- Ну, что там?- нетерпеливо спросил Дин.

- Нога.- страдальчески ответил зулус.- никак не вытащу из-за перекладины.

Дин встал на четвереньки, ударившись дважды головой об днище арбы, подполз туда, где дергалась в тисках между дном и перекладиной ступня Табо, и руками стал помогать ей выскользнуть.

В поле зрения опять показались ноги грузившего хворост. Дин и Табо замерли, боясь привлечь возней внимание. Но «скорпион» загреб очередную охапку со своей повозки и двинулся прочь.

- Не дергайся, так ты только мешаешь.- шепнул Дин.- Я попробую сам.

- Только не поломай мне ногу.- предупредил Табо.- Аккуратнее.

Легко сказать, аккуратнее! Попробуй быстро и аккуратно проделать то, что положено бы делать безо всякой спешки и спокойно. Дина вдруг осенила мысль. Он в секунду расшнуровал кроссовок Табо и, крепко сжимая носок рукой, скомандовал:

- Вынимай ногу!

Табо осторожным и как можно более плавным движением вытащил ногу из кроссовка, а разом и из-за злополучной перекладины. Дин ладонью выбил и застрявшую обувь.

- Тс-сс!

Ребята замерли, пережидая очередное возвращение хворостоноса, а когда путь стал свободен, медленно, озираясь во все стороны, выползли из-под повозки, стараясь при этом оставаться за ней как за укрытием.

Определенно в поселке царил «мертвый» час. На полусогнутых ногах, держась тени, Дин, а за ним и Табо, прижимавший к груди подобранный кроссовок, двинулись к хижине, в которой Дин усмотрел продуктовую базу.

Три метра им удалось преодолеть в три прыжка. Когда они ныряли внутрь, оба понимали, что здесь их может ждать что угодно: от полного разочарования в виде жилой хижины, полной спящих людей, до неожиданности в виде сторожа или просто пришедшей за чем-нибудь хозяйки. Хижина встретила их полной темнотой и безмолвием. Табо и Дин постарались сдержать собственное громкое дыхание на всякий случай. Но ничто не указывало на присутствие тут человека. Они замерли у входа, потому что не видели абсолютно, куда теперь можно идти, чтобы ни на что не натолкнуться, не зашуметь. Первым сообразил Дин и чуть-чуть отодвинул край завешивавшего вход полога. Полоски света им хватило увидеть стоящие вдоль стены полки с разнообразной посудой, мешки и огромные корзины. Словом, Дин мог ликовать – он не ошибся в предназначении этой хибарки.

Снаружи донеслись два голоса. Они прозвучали близко и, что намного хуже, они приближались. Не сговариваясь, ребята нырнули вглубь и, как тараканы заползли за корзины с мешками и горшки. Полог отдернулся и в просвете показалась фигура. Человек что-то сказал. Голос второго откликнулся снаружи. Возможно, он что-то видел, но сомневался, не померещилось ли ему. В тоне его голоса, когда он бросал своему приятелю какие-то слова, не было слышно тревоги, только сомнение. Посомневавшись этак с минуту (протянувшуюся для Табо и Дина неизмеримо дольше), он опустил полог. Шаги и голоса начали удаляться. Небрежно брошенный полог зацепился внизу за что-то, и осталась узенькая щель, но слабый-слабый свет снаружи все-таки проникал через неё внутрь совершенно темной хижины.

В темноте, где прятались Дин и Табо за мешками и корзинами провианта, их глаза постепенно привыкали, и спустя недолгое время ребята смогли различить хотя бы очертания предметов. Рядом с входом не слышно более ни шагов, ни голосов. Табо позволил себе, наконец, вдохнуть и выдохнуть полной грудью.

- Мы в ловушке.- констатировал он шепотом.

Дин еще прислушивался к звукам снаружи. Потом аккуратно высвободил прижатую тяжелой корзиной руку, сунул в ближайший мешок и вытащил оттуда похожий на картошку корнеплод.

- Нет,- попробовав грызнуть, тихонько сплюнул.- это нужно варить или печь. Сырое не пойдет.

Табо посмотрел на друга укоризненно, как умеют только пожилые женщины и собаки.

- Дин, ты соображаешь, что мы с тобой попали в ловушку! Как мы выберемся отсюда?

- Не дрейфь, старик! Смогли забраться – сможем и выбраться. Но сначала мы поедим. Глянь, что там в горшках рядом с тобой?

- Знаешь, я считал тебя пижоном, занудой, но то, что ты из себя представляешь в самом деле – намного хуже!- в сердцах проворчал Табо, наклоняясь над горшком.- Мед.

- Здорово! Зачерпни чем-нибудь и дай мне. Постараемся пока здесь поменьше перемещаться, .

- Нас самих пустят на припасы!- Табо дотянулся до каких-то пустых маленьких плошек, сделанных из твердой плодовой кожуры.

- Пока что никто из них о нас не догадывается. И мы постараемся уйти так же незаметно, как пришли. Это называется – по-английски. Но сначала нам нужно поесть и запастись на первое время едой.

- Когда они обнаружат, что пропала их еда…

- …Мы будем далеко, а они подумают на каких-нибудь животных!

Около получаса Табо и Дин не обсуждали ничего, просто набивали желудки. Даже Табо постепенно вошел в раж и работал челюстями на славу. Когда они утолили голод, то сидели еще какое-то время, отдыхая, а заодно обсуждая шепотом свои ближайшие планы. План, конкретно говоря, был опять у Дина. Согласно ему, им предстояло, пока вокруг глухая ночь, выбраться из хижины, под прикрытием черной тени от построек пробраться вдоль каменной стены до обрыва, попутно стянуть веревку и с помощью этой веревки спуститься в овраг. А потом драпать со всех ног. Куда именно драпать – Табо и Дин еще не решили и отложили решение до момента, когда ограбленный ими поселок останется позади на безопасном расстоянии.

Итак, спустя два или три часа два друга уже перемещались из одной тени к другой, держась предметов, способных служить укрытием. Поселение мирно почивало, не имея понятия, сколь наглый опустошительный налет совершен на него сегодня двумя безоружными юнцами.

Лишь около некоторых хижин подвешенные к жердям тлели маленькие светильники. Караульные дремали около ворот. Дин верно выбрал дорогу – возле каменной стены и у обрыва сторожей не было. Вот друзья уже сидят за задней стенкой крайней к обрыву хижины, обозревая свой путь к бегству.

- Подожди меня тут, я сбегаю за веревкой.- шепнул Дин.- Я видел, где можно её достать.

- Поосторожнее.- шепотом вслед ему успел бросить Табо. Светлая рубашка Дина (при свете дня уже далеко на настолько светлая, как должна бы) мелькнула между жердей и скрылась в тени. Табо напряженно ждал, оглядывая спящую деревню. Сердце неприятно дергалось от каждого, пусть даже приглушенного звука. Где-то в центре селения горел небольшой костерок и около него сидели еще сторожа, или просто полуночники.

Что-то мелькнуло около стены стоявшей напротив хижины. Табо напрягся еще больше, в первое мгновение подумалось: «Дин?!». Однако, то был не Дин. Еще через пару секунд глаза Табо уловили опять быстрое легкое движение в темноте, как если бы кто-то пытался идти неразрывно с ней. Кто-то крался, как и они сами, то замирая, то делая рывок. Табо отодвинулся еще больше в тень от стены, но пытаясь при этом не выпустить из поля зрения того, кто пробирался, судя по всему туда же, куда и они. Несколько долгих секунд – и вот среди кривобоких дырявых сооружений из жердей и шестов мелькнула фигурка, тонкая хрупкая. Табо быстро сообразил, что перед ним какая-то женщина. Ему сразу бросилось в глаза несоответствие между изяществом и ловкостью движений этой фигурки с немного странной неуклюжей походкой. Когда силуэт незнакомки отчетливо обрисовался на фоне звездного неба над обрывом, Табо подметил с удивлением, что ноги её связаны между собой ремнем где-то в шаг длиной. Еще, несмотря на темноту, он успел разглядеть, что одежда и прическа женщины совсем не такие, как у местных модниц.

Женщина стояла у края оврага. В руках держала миску или корзинку — этого Табо рассмотреть не мог. Она стояла и всматривалась в ночь, в черноту глубокой ямы. Зачем она прокралась сюда, зачем она стоит и смотрит? Послышался быстрый сердитый топот. Вооруженный копьем воин прыжками несся по следам странной женщины. Она успела лишь вздрогнуть, как он уже стоял рядом и глухим злым голосом отчитывал её. Втянув голову в плечи, она боязливым движением выбросила что-то в овраг и покорно-обреченно засеменила назад связанными между собой ногами. Конвоир неотступно следовал сзади. Он тоже показался Табо несколько по-иному одетым, хотя темнота скрадывала мелочи и подробности, как и лица. Лишь на один миг, когда женщина и сопровождавший её проходили мимо тускло, еле-еле мерцающего светильника их лица выпали из тьмы.