- Сейчас здоровье лорда Рама не вызывает у меня опасений. Он быстро и уверенно поправляется.- быстро произнес лекарь.

- Пшел прочь!- громче рявкнула ба Кабет, и Сенмеркар стрелой вылетел из её палат.

Верховная жрица негодовала. Отсутствие четкого диагноза и установленных причин внезапного приступа Рама сулило одни неприятности.

- Надо немедленно переговорить с Рамом!- решила ба Кабет и отправилась в храм Усет, велев Моргану дожидаться её в покоях.

***

Царь же выслушал Сенмеркара и немного повеселел. Он был человеком с простодушной и легкой натурой. Когда Кама так поверила в избранность пришельцев, то и он стал верить с ней вместе. Ему радостно было верить в это, а тут Сенмеркар вообще не нашел объяснений недуга лорда Рама. И, похоже, версия о том, что странный приступ был ниспослан Осирисом, дабы спасти избранного, тем находила дополнительное подтверждение.

Новости долетели и до царевны Камы, обрадовав её по той же причине, что и царя. Главный лекарь стоит во главе всех врачевателей, служит в храме богини Усет — покровительницы здоровья. Если уж ему не удалось определить причины недуга, значит, ведомы они лишь Осирису и богам. Кама возблагодарила божество. Она хотела немедленно поделиться новостью с Брийей, но переписчица куда-то подевалась.

***

- Мне нужен лорд Рам и немедля!- произнесла ба Кабет, даже не глядя на служителя, она стремительно двинулась по коридору.

- Лорда Рама нет здесь!- догнал её испуганный голос служителя.

Верховная жрица резко затормозила. Бежавший следом служитель еле-еле успел сам остановиться, чтоб не врезаться в неё.

- Что значит это? Где он?

- Лорд Рам испросил дозволения пробыть до конца своего отчуждения во внешних землях.- пропищал служитель, пятясь от разгневанной жрицы.

- Проклятье!- простонала ба Кабет и ринулась к выходу, чуть не сбив служителя с ног.

- Глупый мальчишка!- сквозь зубы бормотала она.- Сбежать, когда решается судьба трона!

Верховная жрица направилась прямо к царю.

- По какому праву выслан из города лорд Рам?- грозно спросила она, только войдя в покои отдыхавшего царя.

- Рам не выслан. Он сам пожелал уйти и пробыть вне городских стен до конца своего отчуждения.- робко ответил царь, ибо Кабет была ужасна в ярости.- Ему так или иначе предстоит провести эти дни в отчуждении от жизни города. Чем, скажи, вызван твой гнев, Кабет?

- Болью и беспокойством за сына, о царь.- уже спокойнее произнесла верховная жрица.- На него наслали демонические чары, а теперь он где-то во внешних землях, где полно опасности, а врагам еще легче добраться до него. Прикажи вернуть его, ваше величество!

- Уже поздно, Кабет, он и сопровождавшие его покинули стены города.- заметил царь.- Рам взял с собой оружие, пригодное для охоты. И постоять за себя твой сын умеет. Это всего лишь на десять дней.

Ба Кабет вдруг подошла к царю вплотную.

- Так называемые акбарри не доказали еще своей божественности. И не докажут, поверь мне, брат мой Нерада! А я вижу, брат мой, ты уже готов в угоду своей девчонке избавиться от Рама. Как избавился когда-то от Исемхета Ра? Но не торопишься ли ты?

Лицо царя стало бледным, даже каким-то жалким. В зеленоватых зрачках Кабет бегали зеленые змейки.

- Я распоряжусь задержать его, если он еще не покинул пределов города.- вымолвил царь, отводя взгляд.

Ба Кабет ничего не ответила на это, повернулась и вышла из царских палат.

***

В хранилище свитков вошла переписчица Брийя и перекинулась парой фраз о чем-то с одним из писцов. Подойдя к ячейкам, где хранились основные фонды, она по-деловому, буднично взяла кое-какие для работы. Людей в библиотеке было мало. Улучив момент, когда вообще никого в помещении не стало, Брийя встала и нырнула за стеллажи. Протискиваясь в узкой щели между стеллажами и стеной, она добралась до маленькой, затянутой пылью дверцы и нырнула в неё. Тут был архив свитков, которыеми редко пользовались.

Очутившись в темном хранилище, Брийя положила те свитки, что держала в руках в сторонку, зажгла светильник с медным абажуром, и принялась перебирать дряхлые, пожелтевшие от времени свитки, что валялись тут в беспорядке.

***

В царском дворце Морган пока что старался передвигаться незаметно. Он не просто ходил, а высматривал, где и что лежит. Заодно прикидывал, сколько и чего можно отсюда вынести, чтобы не заронить преждевременно подозрений и хорошо поживиться.

В коридоре Морган заметил человечка, ковырявшегося в вазоне с пальмой. Он остановился и стал наблюдать. Конечно же, Морган подозревал, что видит своего местного коллегу по целям. Однако едва он разглядел, что вытаскивает и складывает в сумку неизвестный, понял, что дело может быть куда интереснее. Морган незаметно подкрался и ухватил копавшегося в горшке с пальмой сзади за локти.

- Что, дружочек, не нашел иного места для ворованного добра?- прошипел на ухо ему.

Пойманный дернулся, а потом быстро стал говорить.

- Нет, что ты, господин, сам погляди, здесь у меня ничего нет! Нет ни золота, ни ценностей!

- А что в сумке?

- Подаяние добрых людей!

- А с чего бы это попрошайка очутился в царском дворце и вынюхивает по углам? Вот что, дружок, пойдем со мной к верховной жрице. Пусть она решит, что с тобой делать.

Не обращая внимания на мольбы схваченного человека, Морган отнял у него сумку и потащил его прочь.

***

Перебрав бесчисленное множество старых, местами порванных свитков, Брийя нашла тот, который искала. Спрятав его среди тех, что взяла в общем зале, девушка тихонько выбралась обратно. Ей повезло, в помещении никого не было, и она смогла вернуться в библиотечный зал так же незаметно, как выбралась из него.

Разложив свитки, Брийя сделала вид, что старательно их изучает. Но она подложила найденный в тайной комнате свиток под другой. Теперь она тщательно изучала его, а если только кто-то входил, мгновенно закрывала верхним.

***

Куча шалашей, сгрудившихся на вырубленной в лесу поляне, с площадкой посредине. Так выглядело селение племени любителей известкового макияжа. Они считались властями Ак-Барры жителями внешних земель, но согласно давно заключенному договору находились в как бы вассальной зависимости от города и платили ему скромную дань, ведя жизнь охотников и собирателей.

Нина осторожно выглянула из-за циновки, которой был завешен вход в шалаш, где её держали вот уже третий день. Пока что туземцы не сделали ей чего-то дурного. Поговорить с ними не удавалось, они явно не понимали английский язык. Пленнице давали пищу и воду, но держали под охраной, а на ногу надели крепкую петлю, второй конец которой уходил на пределы шалаша и был привязан там к колышку.

В селении наблюдалось оживление. Как раз напротив шалаша пленницы на открытой площадке перед зверского облика идолом туземцы устанавливали нечто напоминавшее стол или алтарь. Они перекликались между собой, развешивали вокруг амулеты. Некоторые сидели тут и приводили в порядок шлемы, нагрудники, еще какое-то снаряжение, явно им необходимое в предстоящем ритуале.

Заметив, как один из воинов ближе подошел к шалашу, Нина поспешила отодвинуться назад. За три дня чего только она не передумала! Сейчас она была бы рада даже Моргану, если бы он вызволил её из странного и жутковатого положения, в каком она очутилась.

Полог отдернулся, и в шалаш нырнула молодая туземка. Нина успела чуть-чуть к ней привыкнуть. Молчаливая девушка с немыслимым количеством огромных колец в ушах приносила пищу. И теперь она поставила перед Ниной что-то в грубой миске. Когда Нина взяла свой обед, туземка вдруг тихо и быстро заговорила. Но пленница ни словечка не могла понять. Она лишь беспомощно смотрела на говорившую. Туземка выглядела очень взволнованной, она несколько раз дернула за веревку, привязанную к ноге Нины, и сделала странное движение челюстями.

- Я не понимаю, простите.- Нина неловко чувствовал себя. Туземка взяла было веревку в руки, но тут полог снова отдернулся и показалась зверская, разрисованная известью рожа охранника. Он грубо прикрикнул не соплеменницу, очевидно, приказывая ей уйти. Туземка взглянула на Нину с выражением жалости и досады на лице. Она словно надеялась увидеть, что пленница все-таки поняла, о чем ей пытались сообщить.