Литмир - Электронная Библиотека

Майк доверял этому внутреннему чутью больше, чем собственным глазам.

Взять, к примеру, Эмили. Эмили могла показаться назойливой и любопытной, она любила командовать и всегда оставляла за собой последнее слово, но Майк чувствовал в ней искренний интерес и неподдельную теплоту.

Майк был готов отдать голову на отсечение, что в Джесси не было жестокости. Он излучал совершенно другие эмоции. Майк вспомнил, как Джесси резко сбросил со своего плеча руку Стэна, как он смеялся над толстым Чедом, Джесси не принадлежал к компании Стэна, несмотря на то, что проводил с ними время. Майк долго колебался, чтобы найти определение тем волнам, которые исходили от Джесси, и наконец, понял. Это была боль.

Эмили дружески ткнула его в плечо кулаком, чтобы вернуть к разговору. Майк решил задать последний вопрос:

– Когда исчезла мать Джесси?

– Примерно десять лет назад.

*

Профессор Аткинсон, обводя аудиторию маленькими умными глазками, остро сверкающими за стеклами очков, демонстрировал слайды различных костей.

– Что перед вами?

Невыспавшаяся аудитория отвечала застенчивым молчанием.

– Подсказываю, – не сдавался профессор. Он вскинул вверх правую руку.

– Лучевая кость? – несмело предположил кто-то.

– Правильно! – обрадовался Аткинсон, – А это что?

На экране появился следующий слайд.

– Тазовые кости, – раздались сразу несколько голосов.

Майк, между тем, рассеянно рисуя кружочки со стрелочками на последней странице конспекта по анатомии, пытался соединить вместе кусочки информации, которые ему удалось собрать об исчезновении миссис Хаггард, матери Джесси. Николь Хаггард, жена полицейского, не вписывалась в схему с убитыми девушками. Она не училась в университете, как две другие. Первые два случая произошли осенью, а миссис Хаггард пропала без вести весной следующего года. И все же Майк не хотел отказываться от этой идеи. Из задумчивости его вывело воцарившееся в аудитории молчание.

– Не знаете, что это за кость? – настойчиво спрашивал Аткинсон, – Никаких предположений? Совсем, совсем никаких?

Лысина профессора блестела в свете ламп. Майк перевел взгляд на экран. Кость была странной формы. Майк готов был поклясться, что он прежде не видел ничего подобного в анатомическом атласе.

– Перед вами – baculum, кость пениса, – объявил профессор торжествующим голосом.

По аудитории пронеслась волна смеха. Студенты, наконец, проснулись.

– Это енот, – невозмутимо продолжал профессор под аккомпанемент усиливающегося смеха, – Человек, увы, не имеет подобного приспособления.

Кто-то взвизгнул.

– Для девушки в пятом ряду это новость? – Аткинсон перевел взгляд на экран, – Четыре дюйма, примерно десять сантиметров.

Смех усилился.

– Молодые люди с третьего ряда впечатлены размером? – хитро прищурился профессор.

*

Майк не ожидал никаких сюрпризов по возвращении домой. Было рано и сломанная скамейка в парке пустовала. С легким сердцем Майк подошел к дому.

Калитка во двор была открыта. В груди Майка начал расти панический холод. Двор был пуст. Дейзи нигде не было. Майк пробежался по двору, громко выкрикивая имя Дейзи, но собаки было не видно. Неужели она сбежала?

Паника нарастала. Майк бросил свой рюкзак во дворе, и выскочил на улицу.

Улица была пустынна.

Майк пробежал по Шепардс роуд до тиса на перекрестке и бросил взгляд на соседнюю Миддл лэйн.

Собаки нигде не было.

Парк, подумал Майк, она может быть в парке.

В парке гуляли несколько собачников, но одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что Дейзи и здесь нет. Майк пробежался по дорожкам парка, спрашивая у прохожих, не видели ли они собаку без хозяина. Люди пожимали плечами, качали головами и снова углублялись в свои газеты. Дейзи никто не видел.

Оставался лес.

Найти собаку в огромном Хексвудском лесу представлялось немыслимой задачей. Майк почувствовал, как слезы подступают к глазам. Недружелюбная, ворчливая Дейзи все же была его собакой.

«Мужчины не плачут» – говорила Оливия. Майк думал, что мать, наверно, просто не умела утешать детей. Оливия всегда была сдержанной в проявлении чувств. Холодная, спокойная, уравновешенная, она никогда не кричала, не плакала и не смеялась громко. Майк сделал усилие и остановил слезы. Мужчины не плачут.

Сверяясь по компасу на своем телефоне, Майк свернул с тропинки и направился в лес.

– Дейзи!

Лес отвечал шорохом веток на ветру, шелестом листьев, скрипом стволов. Собаки нигде не было.

– Дейзи, где ты, негодяйка?

Запах влажного мха и гниющих листьев ударил в ноздри. Майк свернул с тропинки.

Далеко впереди, спрятанный в зарослях орешника, был виден старый дом. Майк сделал несколько осторожных шагов вперед. Дом был давно заброшен, необитаем, стекла выбиты и вместо двери зияла дыра. Майк не решился подойти ближе.

– Дейзи! Дейзи!

Никто не откликнулся. Майк в отчаянии повернул обратно. Написать объявления, думал он, распечатать в библиотеке и расклеить по городу. И, если собака не найдется в ближайшие 24 часа, придется звонить миссис Маккормик.

Может быть, собака просто нашла приют у одного из соседей? Майк хлопнул себя по лбу. Ну, конечно! С этого и следовало начать поиски! Зайти к соседям и, в первую очередь, к старой Саре. Она сидит дома целыми днями, выбираясь только в ближайший «Тэско» за продуктами, она должна знать все, что происходит в округе.

Майк вступил на маленькую поляну, окруженную старыми дубами. Посреди поляны находилось странное сооружение: несколько грубо обтесанных камней, сложенных один на другой. Майк подошел поближе. В самом центре верхнего камня было искусно вырезанное углубление и все сооружение представляло собой гигантскую каменную чашу. Майк положил ладони на край чаши. Камень был до странности теплым на ощупь. Майк закрыл глаза. Древняя чаша в глубине леса… Алтарь… Перед мысленным взором Майка стали проноситься странные картины.

Процессия жрецов, одетых в белые одежды, выходит из леса, в руках их факелы, негромкая монотонная музыка сопровождает их неумолимый ход; из древних курительниц, окружающих алтарь, исходит острый, пряный аромат; жертва извивается на алтаре в бессильной попытке освободиться, главный жрец поднимает вверх кинжал, на рукоятке которого блестит огромный изумруд, небо прорезает молния, главный жрец опускает кинжал, жертва коротко вскрикивает и чаша наполняется теплой кровью…

Майк резко отдернул руки, когда почувствовал влажное тепло в кончиках пальцев. Он открыл глаза. Чаша была пуста. На поляне никого не было. Майк потер лоб. Видение было таким живым, что он до сих пор мог чувствовать запах крови. Слишком живое воображение всю жизнь было проклятием Майка. Он обвел взглядом поляну, возвращаясь из мира фантазии в реальность.

Что-то шевельнулось среди деревьев. Майк сделал несколько осторожных шагов и остановился как вкопанный.

Возле дерева в десяти шагах от него стояла темная фигура, в которой ему почудилось что-то знакомое. Кожаная куртка, грязные джинсы, явно знавшие лучшие времена и старые кроссовки, сомнений быть не могло. Майк старался задержать дыхание, чтобы не выдать свое присутствие. Он узнал этот точеный профиль и высокие скулы.

Прислонившись спиной к дереву, Джесси прикурил новую сигарету. Майк мельком отметил новые повреждения на лице Джесси. На этот раз у него была разбита губа, которая, по-видимому, причиняла боль. После нескольких торопливых затяжек, Джесси выплюнул сигарету и скривился. Майк вздрогнул от неожиданности и это движение его выдало. Джесси повернул голову и их глаза встретились. Сердце Майка учащенно забилось. Глаза цвета абсента смотрели прямо на него.

Майк замер на месте. Джесси продолжал смотреть прямо в лицо Майку и тот не мог отвести взгляд. Джесси был опасен. И сейчас они были одни в лесу. Майк чувствовал себя беззащитным, сердце билось где-то в горле, тело обмякло. Он продолжал смотреть, стараясь не моргать.

17
{"b":"719612","o":1}