи, на секунду оторвавшись от поцелуя, а потом снова ныряя в него. Я открываю рот, высовываю язык, и Ричи начинает лизать его, прикасаться губами, а потом перехватывает и втягивает себе в рот, утягивая меня в жутко пошлый поцелуй.

Я сижу на его бедрах, двигаюсь, приподнимаюсь на коленях и опускаюсь обратно. Через все тело проходит разряд тока, я стараюсь как можно шире расставить ноги, чтобы ткань шорт плотно прилегала к промежности и доставляла дополнительно трение. Я хочу кончить. Я хочу почувствовать расслабление всего тела, но при этом я специально оттягиваю этот момент, хотя Ричи специально делает для этого все. Он вытягивает вперед ноги, и приподнимает бедра слегка вверх, ровно в ту секунду, когда я на них опускаюсь. Я не боюсь такого Ричи. Я трусь об него членом, шорты намокли и прилипли, пятно становится все больше. Я обнимаю Ричи за шею и притягиваю к себе, начинаю отклоняться назад, на спину, чтобы почувствовать его на себе. Член болит, ноет, стонет, чтобы Ричи коснулся его рукой.

Но он этого не делает.

— Сделай что-нибудь, — шепчу я, — это невозможно.

— Нет, — говорит Ричи, и у меня перехватывает дыхание, — ты будешь терпеть.

— Но…

— Я не разрешаю, — твердо говорит он, и у меня вырывается непроизвольный стон.

— Ты собрался мучить меня так?!

— Да, — Ричи снова двигает бедрами, но этого катастрофически мало, это только делает хуже. Я вдыхаю воздух через плотно сжатые зубы.

— Ненавижу тебя.

— Почему бы тебе не порадовать себя сам себя? — Ричи слегка улыбается, облизывает губу. Бледные щеки слегка порозовели, мне хочется его укусить, — тут столько этих набалдашников, ты…

— Закрой свой рот, — шепчу я, и снова целую его, да так, что губы начинают болеть.

— Кажется, ты стал забывать, где ты находишься.

Тяжелая рука Ричи опускается мне на разведенные ягодицы и сильно ударяет. Я вздрагиваю.

— Ты собрался меня бить?

— Шлепок и удар — это разные вещи, Эдди, — он снова опускает руку на еще горящее место от удара. Я охаю, потому что он опускает руку мне на задницу, сжимает, и мизинец оказывается слишком близко от входа. Я прикусываю кончик языка — на нем вкус Ричи.

— Встань, — командует он, оторвавшись от поцелуя, и специально медленно отодвигаясь от меня, так, чтобы нить слюны повисла между нашими губами.

— Нет, — говорю я, и Ричи снова сжимает пальцы на моей заднице.

— Я сказал, встань.

Его голос тихий, спокойный и мягкий, но мне не хочется ему перечить. Я приподнимаюсь, встаю на кровать, и Ричи усаживается на нее, свесив ноги.

— Ложись.

— Куда? — голос хрипит, руки дрожат. Это так не похоже на правду. Если бы только моя мама знала…

— Сюда, — он кивает на свои колени, и от догадки у меня волосы встают дыбом.

— Ты…

— Ложись, — повторяет он, и голос приобретает чуть более жесткие нотки. Я откашливаюсь и осторожно пристраиваюсь на коленях Ричи так, будто я нашкодивший ребенок. Я ложусь животом и грудью, и через секунду комнату разрезает звук шлепка.

— Чччерт.

Звук заглушен, потому что рука опускается не на голую кожу, а на шорты. Мы оба одеты, но от этого возбуждение становится только сильнее. Ричи не делает со мной ничего такого — не насилует никуда, а просто шлепает. Но это… Это сносит мне голову.

— Еще, — повторяю я, испугавшись сам своего голоса. Это просящий тон. Я ерзаю на Ричи, футболка задирается, — еще.