Тихея. Древнегреческая богиня удачи. Какая ирония!

Сейчас, когда уже накопился определённый опыт знакомства с этим местом, я задумывался над тем, чтобы наречь его иначе. И чёртов город, и всю планету. Думаю, Эйрин была бы неприятно удивлена, услышав такие слова от меня.

Обычно я предпочитал держался в рамках приличий, оставался вежливым до конца. Таким я и был, до того самого момента, как хаск схватил нашего психолога и перегрыз ей горло.

Хаск – скорлупа. Странное словечко выбрали доктор Адамиди и её коллеги. Но именно таков финал этого психогенного расстройства: человек превращался в пустую оболочку, за которой скрывалось одно лишь чистое безумие.

Когда Эйрин погибла на моих глазах, меня словно прорвало. Помню, как проклинал растерзавшего её хаска всеми известными ругательствами, но даже когда мои выстрелы раскололи ему голову, легче мне не стало.

С того самого дня я и перестал сдерживаться в выражениях…

Внешние микрофоны скафандра уловили странный звук, пробившийся сквозь шелест ветра и шуршание песка.

Охотник близко, может даже их было несколько.

Я вынул из кобуры пистолет. После стычки на территории промышленного лагеря в обойме осталось три заряда. Если целиться в голову, тварь можно уничтожить и одним выстрелом. Надо только попасть. Воевать в скафандре всегда труднее, чем без него.

Раздался новый звук.

Придётся рискнуть быть обнаруженным и выглянуть из укрытия. Я высунулся из-за колонны и осмотрел широкую улицу, по которой ветер гнал волны из пыли и песка.

В дальнем конце, у перекрёстка, появилась чья-то тень. Некто без спешки двигался по мёртвому городу, опираясь на длинную жердь. Шаг, другой, звонкий стук от удара палкой по мостовой.

Совсем не похоже на тех одержимых безумцев, что мне встречались ранее.

Если глаза меня не обманывали, на незнакомце отсутствовал скафандр, но двигался он совсем не как хаск. Только кто ещё был способен разгуливать по Безмолвному Граду в таком виде? Очередная загадка.

Может, то был член команды предыдущей экспедиции? Вполне себе версия, с небольшой оговоркой. Вряд ли человек способен продержаться тут десять лет, но вот андроид второго поколения мог. Синтетик не нуждается в пище и кислороде. С толковой программой поведения шансы уцелеть у него куда выше.

Я поднял пистолет и прицелился. Следовало оставаться настороже пока не пойму, кто передо мной: друг или враг.

Неожиданно с козырька здания, под которым я прятался, вниз спрыгнуло нечто. Существо в грязных лохмотьях, сипло взвыло и ринулось навстречу силуэту с палкой.

Вот значит, кто выследил меня. Я узнал в жутком создании экзобиолога Дункана О’Брайана. Помогла мощная рыжая шевелюра – объект гордости ирландца, когда тот ещё был человеком.

Хаск атаковал незнакомца.

Мне следовало как-то на это отреагировать. Не мог же я оставаться в стороне. Однако моя помощь не слишком-то и требовалась.

Незнакомец явно знал, что делать. Он перехватил шест и выставил его перед собой, приняв боевую стойку. Едва одержимый совершал рывок, чтобы достать своего противника, тот ловко уходил вбок и назад, уверенно контролируя расстояние между собой и тварью.

Я принялся выцеливать рыжего. Задержал дыхание, подбирая удобный момент для точного выстрела, но странный танец этой парочки закончился очень быстро.

Незнакомец резко пошёл в атаку. Он нанёс пару болезненных ударов по конечностям хаска, потом сделал обманное движение, целясь в пах. Едва одержимый инстинктивно прикрылся, как в его голову, оставшуюся без защиты, вошёл шест. Мозг был поражён через глазницу.

О’Брайан медленно осел на мостовую и завалился на бок.

Я убрал пистолет и направился к победителю.

Только подойдя ближе я понял, что боец держал в руках. Телескопическую штангу из титанового сплава. Заострённую на одном конце, на другом имеющую крепления для сигнальной лампы и блока элементов питания. Точно такими же была отмечена дорога к промышленному лагерю.

Глаза меня не обманули. В нарушение всех правил, «написанных кровью», этот человек не носил скафандр. Он был одет в стандартный комбинезон, мы все ходили в таких внутри «Магеллана». На лице закреплена маска, генерирующая дыхательную смесь. Глаза защищены от пыли и ветра закрытыми очками, плотно прилегающими к коже.

– Сильно рискуешь, – заметил я, регулируя громкость внешних динамиков. – В таком виде нельзя находиться снаружи.

Джейсон Хименес, начальник медицинской службы «Магеллана» тяжело дышал, опираясь на своё необычное оружие.

– Нельзя? Кто такое тебе сказал? – через некоторое время глухо отозвался он.

– Инструкция. Копия которой висит на стене и в твоём кабинете.

– Считай, что я воспользовался своими полномочиями и внёс в эту бесполезную бумажку некоторые правки. Как показали печальные итоги той бойни у «Магеллана», в наших скафандрах очень мало шансов одолеть тварей. Полная экипировка крайне неудобна для ближнего боя. Сковывает движения. Да и обзор страдает.

С его доводами нельзя было не согласится, но я не сдавался.

– Что случилось с твоим оружием, док?

– Вот же оно, – Хименес поставил шест перед собой.

– Я говорю о другом. Почему ты не воспользовался пистолетом?

– Патроны имеют свойство кончаться.

– Знакомая ситуация, – моя рука похлопала по кобуре. – И всё же, отказаться от скафандра ради ближнего боя – это уж слишком. Конечно, с твоей специализацией видней, но кто знает, какие патогены здесь могут встретиться.

Хименес отмахнулся.

– Вот подхватишь какой-нибудь инопланетный сифилис и горько пожалеешь, но прежде капитан вытрясет из тебя душу, – заявил я. – Хотя, может и наоборот, похвалит. Вы оба ещё совсем недавно хотели разгерметизировать корабль!

– Брось, Кайн. Вспомнил тоже. Да и поздно следовать инструкциям. В нашей ситуации, не всё ли равно каким образом подыхать?

– Мы вернёмся домой. Не будь столь пессимистичен.

– Наоборот, я слишком беспечен. Полностью доверяю отчётам наших разведывательных зондов и анализаторов. Они утверждают, что все местные бактерии сосредоточены в верхних слоях атмосферы и заняты выжиганием кислорода, которого тут и так не хватает… И почему эти сволочи до сих пор не сдохли от гипоксии?

Он ткнул палкой в мёртвого хаска.

– Адаптировались. Есть у Софи такая гипотеза.

– Ничем неподтверждённая. Заявляю это со всем уважением к доктору Гершель. Но мой вопрос был адресован тебе, Кайн. Что сам думаешь?

– Хочешь услышать моё личное мнение? Оно таково: во время странного коматозного состояния у заражённых оказались нарушены биохимические процессы. Из-за этого их организм перестал потреблять кислород в прежних объёмах. Они не адаптировались, нет. В некотором смысле, эти твари уже сдохли.

– Интересная версия, – фыркнул Хименес. – Значит, живые мертвецы? Жаль в нашей команде нет священника.

– Охренеть. Ты ещё и смеёшься надо мной?

– Нет, с чего такой вывод? Я искренне огорчён, ведь если ты прав, то профессиональный экзорцист нам бы точно не помешал.

– Не лучшее время для шуток… Кстати, а как ты понял где меня встречать? Мне ведь пришлось отклониться от основного маршрута. Предупредить базу, сам понимаешь, было невозможно.

Я бросил короткий взгляд на пустующее место слева на поясе. Когда-то там находилась рация. Абсолютно бесполезное средство связи на Тихее-1, как выяснилось вскоре после приземления.

Электромагнитное поле данной планеты словно сошло с ума. Фон был забит помехами на всех частотах, что делало невозможным использование привычных средств связи. Наш инженер-радиоэлектронщик погиб до того, как успел выяснить: была то особенность самой планеты, или же проблема имела искусственное происхождение.

– Тебя я меньше всего ожидал здесь встретить, – ответил Хименес и легонько хлопнул рукой по своему лбу. – Ах да, ты ведь не в курсе.

– О чём это ты, док?

– Кое-что случилось, буквально сразу после твоего ухода. Капитан слетел с катушек.