Однако Фостер не успела ничего ответить на извинения парня, потому что дверь в кабинет резко отворилась. В помещение вошла растрёпанная Лекса, нервно теребящая шнурки из рукавов и угрюмо смотрящая вперед, сквозь все предметы и всех людей. Оливер нервно прикусил губу: почему девушка не могла прийти на урок раньше? Меньше всего на свете Расмуссену хотелось ссориться с подругой.

— Извините за опоздание, миссис Уильямс. У меня есть записка от мамы, — тихим голосом произнесла Лекса, посмотрев на учительницу.

— Проходите к своему месту. После урока подойдете ко мне, — кивнула головой миссис Уильямс, после чего продолжила объяснять тему урока.

Лекса быстрым шагом направилась к последней парте, по дороге «случайно» задев плечо Оливера сумкой, не сказав ему не слова и даже не посмотрев на него. Честно говоря, Расмуссен чувствовал себя отвратительно. Подруга всегда старалась держаться оптимистично, но сейчас она выглядела раздраженно и, может быть, даже подавленно. Да и опоздать в школу она просто так не могла. Сейчас Лексе очень нужна была чья-то поддержка, помощь. И Оливер, вместо того, чтобы ее оказывать, весело проводил время с Молли и даже собирался пойти после школы с ней в парк.

— Кажется, у Лексы плохое настроение. Она разозлилась на тебя? — хлопая большими глазами, спросила Фостер.

— Н-не знаю, — ответил Расмуссен, молясь, чтобы Лекса не раздула из мухи слона.

Lil Peep — Flannel

После урока Оливер остался ждать подругу в коридоре возле кабинета. В груди расползалось неприятное чувство. Кажется, парень не совершал никаких тяжелых преступлений, однако с каждой секундой он все больше и больше ощущал себя предателем. Юноша знал, что подруга могла воспринять эту ситуации в штыки, особенно если она уже была чем-то серьезно раздосадована. Расмуссен обожал рушить все, что было дорого его сердцу.

Дверь открылась и из кабинета уверенной походкой вышла Лекса. Девушка прошла мимо Оливера, не обратив на него никакого внимания, и направилась вперед. Парень пошатнулся на месте, пытаясь побороть неуверенность, но не находя в себе сил позвать подругу.

Одноклассница уже поднималась по лестнице на второй этаж, тем самым разрывая тонкие паутинки, связывающие ее с Оливером, разрушая дружбу, выстроенную кровавыми кирпичиками. Завтра Лекса уже не будет здороваться со своим бывшим другом, она даже не кинет на него быстрого взгляда, она проигнорирует его вялую улыбку и скромную попытку проявить доброту. Лекса – первый человек, который относился к Оливеру с пониманием и ради которого сам юноша был готов на многое. Расмуссен видел кровь, стекающую по лестнице. Это слезы животрепещущего сердца, ускользающего от Оливера, убегающего от него, это появляющиеся свежие шрамы. Юноша набрал целую грудь воздуха и бросился вперед.

— Лекса! Лекса, подожди!

Однако девушка словно не слышала, как ее кто-то зовет, уверенно продолжая подниматься по лестнице. Расмуссен осторожно поймал в воздухе ее тонкое запястье, заставив Лексу замереть на месте. Одноклассница сжала кулаки и медленно повернулась лицом к Оливеру. В ее пустом уставшем взгляде тут же заиграли огоньки отвращения.

— Разве тебе некого доставать на переменах? — спокойно спросила девушка.

— Я понимаю, что у тебя плохое настроение. Я вижу, что у тебя что-то случилось. И я очень виноват в том, что тем, что пустил на твое место Молли, расстроил тебя еще больше. Но, клянусь, Лекса, если бы я знал, что ты придешь, я бы ждал тебя, если бы я знал, что у тебя что-то случилось, я бы сделал все, чтобы не огорчать тебя лишний раз. Я очень волнуюсь за тебя. Пожалуйста, дай мне возможность все исправить. Дай мне возможность помочь тебе! — тихо и быстро произнес Расмуссен, чувствуя, как глаза предательски заслезились от эмоций.

Сейчас оставалось только благодарить судьбу за то, что девушка остановилась и за то, что на лестнице больше никого не было.

Лекса фыркнула и отдернула руку, воспользовавшись слабостью и рассеянностью Оливера.

— Почему ты не сказал, что у тебя что-то с Молли? — прошипела девушка. — У меня… у меня с ней ничего…

— Не лги, Оливер. Даже если у тебя нет с ней ничего сейчас, то будет в дальнейшем. Потому что теперь я уверена, что ты влюблен в нее.

— Я не…

— Да что ты говоришь? Я не слепая! Я давно замечала эти твои взгляды в ее сторону! Но я до последнего убеждала себя в том, что это не так!

Расмуссен побледнел и замер на месте, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не спровоцировать Лексу на новую порцию недовольства. Почему она так отреагировала?

— Сегодня после уроков я обещал помочь ей с литературой, — медленно произнес юноша. — Да, я молчал, потому что боялся твоей реакции. И, как видишь, не зря. Но разве ты не должна принять это? Ведь разве не так делают настоящие друзья? — четко, выговаривая каждый слог, говорил Расмуссен, глядя прямо в глаза своей подруге.

— Друзья? — после недолгого молчания произнесла Лекса так, словно попробовала это слово на вкус.

Вся уверенность Оливера тут же рассеялась на ветру. Что если девушка вовсе и не считала юношу другом? Но она же была рядом! Однако как можно было быть таким слепым? До того, как в классе не появился Олли, у Лексы совершенно не было друзей. Расмуссен опустил голову вниз.

— Ты не считала нас друзьями, — шепотом подытожил юноша.

Если бы парень не опустил взгляд на пол, то он увидел бы, как заламывала девушка пальцы, как кусала тонкие губы острыми зубами, как прятала за длинные ресницами боль в глазах. Но они оба затерялись в своих мыслях и поспешных выводах и запутались. Лекса тяжело вздохнула, развернулась и ушла, оставив Оливера в полном одиночестве.

Почему внутри вдруг стало так пусто и страшно?

***

Сидя на последнем уроке за сегодняшний день, Расмуссен никак не мог сосредоточиться на учёбе. Он фактически не обращал внимания на тихие лепетания Молли, целиком и полностью погрузившись в тяжелые мысли по поводу своих отношений с Лексой. Олли перевел уставший взгляд на Фостер, когда та случайно уронила ручку на пол. Девочка казалась счастливой и взволнованной, видимо, ожидающей чего-то интересного от сегодняшнего «свидания» с Расмуссеном. С каждой секундой парень все больше и больше убеждался в том, что не сможет быть хорошим учителем и другом этим вечером.

— Таким образом, мы выяснили, что Джамбатиста Бенедетти, родившийся в Италии – это выдающийся механик, математик, астроном и теоретик музыки, — продолжала объяснять тему учительница. — Безусловно, он внес огромный вклад в развитие знаний человечества.

— Хотите сказать, что Италия дала миру не только мафию? — раздался чей-то нахальный голос.

По классу пробежался нервный смешок. Оливер невольно прикусил щеку, вспомнив слова отца, который сейчас мог находиться в лапах разъяренных гангстеров.

— Мы все с вами знаем, что мафия зародилась в Сицилии, однако это не повод ненавидеть и презирать Италию. Это по-своему великая страна, которая внесла огромный вклад в развитие науки, искусства и общества в целом, — ответила женщина, пытаясь оставаться такой же спокойной, однако ее голос едва слышно дрогнул.

К счастью, в классе больше не нашлось смельчаков, желающих продолжать развивать эту скользкую тему. Оливер давно заметил, что мафию люди могли бояться настолько сильно, что не могли даже упоминать ее в разговорах, словно достаточно лишь одного упоминания гангстеров, чтобы возле тебя возник мужчина в широкой шляпе с револьвером в руке.

MELOVIN — Under The Ladder

После урока Расмуссен краем глаза заметил, как быстро вышла из кабинета Лекса, словно была панически чем-то обеспокоена. Оливер вспомнил недавний разговор, все еще звучащий в ушах, но быстро отмахнулся от неприятных воспоминаний и решил пойти следом за одноклассницей, чтобы узнать, что она не натворит никаких глупостей.

Все чувства парня навострились. Он бесшумно следовал за Лексой, вовремя скрываясь за поворотами, пока не дошел до женского туалета, куда и зашла девушка. Конечно, идти дальше было бы очень глупо, но Оливер никак не мог унять ощущение страха и беспокойства за свою, пускай и бывшую, но подругу.