– Ты опять ничего не ела? – вздохнул мужчина, подходя к столу с полной кастрюлей сваренных овощей. Он достал завёрнутую рыбу, пристально смотря в потускневшие от горя, сиреневые глаза исхудавшей женщины. Глаза, столь редкого цвета, который можно было увидеть только раз в жизни, которые ещё год назад могли покорить любого мужчину, не давая не единого шанса.

– Не нужно было, – натянуто улыбнулась Мира, неловко зажимая худенькие, сутулившиеся плечи. Леонид каждый день приносил продукты, которые женщина не могла себе позволить. Мясо, рыба, фрукты и сладости. До трагедии она работала в целебне, получая уплату за свой труд в два раза выше, чем Даниил, работая на судне. Лекари всегда были уважаемыми и ни в чём не нуждающимися людьми. Но после потери семьи, Мира так и не смогла вернуться на работу, ухаживая за немощными, получившими тяжёлыми травмы и ожоги. Озарийцами, которые не могли уплачивать за лечение, медленно умирая в своих домах. Женщина не могла их бросить, сама сводя концы с концами. Небольшие накопления, оставшиеся после пожара, помогали в первое время, но с каждым днём их оставалось все меньше, и Мира больше не решалась брать оттуда, сохраняя их на особый случай.

– Мне в радость заботиться о тебе, – сказал кузнец, он подошёл к ней сзади, ладонями обхватив худенькие, похожие на спички руки. Женщина несмело отстранилась, не позволяя прикасаться к себе. Она взяла две тарелки, накладывая приготовленный ужин.

– Садись, поешь со мной, – улыбнулась она, каждую секунду смотря на необычные часы, висящие на стене. Циферблат был наполнен водой, а вместо стрелок, плавала маленькая механическая рыбка, указывая на точное время. Подарок деда любимому внуку, который так и не успел дождаться ребёнок.

– Собираешься на сожжение? – спросил мужчина. Он благодарно кивнул, приступая к ужину. – Мира, не ходи туда. Не нужно тебе этого видеть.

– Это просто чучело, – отстранённо произнесла женщина, не в силах притронуться к еде. Она нервно поднялась, торопливо взяв в руки фонарь, приготовленный заранее. – Захлопнешь дверь, как будешь уходить, хорошо?

– Мира, – мужчина поднялся, он хотел остановить её. Но целительница выскользнула за двери, смешиваясь с толпой озарийцев, направляющихся в сторону города. – Глупая ты ещё, девочка совсем… – задумчиво вздохнул он. Леонид опустился на стул, молча приступая к остывающему ужину.

Сотни людей толпились на площади выложенной серым камнем. Лица озарийцев наполненные болью, беззвучные слёзы матерей и непонимающие взгляды малышей, прижимающихся к своим родителям. Скорбь, смешавшаяся с ненавистью, эти люди собрались здесь не для того, чтобы разделить всю боль утраты, они пришли в этот день, чтобы мстить… Мстить чучелу, огромной фигуре, созданной руками умелых мастеров. Когда-то добродушные, наивные сердца жителей Озары почернели, ведомые одной целью – убить чудовище, что извергает пламя…

Мира пробиралась между людьми, с трепетом смотря на фигуру дракона. Она молча остановилась, прижимая к груди игрушку ушастика. Молодая женщина желала той же мести, что собравшиеся здесь. Но даже сейчас, смотря на чучело чудовища, она понимала, насколько величественны эти существа. «Они Боги, посланные оберегать нас», как злая ирония вспомнились слова мужа, лезвием скользя по израненному сердцу.

– Мира, – за спиной раздался знакомый голос. Девушка с темно-каштановыми волосами прикоснулась к плечу, обнимая женщину. – Боги, как же я давно тебя не видела…

– Юлия, я не думала, что ты будешь здесь, – прошептала целительница, прикоснувшись рукой к округлившемуся животику. – Ты носишь под сердцем дитя… Я не знала…

– Да, Боги благосклонны к нашей семье, – наивно улыбнулась девушка. Она прикрыла рукой рот, понимая, что сказала лишнее. – Что я вообще несу… Мы с Анатолием не планировали так скоро…

– Это счастье, я рада за вас, – женщина с трудом выдавила улыбку, смотря на подходящего невысокого, полноватого мужчину с маленькой дочуркой на руках. В словах Юлии была правда, Боги были благосклонны к их семье, оградив от горя. Дом девушки и члена верховного совета судопроизводства чудом не пострадал в тот роковой день. Юлия была на два года младше сестры, беззаботная и проворная девушка, всегда со счастливой улыбкой на лице, была гордостью родителей. Она связала свою жизнь с другом отца, которого родители с детства сосватывали старшей дочери. Мира всегда была упряма, переча матери, но встретив Даниила, 20 летняя девочка, напрочь отказалась выходить за 38 летнего богача, годящегося ей в отцы. Анатолий был оскорблён таким отказом, но как родители не пытались заставить Миру выйти замуж, она была непреклонна. Через два года, когда Юлии исполнилось 20, родители сосватали её с членом верховного совета судопроизводства, наконец, породнившись со старым другом. Впрочем, привыкшая к роскоши девочка не была против такого брака. Их родители владели несколькими кораблями, занимаясь перевозками. Зажиточные озарийцы, которые могли не отказывать себе ни в чём. Они так и не приняли выбора Миры, изредка навещая молодую семью, перебравшуюся в деревеньку подле города. Годы сгладили острые углы, но напряжение осталось навсегда.

– Мира, – с довольной улыбкой проурчал Анатолий, разглядывая женщину с ног до головы. Он демонстративно провёл по округлившемуся животику своей жены, стараясь побольнее задеть незажившие раны молодой целительницы, когда-то давно отвергшей его. – Я соболезную твоей утрате, потерять сына и мужа в один день… Не представляю, как ты справляешься со всем этим. Может быть, мы с Юлией можем тебе как-то помочь? Одинокой женщине, должно быть, трудно справиться со всеми тяготами хозяйства.

– Я справляюсь, спасибо за вашу заботу, – уверенно ответила Мира, смотря в глаза Анатолия. Что он мог знать о тяготах жизни? Невысокий мужчина с черными, бегающими глазами, который передвигается от дома до своей работы, стоящих на одной улице через несколько небольших сооружений, на крытой бричке. – Я была рада нашей встрече, и поздравляю с ожидаемым пополнением. Это дар свыше стать матерью во второй раз. Простите, но мне нужно идти, я…

– Перестань, я год тебя не видела, – сказала Юлия, хватая за руку женщину, так отчаянно желающую уйти. – К тому же сейчас чучело начнут сжигать, куда же ты пойдёшь? В родительский дом тебя только силой затащишь, к нам ты ни ногой. Где же мы ещё встретимся?

– Мне и в правду… – пытаясь оправдаться, произнесла Мира, сильней сжимая игрушку ушастика.

– Возражения не принимаются, ты же не откажешь своей беременной сестре? – настойчиво произнесла девушка, взяв Миру за руки. Она радостно заулыбалась, увидев короля, показавшегося на помосте. – А вот и он, мы с Анатолием приглашены к нему на ужин, пойдём с нами. Там будем много богатейших холостяков Озары. И сам король не связан узами брачного обета… Ты молода, красива, у тебя же вся жизнь впереди…

– Как ты можешь говорить об этом в такой день? – в глазах Миры блеснул огонёк ярости. Она отстранилась от сестры, непонимающе смотря на девушку. – В этот день я потеряла своего ребёнка! Потеряла любимого мужчину… Я рада, что в твоей беззаботной жизни нет горя, но как ты можешь быть настолько чёрствой, чтобы не понимать, как ранят меня твои слова…

Юлия всплеснула руками, пытаясь остановить сестру. Целительница только качнула головой, смешиваясь с толпой, глазеющей на короля. Она торопливо пробиралась среди людей, стараясь покинуть площадь. В это мгновение слова Леонида казались правдивы, логичны. Зачем она здесь? Смотреть, как сжигают чучело? Унять боль утраты? Нет, не этого она так желала… Боги не смилостивятся над ними, не смогут исправить то, что так ранит… Все это нелепо построенный спектакль, заставляющий сердце обливаться неумолимым огнём.

– Боги! Дракон! – раздался незнакомый голос из толпы. Мира машинально подняла глаза, смотря на тучу в небе, парящую в облаках.

Ужас окутал сердца жителей Озары, люди бросились с центральной площади. Детский плач, крики сливались в одну сплошную, оглушающую мелодию отчаянья и страха. Родители хватали своих детей, стараясь уберечь от тысячи ног, бездумно устремившихся прочь. Крепкие мужи без разбора расталкивали окружающих, защищая свои семьи от гибели. Мира на секунду остановилась, протягивая руку упавшей на колени женщине, прижимающей грудного ребёнка к себе. Удар локтя пришёлся целительнице по затылку, оглушая её. Она непонимающе опёрлась руками о холодные камни, устилающие землю, беспомощно смотря, как по спине несчастной матери с малышом прошлись мужские ноги.