Увлекшись выбором, я так задумалась, что, когда рядом со мной раздался хриплый мужской голос, резко вздрогнула и выронила коробку из рук. Конфетные шарики раскатились по полу.

В дверях стоял Тифон – приятель Амелина и Артёма по больнице и лучший друг Лёхи. Крепкий, суровый парень в камуфляжных штанах, черной футболке без рукавов и с татуировкой дракона на полшеи.

Я много слышала о нем, но общаться не приходилось.

– Суицидник сказал, что ты можешь спать, – прохрипел Тифон, оправдываясь. – Ключи дал.

– Амелин – дебил! – только и смогла произнести я.

– Он тебе написал, но ты не отвечала.

– Телефон в коридоре оставила.

– Извини, если напугал.

Тифон опустился на корточки и принялся собирать конфеты обратно в коробку.

– Они же с пола! – одернула я его, все еще пытаясь унять сердцебиение.

– И чего? – Он удивленно поднял голову.

Глаза у него были серые, колючие, а взгляд злой, но не на меня, а вообще.

– Чего-чего? Грязные – вот чего. Как теперь их есть?

Он покрутил шоколадный шарик в пальцах, пожал плечами и закинул себе в рот:

– Берешь и ешь. Делов-то.

– Всего лишь микробы.

– Я похож на того, кто боится микробов? – Он демонстративно съел еще одну конфету. – Я в школе одиннадцать лет в столовке питался, мой организм знаком со всеми видами микробов.

– Твой организм – дело твое, но это чужие конфеты, и я ни одной не попробовала.

– Так попробуй, – он протянул шарик.

– Нет уж, спасибо. Травись в одиночку. Амелин вернется, кто ему дверь откроет? – Я полезла под стол доставать закатившиеся шарики.

– А что, если их помыть? – предложил он. – Накидаем просто в тазик с водой, а потом обсушим.

Предложение прозвучало здраво. В посудном ящике я нашла большую пластиковую миску, и мы стали собирать конфеты туда. После чего залили водой из-под крана, и я перемешала ложкой. Вода тут же окрасилась в сероватый цвет.

– Видишь сколько грязи на них было, – сказала я поучительно.

– Это шоколад тает, – спохватился он. – Нужно срочно выложить куда-то. Давай салфетку.

Я нашла рулон бумажных полотенец и расстелила их на обеденном столе. Тифон аккуратно ложкой вылавливал конфеты и выкладывал ровными рядами на полотенца, а когда закончил, удовлетворенно все оглядел и сказал:

– Красота.

Меня разобрал смех. Красотой оплавленные шарики, конечно, сложно было назвать, но, по крайней мере, они стали съедобными.

– Ты чего? – Он недоверчиво прищурился.

– Они теперь похожи на козьи какашки.

– Да нет, козьи какашки маленькие, а эти почти как у лося.

– Что? Серьезно? Ты такой крутой специалист по какашкам?

– Не то чтобы очень крутой, – он тоже засмеялся. – Но кое в чем разбираюсь.

Следующие минуты две мы просто ржали над жалким видом этих несчастных конфет.

– Можешь в Инстаграм выложить и подписать, что это хендмейд, – наконец прохрипел он.

– Какашки хендмейд? Прикольно. Вот подписчики обрадуются.

– Лёха бы точно запостил.

– Ну уж нет. Я таким не занимаюсь.

– Хендмейдом?

– Инстаграмом. У меня там только грустный город.

– Это что?

– Просто фотки домов и улиц. Хочешь, покажу?

Тифон кивнул.

Я направилась в коридор, где оставила свой телефон, но не успела выйти из кухни, как он вдруг окликнул:

– Эй, погоди. Не двигайся.

Я замерла.

– Левую ногу подними.

– Зачем?

– Подними, говорю.

Я слегка приподняла ногу, но он нетерпеливо нагнулся, схватил за лодыжку и задрал пяткой кверху. Оказалось, по моей голой ступне размазалось сладкое шоколадное пятно, а сзади по всей кухне были натоптаны коричневые следы.

– Ты наступила в какашку, – констатировал Тифон.

Смеяться больше не было сил, я попрыгала на одной ноге в ванную, а когда вышла, он, сидя на корточках, старательно оттирал бумажными полотенцами отпечатки моих ног.

Я никогда не видела подобных типов вблизи. И если бы мне еще вчера кто-то сказал, что я окажусь с таким одна в квартире, то перепугалась бы не на шутку.

Лёха, его друг, был вполне адекватным, дружелюбным парнем, хотя и с замашками оффника. Однако Лёха и выглядел симпатягой, а этот Тифон был из тех, кого лучше сразу обходить стороной. Уличный пацан. Такой зажмет – пикнуть не успеешь.

Но подумала я об этом, когда бояться было уже поздно, да и Амелин дал ему ключи, значит, доверял.

– Может, чаю? – предложила я.

– Да не, жара такая, какой чай? Я уже воды хлебнул.

Он выпрямился, закинул в раковину скомканную бумагу. Подтянул штаны и уставился на меня.

– Вообще-то, я хотел поговорить с тобой. По одному важному вопросу.

– Неожиданно.

– Ну да. Я тоже не был готов, – сказал он и замолчал.

– Так о чем будем говорить? – прервала я затянувшуюся паузу.

– Ты же знаешь Зою?

– Пару раз в больнице видела.

– Мы с ней с детства дружим. С первого класса, – он неловко замялся.

– Она твоя девушка. Ты ее любишь. Но сейчас вы поссорились, – с ходу предположила я.

– Лёха рассказал?

– Сама догадалась.

– Как?

– Не знаю, все важные разговоры с каких-то таких историй начинаются.

– В общем, мы поссорились. Она уехала. Звонки сбрасывает. А я хочу поговорить с ней. Помириться. Пока не поздно. Понимаешь? Просто Зоя, она такая. Она с обиды может фигню какую-нибудь натворить.

– Какую фигню?

Он скривился:

– Разную. Глупую. Не важно.

– А я тут при чем?

– Давай ты сядешь?

– Это что-то такое, от чего я могу упасть?

– Суицидник сказал, что ты из-за этого нервничаешь.

– Тогда выкладывай прямо, – на всякий случай я все же уселась на стул.

– То место, куда они уехали. Капищено. Вы там были. Там ваши друзья живут.

– Все ясно, – я начала догадываться, к чему он клонит. – Амелин отправил тебя ко мне уговорить его туда отпустить. Пусть едет. Мне-то что?

– Не совсем так, – оставшись стоять, Тифон сунул руки в карманы и смотрел очень пристально и серьезно. – Он сказал, что без тебя не поедет.

– Замечательно, – я взяла мокрый шоколадный шарик и съела. – Это называется «подстава».

– Слушай, я тебя очень прошу… Просто смотаемся туда-обратно. Дня три займет, не больше. Ты просто скажи, что тебя напрягает, и мы все решим.

– На чем смотаемся?

– На машине.

– У тебя есть машина?

– Будет.

– Туда ехать девять часов, а то и больше.

– Обещаю, ты и глазом не успеешь моргнуть.

Я судорожно придумывала отмазки, но ничего разумного и внятного, кроме как сказать, что родители не пустят, в голову не приходило, но Амелин мог уже разболтать, что они не против.

– Ну что? По рукам? – Тифон протянул здоровый мозолистый кулак, чтобы я отбила в знак согласия.

Мне ужасно не хотелось выглядеть в глазах этого парня глупой, капризной стервой, которая держит Амелина на коротком поводке и не дает шагу ступить. Я зависла с ответом, а потом вдруг меня озарила идея, которую сложно было назвать здравой или умной, но мне она очень понравилась.

– Ладно, – я тюкнула своим кулачком по его набитым костяшкам. – Но у меня есть условие.

Он осторожно кивнул:

– Ну?

– Научишь меня драться? Лёха говорил, что ты можешь сделать из меня Лару Крофт.

Тифон удивленно округлил глаза:

– А тебе зачем?

– От парней отбиваться.

– Пристают?

– Не то слово, – я показала ему красный след, оставшийся на носу после потасовки с двенадцатилетним мальчишкой у Амелина в деревне.

Тифон задумчиво пожал плечами:

– Ну-ка встань.

Я поднялась, он придирчиво оглядел меня, покрутил, пощупал мышцы. Рука у него была тяжелая, пальцы сильные, я поморщилась, и он рассмеялся:

– Мышечная масса как у котенка. – Поднял правую ладонь вверх. – Ударь.

Я легонько стукнула кулаком и почувствовала себя глупо.

– Давай потом?

– Да бей, чего стесняешься?

Стукнула еще раз.

– Все ясно, – едва сдерживая улыбку, он покачал головой.