Сразу после выезда я на собственном опыте убедился, что правило «караван движется со скоростью самой медленной машины» работает неукоснительно. В смысле, колонна встала, еще даже до конца не выехав из ворот: поломка у одного из купивших место участников. Причем тот, кто всех затормозил, застрял внутри, и тягачом его подцепить из-за этого никак не получалось. Так и куковали полтора часа. Я даже успел прогуляться и оценить, кто вообще на чем собрался добраться до Северного перекрестка.

Честно сказать, в местных танках я так пока и не научился хорошо разбираться. Кое-что прочел, волей-неволей запомнил ТТХ моей «Шестерки», Локхота-13 и Вочвей-25 — но на этом в основном все. Еще я наивно полагал, что на глаз могу более-менее уверенно сказать, какой фракции принадлежит машина и определить её тип. Ага, как же.

Вот тяжелый, если не сверхтяжелый танк с гусеницами-лентами открыто проходящими по верхней грани корпуса, клепанной броней и тремя башенками с орудиями вдобавок к главного калибру — это чье порождение больной милитаристской фантазии?! Сухопутный линкор, блин! Такой высокий, что в борту у него полноценная бронедверь. И ведь едет же, хотя явно еще довоенной сборки и требует экипаж как небольшой корабль. И ведь нашлись люди: под управление одним человеком такое точно не переделать.

А сразу за ним — еще одно порождение чьего-то сумрачного гения, напоминающее острый клин на гусеницах. Явно танк под какую-то конкретную местность строился одним из государств — назад он орудие повернуть в принципе не может. Да и обзор по большей части только в переднюю полусферу из-под брони. Да и скос этот… где там место для экипажа? В корме, что ли? Не даром они забили всю «крышку» скарбом, притянув ремнями: вещи деть больше просто некуда, снаряды бы поместились…

И так далее, далее и далее. В многих бронированных машинах я находил знакомые по играм черты — все ж земные и местные инженеры искали защиты от примерно одного и того же. Некоторые при поражали странными техническими решениями или совмещением несовместимого. Например, высокая пружинная повеска, превращающая танк во что-то типа гусеничного багги или башня-кабриолет, без крыши.

Ну и, разумеется, каждый дорабатывал свой транспорт кто во что горазд, в меру сил, средств и фантазии! Особой популярностью пользовались стальные бочки для топлива, лебедки (куда более легкие, чем моя) для затаскивания груза на корпус, как оснащенные крановыми стрелами, так и без, а также буксировочные петли. Этот тюнинг, и откровенно «колхозный», и вполне профессиональный, сразу позволял выделить машины искателей и охотников на мегафауну из других: функционал не в ущерб подвижности и боеспособности. У прочих обычно мирные потребности вылезали вперед, лишь бы орудие могло стрелять хотя бы вперед.

Удалось поглазеть наконец и на машины предводителей каравана. Смешно, но у Кэпа оказался тяжелый танк прорыва, разве что пятая модель, а не шестая, а у Ноксы-Провода — тринадцатый «Локхот»! Причем «Тринашка» выделялась чуть потускневшей гоночной ливреей с контрастно вписанным номером семьдесят семь!

— В этом году не попала в Новый Остпоинт к первому этапу, — заметив мою заинтересованность, прокомментировала отдыхающая на броне владелица, на минутку оторвавшись от книги. Пока образовалась техническая пауза, многие покинули свои транспортные средства, решив прогуляться: близость стен Хозяйственного с установленными на них пулеметами и огромное число дымящих моторов разогнали даже птеров. — А так стараюсь не пропускать уже девятый год подряд.

И как бы невзначай показала на две отметки в виде золотых стилизованных кубков на броне. Неплохо так!

Наконец колонна тронулась — после троекратного объявления по радио и голосом в громкоговоритель. Разгонялись мы долго и мучительно: я следил за впереди идущим бронетранспортером, попеременно тормозя, чтобы не впилиться ему в зад. Минут через десять машины все же пошли ровно, больше не дергаясь, и я опустил взгяд на спидометр… двадцать километров в час! Да-а, так мы недели три добираться будем! Это если опять кто-нибудь не сломается…

…Конечно же, они сломались. Двое, один за другим. К счастью, в этот раз механы просто взяли потерявшие ход машины на жесткую сцепку к своим транспортерам, и движение продолжилось. Один танк вроде даже вернули в строй прямо на ходу. Но все равно пришлось продолжать вождение в темноте, лишь при свете фар: у караванщиков была намечена своя точка ночевки и они не собирались в угоду обстоятельствам её менять. Не зря.

Полевые кухни, палатки-казармы для тех, кто едет пассажирами, выгороженный септик, даже душ, налаженный из заранее пробитой скважины! Все это внутри круга вставшей на ночь техники Не комфортная поездка на поезде, но все же куда как неплохие условия даже не для постапа. А уж в землях Хель подобный комфорт одиночкам вроде меня только и мог, что сниться. Да и небольшим группа тоже.

А назавтра опять: долгое построение в колонну, мучительный разгон и не быстрое движение с перемещение с остановками, запланированными и нет. Третий день: постреляли в осмелевшим птерам, в остальном без изменений. Четвертый день: тащились еще медленнее между какими-то оплывшими развалинами. Так и не удалось опознать, что это было. Завод? Маленький город? Еще что? Пятый день: пришлось поработать буксиром, в этот раз сломались сразу трое. Шестой: больше двенадцати часов преодолевали брод, оказавшийся неожиданно глубоким. В итоге разбили лагерь прямо на берегу. Седьмой…

— …ЫТЬ ГОТОВЫМИ ПРОДОЛЖИТЬ ДВИЖЕНИЕ! ПОВТОРЯЮ: ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ МИНУТ ВСЕМ БЫТЬ ГОТОВЫМИ ПРОДОЛЖИТЬ ДВИЖЕНИЕ!

Я помотал головой и неловко выбрался из спальника. Нащупал кнопку внутренней подсветки жилого объема «Шестерки». Поднес часы к глазам, щурясь от тусклого света. Пять утра… Роберт, Тимон, Роксана — вы там долбанулись?!

Вчера моя шестидесятитонная лебедка пригодилась несколько раз — вытягивали из реки заглохших. Поскольку лидеры каравана не в первый раз сталкивались с подобными ситуациями, первыми преграду форсировали легкие и плавающие машины. Потом перетащили средние и настал черед тяжей. С которыми я и механы мудохались до двух ночи. Причем я-то после этого спать хотя бы пошел, а вот караванные технари остались крутить гайки. Надо полагать, как раз закончили.

— Виктор, ставь трал-детектор и становись в передовой дозор, — усталым голосом предупредил меня Роб, едва я высунулся из командирского люка. — Делай что Провод скажет, там не сложно должно быть.

Убедившись, что я его услышал, глава экспедиции подошел к следующему танку, что признаков разумной деятельности экипаж не подает и начал звонко долбить по броне компакнтой кувалдочкой на короткой ручке, специально прихваченной им в качестве будильника. От звона металла по металлу даже у меня голова заболела — а засоням, пропустившим крики в матюгальник вообще не завидую… Проклятье, надо прямо сейчас перецеплять навесное! И даже так в сухомятку холодным пожрать всё равно не успею…

Словно ранней пробудки было мало, к назначенному сроку с реки поднялся густой туман. Мне оставалось только держаться за кормой ноксовой «Тринашки», благо на таком танке и расположение ходовых огней сильно отличалось от других машин.

— Сейчас будет колея между деревьев, держись её, — предупредила меня по рации навигатор.

— Попробую разглядеть! — бросил я в тангенту, перегибаясь через борт люка. Ну а как еще?

— Туман сейчас уляжется, — уверенным тоном успокоила меня временный командир. И, словно почувствовав мой скепсис, добавила одно-единственное слово: — Дождь.

Первые капли застучали по броне…

Что там творились сзади — я не особо вглядывался. Постепенно промок, но так и не рискнул нырнуть под защиту башни: рекомая колея заросла почти целиком, и через мокрый триплекс я просто не мог её разглядеть. Параллельно вслушивался в наушники, ловя малейший писк, но его все не было. Дорога была чиста.

Мы не останавливались, отказались от привала, шли и шли вперед. Когда начало вечереть, стылые капли перестали падать с неба, вместо них опять появилась туманная дымка.