Так что Костику пришлось срочно искать себе какое-то жилье. Он собирался перекантоваться у Артёма всего несколько дней, но тот сам настоял, чтобы он остался. Теперь же, после смерти бабушки, Амелин мог вернуться в оставшуюся ему квартиру, но пока что плата за аренду была единственными деньгами, на которые он мог жить.

– Я поеду с тобой.

– Не нужно. Ты устала и хочешь спать.

– Уже не хочу.

– Это опять на метро.

– Ничего страшного.

– Это одни Милины знакомые.

– Ну и что? Что в них такого?

– В общем, было бы лучше, если бы ты осталась.

– Почему? Что с этими знакомыми не так?

Он помялся, вздохнул и, сообразив, что теперь я уже от него не отстану, согласился.

Мы пошли обратно к метро.

Я все ждала, что он пояснит что-то насчет этих загадочных знакомых, но, проходя мимо автобусной остановки, он вдруг притормозил:

– Смотри.

На остановке под стеклянным козырьком навеса, подтянув под себя ноги и закрывшись локтями, сидел кто-то маленький, сжавшийся и дрожащий.

Вначале я подумала, что это девушка, но, когда мы подошли, стало ясно, что мальчишка.

– Ты чего? – Амелин осторожно потрогал его за плечо.

– Ничего, – мальчишка шмыгнул носом.

– А чего ревешь?

– Я не реву.

– Н-да, конечно, – согласился Амелин совершенно серьезно. – Тебя кто-то обидел?

– Или, может, ты потерялся? – предположила я.

– Я тут всю жизнь живу. Вон там… – Мальчишка махнул рукой.

– Тогда иди домой, – сказал Костик. – Менты увидят – к себе увезут, а мать твою оштрафуют.

– Не хочу домой. Лучше пусть у меня вообще дома не будет, – голос мальчика дрогнул, едва сдерживая рыдания.

Амелин присел рядом с ним на корточки:

– Что случилось?

Мальчик покосился на него и вдруг разрыдался, пряча лицо в ладонях:

– Я не хочу. Не хочу. Не хочу.

Мы переглянулись.

– Тебя дома обижают? – спросила я.

Он утерся рукавом, но ничего не ответил.

Амелин сунулся в рюкзак, достал оттуда маску и, надев ее, подсел к нему:

– Здоров, – протянул руку. – Я Кролик. А ты кто?

– Никто, – буркнул мальчик.

Кролик притворно отшатнулся и потрогал его пальцем:

– А кто тогда с нами разговаривает?

– Я не маленький, – фыркнул мальчишка. – Я случайно заплакал.

Я достала оставшееся с электрички яблоко и протянула ему:

– Хочешь?

Он кивнул и взял яблоко.

– Стой, – Кролик придержал его за локоть. – Ты что, не знаешь, что яблоки у женщин брать нельзя? А еще говоришь, что не маленький.

– Почему? – Мальчик подозрительно покосился на меня.

– Потому что они делают тебя слабым и глупым, а потом подчиняют себе. Это темная магия.

– Не болтай ерунды! – Я строго посмотрела на него. – Нормальное яблоко.

– Я знаю, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, а про яблоки ничего не знаю.

– Вот и ешь спокойно, – погладив его по плечу, я тайком показала Амелину кулак.

– Один раз у меня тоже такое было, – Кролик доверительно приблизился к мальчику. – Я ушел из дома и решил, что больше никогда туда не вернусь. Поехал на вокзал, сел и стал ждать, что меня кто-нибудь заберет. Нет, не Питер Пэн и не Мэри Поппинс. Я был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что чудес не бывает. А если и плакал, то не специально.

Амелин стянул маску:

– Сначала я надеялся, что это будет одинокая пожилая женщина. Тихая и заботливая. Она попросит помочь ей с багажом, а когда дотащу ее чемоданы до дома, напоит меня травяным отваром, от которого я усну и превращусь в белку или кролика и стану жить у нее в слепом безвременье вместе с другими такими же мальчиками.

Потом хотел, чтобы меня забрала молодая прекрасная вампирша, но не съела, а сделала чудесным бессмертным ребенком. После решил познакомиться с каким-нибудь Ловким Плутом и стать профессиональным карманником, членом банды разбойников. Но никого подходящего не встретил, хотя был согласен и на маньяка, и на торговца людьми. Даже на Пеннивайза[1].

Широко распахнув глаза, мальчик заслушался. Амелин умел рассказывать эти байки чересчур достоверно.

– Мне было все равно куда, главное, подальше. Хотел уйти с продавцом смеха или обменять молодость на еду и крышу над головой. Но я был тем, которого даже забирать никто не хотел… Никем. Жалким пустым местом. Впрочем… Два раза меня все же забрали, – он выдержал театральную паузу. – В полицию. Один раз увезли, проверили по базе, что не в розыске, и выставили на улицу, а второй – обвинили в краже, побили и вернули туда, откуда я так хотел свалить. Но самое лучшее знаешь что? Попасть в больницу. Там хорошо. Лежи себе и лежи. Хочешь – просто в потолок смотри, хочешь – стихи читай… И обед всегда по расписанию. Суп, пюре и компот.

– Какие еще стихи? – Мальчик, казалось, был зачарован.

– Да любые. Какие нравятся. Блока или Уитмена.

– А давай вы меня заберете? – неожиданно попросил мальчик.

– А давай, – все еще находясь под воздействием собственных слов, Амелин протянул ему ладонь.

– Хватит, – я решительно шлепнула его по раскрытой руке: – Прекрати морочить ребенку голову. – Тебя родители обижают? – спросила я мальчика прямо.

– Отчим – тварь, а мать всегда за него. Бьет ни за что. Орет, кричит, оскорбляет, что я, типа, щенок и ничего в жизни не добьюсь.

– Хочешь, мы сходим с тобой в полицию? – предложила я. – И ты все там расскажешь?

Амелин неодобрительно покосился на меня.

– Нет! Вы что! – громко воскликнул мальчик. – Только не в полицию. Отчим сам полицейский. Он там всех знает.

– У меня отчима не было, но после того, как соседи полицию вызывали, всегда бывало хуже, – сказал Амелин.

– Это точно. У нас соседи тоже вызывали, пока не узнали, что Леня мент.

– Идем с нами, – Костик поднялся. – Я тебя научу, как не плакать.

– Правда? – Мальчик обрадовался. – А вы вампиры или маньяки?

– Мы оборотни, – Амелин помахал маской. – Хочешь примкнуть к нашей стае?

Пришлось оттащить его в сторону силой.

– Зачем ты это говоришь?! Зачем обнадеживаешь? Мы же не можем взять его с собой.

– Почему не можем? – Костик захлопал глазами. – Честное слово, я всю жизнь мечтал, чтобы меня кто-нибудь забрал… Но никто не хотел…

– А знаешь почему? Потому что нельзя просто так детей забирать с улицы!

– Никто не хотел, потому что люди равнодушные и злые. Пока не появилась ты. – Теплая, обезоруживающая улыбка должна была заставить меня смягчиться, но у него ничего не вышло.

– Ты понятия не имеешь, кто он такой и что на самом деле с ним случилось. Может, он специально тут сидит, чтобы втираться в доверие к жалостливым прохожим.

– Зачем? – искренне удивился Амелин.

– Чтобы развести как-нибудь и кинуть потом.

– На что кинуть?

– Не знаю! На деньги… Вот приводишь ты его к себе, а потом он тебя или обкрадывает, или шантажирует.

– Чем шантажирует?