Исат объявила волю Оракула: ждать. Ждать и не вмешиваться. Категорическим отказом ответил Оракул и на предложение отправить отряд стражи храма на подмогу обороняющемуся городу.

- Наступает момент судьбы!- была дана формулировка.

Хранительница говорила и действовала с выражением абсолютного знания не лице. Но сама не понимала, почему они не должны оказать помощи городу? Ведь именно ради этого как будто бы и существует и Оракул и его храм. И все-таки говорила голосом неколебимой убежденности, провозглашая волю Оракула. Её убежденность воздействовала на слушателей. Их растерянность начинала сменяться рассуждениями о мудрости высших сил, с которыми связан Оракул, которые не делают ничего просто так. И с такими вот рассуждениями люди медленно расходились по своим обычным местам.

В просторную светлую залу, служившую часто ей кабинетом, Исат вошла, чувствуя себя совершенно разбитой. И дернулась как от удара или вспышки. Она никак не ожидала увидеть здесь того, кто стоял у окна и поджидал её.

- Ты?- от сильного изумления голос хранительницы немного осип.- Как ты вошёл сюда?

- Даже стражники жаждали услышать волю Оракула.- ответил гость.- Мне думается, эта воля разочаровала их. Ты тоже знаешь это, Исат. Город в опасности, а вы стоите в стороне.

- Оракул знает больше, чем могут знать простые смертные вроде нас.- уже успокоившись чуть-чуть, ответила Исат привычным аргументом.

Она догадывалась, что этот аргумент для него ничтожен, потому что знала: он давно не верит в Оракула.

- Отправить меня подальше отсюда – это тоже была воля Оракула?- тихо спросил Сехх.

- Я не советуюсь с Оракулом о тебе.- возразила Исат такому предположению.

Сехх невесело улыбнулся, качая головой.

- Разумеется, я должен понимать, что Оракулу обо мне попросту не известно. Иначе он давно бы потребовал закрыть мне дорогу сюда.

- Ни тебе, ни мне не дано знать, что скажет и чего потребует Оракул.- строго изрекла хранительница, в глубине души зная, что Сехх прав.

Она помолчала немного, и молчание её было неловким.

- Признаю,- заговорила Исат,- что хотела видеть тебя сейчас не здесь. А там, где ты так нужен городу теперь. Мы подозреваем Дорлока в намерении напасть на наши пределы. И я знала, что никто лучше тебя не сможет разведать о его ближайших планах.

- Я получил твоё письмо, Исат.- ответил Сехх.- и могу сообщить тебе одно: пустынники готовятся уйти вглубь своих территорий. Приближается время одного из их ритуальных празднеств. Пока будут праздновать и чествовать своих богов, воевать не начнут. А заглянуть в более дальние планы кочевников невозможно. Их попросту нет. Но в письме ты ни словом не обмолвилась о том, что творится в городе.

- Ты же знаешь,- отводя глаза, молвила хранительница.- город не считает тебя своим. Что тебе до его дел?

Глубокая морщина легла на переносице Охотника Сехха.

- Городу, возможно, нет дела до меня.- глухо ответил он.- Но у меня остались кое-какие дела в нём. Не знаю, что там затевает царь Нерада и прочие, но предчувствую, что добром это вряд ли закончится. Я изгнан. Но разве я столько раз не оказывал городу услуги? Сейчас, Исат, я хочу лишь одного: знать всю правду, всю, как она есть. Что там творится?

- Если ты захочешь вмешаться,- покачала головой хранительница.- это может пагубно закончится. И для тебя в первую очередь.

- Столько людей вмешалось туда уже.- перебил Сехх.- И я один могу всё испортить?

- Брат мой, я беспокоюсь о тебе!- воскликнула Исат, и голос её зазвенел обидой.- Почему ты видишь во мне врага и подозреваешь интриги с моей стороны?

- Я тебя ни в чем таком не подозреваю, Исат.- спокойно и чуточку грустно ответил на это Охотник Сехх.- Но ты вынуждена часто действовать не по своему разумению.

- Годы изгнания изменили тебя,- тихо сказала хранительница.- Ты не веришь богам, ты не веришь Оракулу. Ты ведешь себя тут, как чужак. И это пугает не меня одну.

- Я никогда не стремился причинить городу зло.- в ответ на это молвил гость и пошёл к выходу.

- Но ты можешь причинить его ненароком!- не сдавалась Исат.

У самого выхода Сехх обернулся.

- Внешние племена дали мне множество прозвищ. Меня называли Хитрым, Храбрым, Мудрым, Тем, Чьи Мысли Выше Облаков. Попробуй положиться на мою мудрость. Я зарабатывал её не один год, и не в пыльных хранилищах свитков.

- Этого я боюсь более всего.- сказала Исат.- Ты веришь в собственную мудрость больше, чем в мудрость древних свитков.

- Не знаю мудрее ли я,- Сехх качнул головой.- но у меня точно есть живое сердце. А к нему тоже иногда стоит прислушаться.

- Постой!- Исат бросилась за ним.- Тебе нельзя сейчас показываться вблизи города! Нельзя!

- Ты бросишь меня в темницу?- хмуро спросил Сехх.

- Как ты мог такое подумать?- всплеснула руками хранительница.

- А иначе меня не удержать.- отрезал Охотник Сехх.

- Даже словом друга?- горько вопросила Исат, отступая назад.

Сехх опять остановил свой решительный шаг. Он колебался, потому что знал – хранительница тоже колеблется между дружбой и признательностью ему и массой условностей, которые налагает на неё сан и служение, и обычные предрассудки.

- Что бы там ни было,- заговорила Исат.- каждый встретит лишь судьбу, какая предначертана ему. Законы Ак-Барры справедливы. Невиновный не пострадает. А победу одержит тот, кому она предназначена. Твоё вмешательство может лишь испортить всё, хотя ты и действуешь из лучших побуждений.

- Послушай меня, названая моя сестра, хранительница Исат.- печально ответил на это Охотник Сехх.- Когда-то я принял моё изгнание таким, каким полагалось его принять. Я не нарушил ни единого постановления, связанного с ним. Долгие годы странствий изменили меня, это правда. Я перестал слепо доверять многим вещам, которые прежде не подвергал сомнению. Вернувшись сюда, я нарушил одну из данных клятв. И не жалею об этом. Напротив, я понял, какой неправильной была моя клятва. Но и теперь повторю: я строго следил за собой, чтобы ничего не делать во вред городу. Если ты мой друг, Исат, то поможешь мне проникнуть в город. Или я вынужден буду признать, что у меня нет здесь друзей.

Хранительница молчала. В ней шла тяжелая и непростая борьба между двумя страхами, между опаской и доверием. Увы, казалось этой борьбе нет и не может быть никакого исхода, потому что ни на одну сторону душа не может склониться абсолютно.

***

Сообщение инквизитора Балика было равно по воздействию разрыву снаряда.

- Как такое могло произойти?- воскликнула царевна.

- Это что, очередная попытка очернить моего сына и меня?- прошипела ба Кабет.

- Увы, ваше высочество,- склонил голову инквизитор.- когда стала очевидна опасность захвата тюрьмы мятежниками, Ларк с двумя стражниками отправился за лордом Рамом, дабы доставить его в более надежное место. Но лорд Рам напал на них, обезоружил стражников, а Ларка тяжело ранил.

- Что? Поднял руку на помощника инквизитора?- ахнула царевна.- Неслыханно!

- Да.- подтвердил мрачный Балик.

- Что ты на это скажешь, ба Кабет?- резко спросила Кама.

Положение верховной жрицы простым не назовешь. О, как она проклинала своеволие и горячий нрав сына. Но не из тех она была, кого легко загнать в глухой угол.

- Очевидно,- с достоинством ответила ба Кабет.- мой сын так поступил, потому, что видел угрозу своей жизни.

- Ты смеешь утверждать, что мы хотели убить Рама?- у Камы даже перехватило дыхание.

- Докажите, что я неправа!- не отступила ба Кабет.- Меня вы постоянно заставляете что-то доказывать.

И с такими словами верховная жрица гордо вышла прочь, в душе кипя от раздражения и досады.

- Что же теперь, инквизитор?- с тревогой спросила царевна.

- Из-за мятежников мы не можем организовать его поиски. И не забывайте, он один из посвященных в оборонные коммуникации города. Если он пойдет к мятежникам, боюсь, городу не выстоять.

- Да убережет нас Осирис!- судорожно выдохнула Кама.- Вся наша надежда – избранные!