— Вы имеете в виду миссис Чентри, ведь так? — спросил Маккендрик после продолжительного молчания.

— Мне кажется, что она представляет собой центральную точку всего этого дела.

— Но у вас нет уверенности.

— Думаю, что есть.

— Вашего мнения недостаточно, Арчер. Я не могу выступить против этой женщины, не имея доказательств, которые пригвоздили бы ее.

Я оставил машину в конце улицы, на которой жила миссис Чентри, и пешком подошел к ее дому. Из видневшегося за ним ущелья поднимался туман. Чуть дальше, на вершине холма, стоял освещенный холодным светом дом Баймейеров. Вилла миссис Чентри была темна и тиха.

Я постучал в дверь. Очевидно, у меня было подсознательное подозрение, что я не застану ее или найду мертвой, поэтому меня поразила немедленная реакция.

— Кто там? — спросила она из-за двери, словно ожидала за ней всю ночь. — Рико?

Я не отвечал. Довольно длительное время мы стояли по разные стороны двери в выжидательном молчании. Тишину нарушал лишь шорох волн, доносившийся с пляжа.

— Кто там? — повторила она взволнованным голосом.

— Арчер.

— Уходите.

— Вы предпочитаете, чтобы я прислал капитана Маккендрика?

Снова воцарилась тишина, отмеряемая всплесками моря. Наконец она повернула ключ и открыла дверь.

Ни в прихожей, ни в других помещениях, которые я мог отсюда видеть, не было света. На фоне темноты лицо миссис Чентри и ее волосы отливали серебряным блеском. На ней было закрытое темное платье, подчеркивавшее ее вдовство и будившее во мне сомнения относительно этого факта.

— Пожалуйста, войдите, если это так необходимо, — холодно и тихо произнесла она.

Я вошел следом за ней в гостиную, в которой вчера происходил прием. Она зажгла стоявший за креслом торшер и застыла возле него в неподвижности. Мы смотрели друг на друга в глухой тишине. В гостиной уже не слышалось отголосков минувшего приема.

— Я знаю людей вроде вас, — проговорила она наконец. — Вы один из тех самозваных экспертов, которые не могут не совать нос в чужие дела. Вы просто не можете видеть, как кто-то живет своей жизнью, вам непременно хочется вмешаться, ведь так?

Она раскраснелась, возможно, под влиянием гнева. Но ее высказывания, очевидно, были продиктованы и другими мотивами.

— И это вы называете жизнью? — спросил я. — Сокрытие убийства ради человека, которого вы не видели уже двадцать пять лет?

Сожительство с таким взрослым ребенком, как Рико, только бы сохранить тайну?

Словно под влиянием внезапного изменения освещения, ее лицо сделалось вдруг бесцветным, а глаза резко потемнели.

— Никто не давал вам права говорить со мной подобным образом!

— Советую вам привыкать к этому. Когда люди из окружной прокуратуры возбудят дело в Верховном суде, они не станут выбирать слов.

— Это дело никогда не дойдет до суда. Вообще нет никакого дела. — Но в ее глазах я видел тревогу и замешательство, которые она тщетно пыталась скрыть.

— Не надо притворяться. Двадцать пять лет назад в этом доме был убит человек. Я не знаю, кто он такой, но вы, полагаю, знаете. Рико закопал его в оранжерее. Сегодня, с вашей помощью, он выкопал кости и положил в мешок с грузом. К несчастью для вас обоих, я поймал его прежде, чем он успел выбросить мешок в море. Вы хотите знать, где теперь находятся эти кости?

Миссис Чентри отвернулась от меня, не желая этого знать. Неожиданно она осела в кресло, словно ноги отказались ей служить. Закрыв лицо руками, она, кажется, пыталась разрыдаться.

Стоя над ней, я прислушивался к звукам ее отчаяния. Она была красива и беспомощна, но я почему-то не мог вызвать в себе сочувствия к ней. Она выстроила свою жизнь на останках погибшего, и смерть овладела значительной частью ее личности.

— Где теперь эти кости? — спросила она, как будто наши мысли развивались параллельно.

— У капитана Маккендрика. Ваш друг Рико во всем признался.

Она мысленно взвешивала значение этих слов. Услышав их, она словно сделалась меньше. Но ум и решительность по-прежнему не оставляли ее.

— Думаю, что мы с Маккендриком сумеем договориться, — заявила она. — Он очень честолюбив. Не знаю, как пойдет дело с вами. Но ведь вы работаете ради денег, не так ли?

— Я зарабатываю столько, сколько мне нужно.

Она наклонилась вперед, упершись в колени украшенными кольцами руками.

— Я имею в виду большие деньги. Сумму, которую вы не смогли бы скопить за всю жизнь. Вам бы не пришлось работать.

— А я люблю свою работу.

Досада, отразившаяся на ее лице, сделала его почти некрасивым. Она ударила сжатыми кулаками по коленям:

— Бросьте ваши шутки. Я говорю серьезно.

— Я тоже. Мне не нужны ваши деньги. Но возможно, я соглашусь на взятку в виде информации.

— И что я получу в обмен на эту взятку?

— Шанс выпутаться, если только это возможно.

— Вы что же, хотите выступить в роли Господа Бога?

— Не совсем. Мне просто хочется понять, почему такая женщина, как вы, имеющая все, чего только можно пожелать, пытается скрыть убийство.

— Не убийство. Это был несчастный случай.

— И кто повинен в нем?

— Ведь вы мне не верите, правда?

— Вы еще не сказали ничего такого, во что можно было бы верить или не верить. Я знаю только, что вы выкопали кости и велели Рико утопить их в море. Вы совершили глупость. Нужно было оставить их под землей, в оранжерее.

— Не разделяю вашего мнения. Я совершила ошибку, доверившись Рико. Мне нужно было сделать это самой.

— Чей это был труп, миссис Чентри?

Она потрясла головой, как будто прошлое осаждало ее, словно пчелиный рой.

— Я не знала этого человека. Он пришел и сказал, что хочет повидаться с моим мужем. Ричарду не нужно было принимать его, и он не сделал бы этого, но фамилия мужчины ему явно о чем-то говорила. Он приказал Рико впустить его в мастерскую. Когда я вторично увидела его, он уже был мертв.

— Как его звали?

— Не помню.

— Вы присутствовали при разговоре Рико с ним?

— Да. По крайней мере, какое-то время.

— А потом, когда Рико закапывал труп?

— Я знала об этом, но лично не присутствовала.

— Рико утверждает, что это вы отдали ему распоряжение.

— Вероятно, в каком-то смысле так оно и было. Я передала ему пожелание мужа.

— Где находился ваш муж во время погребения?

— Писал в мастерской свое прощальное письмо. — Странно, — добавила она помолчав, — он всегда говорил, что когда-нибудь уйдет именно таким образом, оставив все и начав новую, свободную жизнь.

И когда подвернулся случай, он так и поступил.

— Вы знаете, куда он ушел?

— Нет. С тех пор он не давал о себе знать.

— Вы думаете, он жив?

— Надеюсь, что да. Он был… и есть, в конце концов, великий человек.

Она позволила себе уронить несколько слезинок, явно стремясь вернуть утраченные позиции и заново воссоздать трогательный миф о Чентри из новых и старых фрагментов, которые оказались под рукой.

— Почему он убил того мужчину в коричневом костюме?

— Я не знаю, убил ли он его. Это мог быть просто несчастный случай.

— Это он так утверждал?

— Не помню. Мы не говорили на эту тему. Он написал письмо и ушел.

— Значит, вы не знаете, как и почему был убит тот мужчина?

— Понятия не имею.

— И муж ничего вам не объяснил?

— Нет. Ричард покинул дом с такой поспешностью, что не было времени для объяснений.

— А я слышал, что все происходило иначе. Рико утверждает, что вы с мужем какое-то время разговаривали с тем человеком в мастерской. О чем шла речь?

— Не помню, чтобы я участвовала в разговоре.

— А вот Рико помнит.

— Он лжет.

— Большинство мужчин прибегает ко лжи в критической ситуации. Впрочем, как и большинство женщин.

Она начала терять уверенность в себе, место которой постепенно занимала злость.

— Не могли бы вы избавить меня от ваших обобщений? Я много пережила в течение последних двадцати четырех часов, и выслушивание пошлых сентенций заурядного частного детектива выше моих сил.