— Готово! Все сюда! — крикнул Химик и я сразу оживился.

— Быстрее собираемся! — приказал Пригоршня. — За мной по одному, бегом марш!

Мы скучковались уже возле сидящего на траве Химика, короткими очередями отпугивая появляющихся из тумана ротанов. В стоящем грохоте выстрелов я успел услышать короткий писк, после чего глаза ослепило вспышкой, а земля словно ушла из-под ног.

Зона Отчуждения. Чернобыль-3. 16:00. Темнеет. Первым делом после того, как я пришел в себя, я отметил, что вокруг нет того густого тумана. Конечно, красивого пения птиц тоже не было, и белочки не скакали по деревьям, но, черт возьми, я чувствовал, что был дома, и я был несказанно рад. Солнце уже садилось за горизонт. На север двигались тяжелые синие тучи. Судя по тому, что земля была влажной, недавно прошёл дождь. Тусклые лучи нашего светила отражались от еще уцелевших окон пятиэтажек. Среди них вдалеке торчал один-единственный одиннадцатиэтажный дом с желтыми стенами. Хорошее место для снайпера или пулеметного гнезда. Учтем.

— Ну вот, — облегченно вздохнул Глеб. — Не думал, что это скажу, но как же я по тебе соскучился, Зона!

— Не расслабляться! Здесь повсюду снуют «монолитовцы». — напомнил Химик.

— Привал тридцать минут. Потом двинем вглубь города. На трассу не выходить. Да и вообще от лагеря ни на шаг. Если по нужде, ходим парами. Будете друг другу штаны держать. Хе-хе!

За время привала форс-мажоров не было. Мне даже удалось полчаса вздремнуть. Уже без десяти пять мы двинулись в путь, а ровно в пять — подходили к заброшенному КПП. Странно, что его никто не держит. Тишина и спокойствие, лишь сквозняк между зданиями гуляет. Так нас встретил бывший военный городок под самой Припятью.

Мы пересекли границу КПП и сразу свернули в узкий переулок. В этом городе почти никого нет, и это сказывается на окружающих нас пейзажах. Через давно потрескавшийся асфальт начала пробиваться трава — высокая, по колено, она ничем не уступала стоящим рядом кустам. Плитка на домах в большинстве своем осыпалась, на бетоне начал расти мох. Единственным нетронутым местом почему-то осталась детская площадка. Карусели, лестницы, горки — все это превратилось в бесполезный ржавый металлолом, однако вид у этого всего был зловещий. Мне казалось, или, когда мы мимо нее проходили, я услышал короткий детский смешок. Затем ещё раз, но уже дольше.

— Эй, парни… — мрачно пробурчал Глеб. — Вы тоже их слышите, да?

— Слышу… — протянул я. — Они смеются… Но как?

Иккинг посмотрел на меня ошарашенно. Наверное, он вообще ничего не понимал, в отличие от своего питомца, который подобрался ближе к хозяину и озирался испуганными глазами.

— Стоим на месте, не делаем резких движений! — тихо приказал Химик. — Опять эта хрень…

Дальше ситуация приняла совсем фантастический оборот. Звуки стали четче и чаще. Уже можно было различить гул машин, кого-то зовущий мужской голос и детский смех с плачем вперемешку, доносившийся как раз от площадки, где сейчас играли дети.

— Что за черт?! — тихо удивился я.

Вместо перекошенных грязных пятиэтажек стояли новенькие дома. Аллея была ровной без зарослей, везде ходили люди, словно и не было никакой катастрофы. Самая обычная мирная жизнь. Вот только она закончилась хорошо если тридцать лет назад. На весь проспект орал рупор:

— Главный секретарь ЦК КПСС поздравляет всех рабочих, трудовое крестьянство и народную интеллигенцию республик на территории СССР с 1 мая — днем солидарности в борьбе за социальное и национальное освобождение… — потом он начал что-то твердить про перевыполненные на двадцать процентов планы за год, что нужно «догнать и перегнать Америку», ну и в таком духе.

После этого ситуация резко поменялась. День, который на первый взгляд ничем не отличается от того прошлого видения, вот только рупор твердил совершенно не о празднике.

— Внимание! 26 апреля, в полночь, произошла авария на Чернобыльской Атомной Электростанции. Ожидается большой выброс радиации в атмосферу… Приказом Председателя Правительственной комиссии от 27.04.1986 года было принято решение о немедленной эвакуации всех населенных пунктов в непосредственной близости от станции. Всем жителям военного городка номер 3 немедленно убыть в установленном порядке!

Жители начинали нервничать.

— Как же так! Почему нас об этом только сейчас предупреждают?!

— Мы что, заражены?!

— Мы надолго уезжаем? — я обратил внимание на одного мужичка с псиной на поводу.

— Не думаю. Ты лучше оставь зверя здесь, мы все равно скоро вернёмся, я так думаю. Обеззаразят место и назад вернут, иначе им придется всем нам квартиры выдавать.

— Да как же я его тут оставлю. Сдохнет ведь от голода, а может, облучится! — мужичок кинул жалостливый взгляд на собаку.

— Еды насыпь ему. Потом приедешь — покормишь еще…

— Ну ладно. Скажи только, чтоб без меня не ехали. — мужик развернулся и забежал в подъезд.

После прибытия транспорта, трех автобусов, все ринулись туда. Кто в чём, некоторые без вещей и сумок. Даже собеседник, который согласился подождать, сбежал при первой же возможности. Того мужичка с собакой я так и не видел.

На этом странное видение закончилось. Возле домов когда-то стояла колонна машин, сейчас там ржавел одинокий автобус. Сквозняк все так же шумел в опустевших квартирах и колыхал незакрытую форточку на третьем этаже. Словно ничего и не случалось…

— Вы это видели, да?! — задыхаясь произнес Глеб.

— Можете не удивляться. Этот город окружён сильными аномальными полями, которые из-за своего количества разрушают пространство и время, откуда и появляются эти временные скачки назад. Понимаю, не самое логичное объяснение, но если говорить на обычном сталкерском языке, то считай, что Зона просто показала свою визитную карточку подбиравшимся к ней людям. — объяснил Химик.

— Химик, ты же не веришь в эту всю мистику, чистую энергию и в то, что Зона одушевлена? Так почему же ты сейчас говоришь про «приветствие Зоны» и почему ты уже второй год не можешь по-научному объяснить это явление? — язвительно спросил Пригоршня.

— Я уже рассказал свою теорию. Конечно, я во все это не верю, и объяснять, почему, я сейчас не хочу — времени нет. — оправдался Химик.

Вскоре мы покинули паранормальный двор и вышли на широкую аллею. Потрескавшаяся асфальтированная дорога вела нас на северо-запад в центр города. Где-то там и находится пристанище Темных — бар «Сталкер». Конечно, про эти личности я слышал только из рассказов ветеранов за рюмкой «прозрачного», мол, отбитые на всю голову фанатики почище «Монолита», хотя и не стреляют без повода. Тем не менее, требуют к себе определенного отношения: на их «радиоактивное мясо» ты должен будешь отзываться с довольной харей, поворачиваясь лицом к собеседнику, при этом называя его уважительно «организм», иначе стоит тебе только выйти из бара — сразу повяжут, и к стене или к Стронглаву на обед. Да, у них есть еще свой кровосос, которого они время от времени подкармливают, даже имя ему дали. Матерый, падла, лучше с ним не связываться. Темные в большинстве своем – бывшие сталкеры, залезшие глубоко в Зону и отделавшиеся при этом малой кровью – неполной потерей рассудка, ну и мордой они тоже немного не удались. Кажется, что их лицо недавно в «Жарку» засунули, подержали там секунды три и оставили так ходить. Они имеют хорошо продуманную оборонительную и наступательную тактику, среди них даже замечались бывшие командиры квадов «Долга» и офицеры вооруженных сил. Со снарягой у Темных тоже проблем нет, уж не знаю, через кого они ее заказывают, но личный состав ходит всегда при оружии, да таком, что не каждый опытный сталкер не сможет похвастаться.

До намеченной точки осталось около двух километров, судя по карте. Чем глубже в город, тем плотнее становились дома. Аллея сужалась, мы теперь шли по односторонней проезжей части, на которой красовались давно брошенные машины и совсем недавно перевернутый военный «Урал». Дальше него навсегда застыл старенький БТР-80, у которого отсутствовало одно переднее колесо. Дома все так же зловеще смотрели на нас темными комнатами, казалось, за створками окон вообще ничего не было, одна лишь пустота. Лишь из одной комнаты исходило слабое зеленоватое свечение. Похоже, прямо под окном образовался «Холодец». Мы брели по заросшим кустарником улицам, сохраняя дистанцию в пять шагов между людьми, опасаясь засады. Все-таки очень тихо в этом городе, подозрительно тихо…