Усилием воли он вернул себя в помещение из того неясного места, в которое его окунула внезапно вылезшая на поверхность сущность. Но там, в том месте, им с сущностью было хорошо.

– Я не человек, Илари.

– Так кто? Конкретнее можно?

Ни тени страха, только ожидание ответа и непонятная реакция. Она заинтересована в общении, прямо как он сам. Вот верно подметил или понял. Кели Шесни Райсу еще раз пришлось тряхнуть собственной головой, как бы встряхивая и собственное сознание, и родную пронырливую сущность, которую прямо-таки тянуло вылезти наружу. Испугать не испугает, но окончательно потушит всё разумное в радиусе нескольких метров, а допустить этого Кели Шесни Рас не мог.

– Вселенная огромна. Я не смотрел твои закачки, Илари. Мне это не интересно. Не знаю, что вложили тебе в голову люди, но если сведений о других цивилизациях в твоей голове нет, то я могу легко восполнить этот пробел. Приоткрыв щель маски, Кели изобразил некое подобие улыбки.

Зрачки робота расширились, машина непроизвольно подалась назад.

Еще бы! До сего момента он говорил на языке людей, не открывая рта, в окружающее пространство, транслируя звуковые волны на нужной частоте для восприятия человеческим ухом. Сейчас открыл рот, чтобы таким образом демонстрируя свою личную эмоцию. Их много, этих эмоций, когда смотришь на нее – человеческую разумную машину.

Внезапно Кели принял решение не показывать эту машину Совету Старейшин. Ему слишком многое надо понять, узнать и… почувствовать. Родная сущность утробно заворочалась внутри сознания, отчего-то легко соглашаясь с хозяином, также определенно заинтересовавшись объектом.

Итак, решено. Он отправит как приложение к подробному отчету о контакте тех, других, что прихватил со станции – людей и разумную технику.

Крейсер опять довольно грубо вклинился в мысли перворожденного. Кели Шесни Райс усмехнулся, продолжая наблюдать, как реагирует на него РЕУТ, и мысленно ответил интеллекту крейсера:

«Что тебе, Девелон?»

«Лорд! Можно мне присутствовать?»

«Зачем?»

Мгновения тишины, и неожиданное:

«Мне интересно».

Вздох, и Кели обратил внимание, что РЕУТ заметила движение верхней половины его смоделированного тела.

– Что у вас там? – кивнула головой РЕУТ. – Тело? Какое?

– Хочешь посмотреть? – Кели произнес эти слова и вновь ощерил щель на месте предполагаемого рта.

У машины вспыхнуло лицо ярко-красным.

«Ого! Как реагирует. О чем думает?»

«О чем и вы, Лорд», – доложился Девелон.

«Не будем пугать нашу гостью, Девелон», – скривился Кели, подумав, что его разумный крейсер слишком хорошо разбирается в некоторых сугубо личных вопросах.

«Лорд…»

«Исчезни», – как раньше Энигме, отдал команду крейсеру.

Итак, кем же мне предстать перед этим объектом? Он вспомнил, как непроизвольно отстранился, когда тот дотронулся до него. Так неприятен телесный контакт?

– Так неприятно мое прикосновение? – Кели посмотрел на свою манипуляционную конечность и опять перевел взгляд на Илари.

РЕУТ не ответил. Смотрит настороженно, хмурит изогнутые дугой темные брови, кусает губы, и от этого они пылают красным – тревожный цвет. В сочетании с обильной шевелюрой на голове картина очень… волнующая.

– Хочешь, я приму облик человека?

Молчание. Смотрит и молчит. Эти металлические включения в его теле беспокоят. Можно убрать все искусственно вживленное, и останется просто человек. Кто-то придумал, как его усовершенствовать, и только. Живое тело, яркая эмоциональная чувствительность и технический прогресс, вживленный под черепную коробку нейрочип, регулирующий состояние памяти и не дающий забыть один раз усвоенный объем знаний. Объем, который при таком строении нервных клеток можно пополнять еще очень долго.

– Ты меня привлекаешь. Понятно, чем?

Молчание. Заинтересованность пропала, взгляд в одно мгновение изменился, став суровым, а по помещению разлилось прямо ощущаемое на расстоянии желание машины провалиться…

Под пол?

Кели Шесни Райс перевел взгляд на пол помещения и громко рассмеялся. Просмеявшись и почувствовав некоторое облегчение после сего эпического мероприятия, так не свойственного расе перворожденных, Кели вновь обратил взор на машину.

Теперь во взгляде машины разливалась паника.

Кели усмехнулся, внимательно следя за реакцией машины.

У него сейчас такое чувство, как будто он, наконец, нашел что-то лично для себя. Странное ощущение комфорта от общения и теплоты в теле не проходило. Стоило посмотреть машине в глаза, как волна тепла его родной сущности поднималась выше и топила в пене странных ощущений строго выверенное сознание перворожденного.

– Это мой крейсер. Имя ему – Девелон. Это мой дом, и ты в нем гостья. Не молчи. Я жду от тебя не молчания, а общения, разумная машина человечества. Со мной можно просто общаться, я не кусаюсь. – И Кели Шесни Райсу вновь захотелось рассмеяться.

«Она мне нравится», – пришло категоричное заключение родной сущности. Кели скривился, топя поглубже попытки его родного «я» вылезти наружу.

Илари отвернулась, спрятав взгляд, в следующее мгновение она вздохнула глубже. Голос машины, негромкий и хриплый, как будто слова ей даются сейчас с трудом, произнес с некоторой запинкой:

– Мы р-разные. Что тебе от меня надо, Кели Шесни Райс?

– Пока только поговорить.

– Спрашивай! А можешь приказать.

– Это неправильно.

– Я чувствую, мне кто-то снял блокировки…

– Блокировки действительно сняты. Они были в твоем браслете, и это сделал не я, Илари. Я же… Тебя обездвижили, чтобы не повредить физически при загрузке на мой крейсер.

– Мы в космосе? – Разумная машина прямо посмотрела на Кели, а потом обвела взглядом помещение, в котором они разговаривали.

Кели Шесни Райс посмотрел на потолок … секунда, другая… и потолок стал космосом – огромным куском черного, расцвеченного миллиардом звезд бесконечного пространства.

– Туманность Андромеды, – указал он на скопление огней. – Так люди называют это звездное скопление.

Кели взмахом конечности активировал какое-то невидимое поле, и оно засветилось светом разной интенсивности прямо посреди комнаты, разделив их, сидящих напротив друг друга, полупрозрачной стеной. Проявилось четкое изображение другого помещения, и Илари увидела свой браслет, лежащий на столе.

– Это твой браслет. Он тебе больше не понадобится.

– А это что? – РЕУТ подняла собственную конечность, окольцованную серым металлическим обручем. Обруч был надет прямо на незащищенную кожу, черный псевдолатекс комбинезона чуть-чуть не доходил до тонких запястных суставов человеческой машины. Именно там и красовался серебристый браслет.

– Это связь с кораблем и анализатор состояния, твоего состояния. Куда бы ты ни пошла, везде Девелон будет строить приемлемые для тебя условия.

Илари скривилась:

– Как ни назови – это инструмент контроля за такими, как я. Я хоть и машина, но прекрасно соображаю, иномирянин.

Илари посмотрела на Кели, и их взгляды встретились. Во взгляде РЕУТ сквозил вопрос: «Чего тебе надо от меня, пришелец?»

Он и сам не знал пока…. Родная сущность лезла наружу и мешала ему здраво анализировать своё состояние.

– Так кто ты? – задала вопрос Илари вновь.

– Полно миров, много разных видов разумной жизни. Скажем так… я – представитель самой древней. Скоро мы улетим отсюда, и я покажу тебе миры. И даже больше – ты увидишь то, что не видел ни один человек. Хочешь?

– Мне не интересен далекий космос. Я биомашина. Работаю с электроникой летательных аппаратов. У меня нет желаний, только программа и технические характеристики.

– Ты мне врешь, – коротко ответил Кели Шесни Райс, откровенно разглядывая лицо Илари.

Лицо РЕУТ окрасилось красным, зрачки чуть расширились – мгновенный эффект от вранья, иначе её попытку скрыть то, о чем она не хочет говорить, не назовешь.

– Это твои личные вещи? – он перевел взгляд на сумку у ног машины. – Я могу помочь тебе вспомнить, кем ты была до дообработки. Есть такое желание?