В хранилище вошла юная царевна и сразу бросилась к подруге.

- Я остановила казнь.- сообщила Кама.- Они предстанут перед отцом и перед советом. Правосудие свершится.

- Но ба Кабет будет настаивать на их смерти. Ах, цели её мне понятны!- горько вскрикнула Брийя.-

- Иноземцев всегда казнят.- печально напомнила царевна Кама.

- Но эти двое кажутся мне особенными. Ах, Кама, не смею надеяться!

- Ты кажешься сегодня такой странной,- заметила царевна.- Но твои сомнения тронули и мое сердце. Пойдем на совет вместе!

- Конечно же. Но знаешь…

Глаза Брийи загорелись, она с жаром схватила подругу за руку.

- Сначала нам надо поговорить с верховным советником. Он человек мудрый и справедливый. И царь к его словам всегда прислушивается. Кама, надо рассказать ему все, что известно нам с тобой. Возможно, это поможет иноземцам оправдаться и выжить.

- Ты права.- согласилась царевна.- Мы найдем его немедленно, пока еще не созван совет.

Две девушки поспешно покинули хранилище свитков.

***

Ба Амон шел быстро, как мог. У входа в храмовый комплекс натолкнулся на двух младших служителей, которые просто стояли на крыльце и глазели на пеструю многолюдную улицу.

- Вам что, нечем заняться?- обрушился на них ба Амон. Служители поспешили скрыться с глаз злого начальника.

Ба Кабет продолжала любоваться своим безупречным макияжем в зеркале, когда верховный жрец влетел в её покои и остановился, кусая губы.

- Похороните их за городскими стенами и отрицайте, что они вообще были.- не оборачиваясь распорядилась сестра царя.

- Они еще живы.- пряча глаза, сообщил ба Амон и сразу немного съежился, предвидя гнев начальницы. И не зря. Верховная жрица обернулась, сверкая глазами.

- Что?!

- Царевна Кама узнала откуда-то про них и остановила казнь царским указом.

Лицо Кабет вспыхнуло от злобы.

- Она еще не царица! Какой царский указ она может отдать? Ты позволил мерзкой девчонке обвести себя вокруг пальца, ба Амон!

Верховный жрец смотрел на ба Кабет, как школьник, плохо сделавший урок, смотрит на учительницу.

- Дайте мне печать!- с жаром желающего исправиться обратился он к злой, но сохраняющей каменное показное спокойствие жрице.- дайте печать и я свершу казнь до возвращения царя!

-Ты мало того, что глуп, так еще и глух?- с издевательской участливостью спросила Кабет.- Не слышишь, как визжит и радуется это отребье, приветствуя моего простоватого братца?

Презрение и ненависть исказили её черты при этих словах.

-Придется убеждать совет!- сквозь зубы процедила она.

В городские ворота въезжал эскорт царя Нерады. Это великолепное зрелище вполне можно было назвать передвижным спектаклем.

Впереди шел главный глашатай, высоко держа увенчанный государственными символами жезл. Следом за ним двигались двумя рядами младшие глашатаи, наряженные в красные шаровары, а за ними шли четыре женщины в легких белых одеяниях, с белыми тюрбанами на головах. Девушки порой делали воздушные пируэты, менялись местами, как бы танцуя, в процессе ходьбы.

За танцовщицами шли грациозным, будто бы крадущимся шагом два человека в масках козлов с длинными-предлинными рогами, а за ними в столь же пританцовывающем темпе следовал царский «оркестр». Ведущий выделывал всякие трюки жезлом. Длинные огромные дудки лежали на плечах шедших перед непосредственными трубачами, два барабанщика с маленькими инструментами более напоминавшими цимбалы, подскакивали то на одной, то на другой ноге в такт ритму. Замыкал шествие музыкантов барабанщик, чей инструмент громоздился прямо на его голове. Специальным приспособлением человек ударял в барабан с четко выдержанным интервалом.

За музыкантами два погонщика вели ручного слона, обвешанного украшениями, флегматичного и спокойно принимавшего всю поднятую суматоху.

Царь ехал на слоне в специальном паланкине и взмахами руки отвечал не приветственные крики толпы. Седой, белый мужчина лет пятидесяти пяти он странно смотрелся в головном уборе египетского фараона. Узкая бородка была заплетена также на египетский манер.

***

Морган посмотрел на дверь с небольшим зарешеченным оконцем. Охранника не видать, стало быть, сейчас никто не наблюдает за ним. Что тут такое творится, говорил себе Морган, он разберется по ходу, но только не сидя в тюремной камере у каких-то доисторических гавриков. Руки узника были подняты кверху и закованы в наручники, подвешенные к деревянной конструкции под потолком. Однако он мог дотянуться одной рукой до другой. Не переставая поглядывать на дверь и на окошко, Морган размотал тонкую проволочку, надетую на запястье правой руки. Раз-два – и кандалы на правой руке с щелчком открылись. Настоящий медвежатник сделает отмычку хоть из волоса, ухмыльнулся Морган. Освободив вторую руку, он стал ждать. Теперь ему нужен был запропастившийся где-то тюремщик. Лысый громила с лицом чемодана вернулся с неудачной попытки казни и сел неподалеку. Морган отлично видел его сквозь решетки дверного окошка.

- Эй, ты!- окликнул он охранника.- Ты!Ты! плешивый!

Оскорбления зачастую способствуют втягиванию в разговор собеседника.

- Подойди сюда, слышишь?

Охранник встал и приблизился к двери, с подозрением разглядывая заключенного.

- Ну, подойди, у меня есть, что сообщить твоим хозяевам!

Здоровило вошел в камеру.

- Ну и чего тебе?- неприветливо спросил он пленника.

- Подойди, поверь, у меня очень ценная информация. Только подойди ближе.

Тюремщик приблизился. Морган держал руки засунутыми в браслеты кандалов, не давая тем застегнуться.

- Это очень важная тайна,- продолжал приманивать тюремщика.- подойди, наклонись, я скажу тебе шепотом.

Тюремщик был здоровенным, как бык, но умом, очевидно, пошел в это же самое животное. Он подошел почти вплотную к узнику и, как только наклонил квадратную плешивую голову, получил удар в шею.

Морган бил со всей силы, учитывая весовую категорию противника, и со знанием анатомии. Здоровяк рухнул на пол, как мешок картошки.

- Вот и славно.- заключил Морган, потирая кулак. Теперь выбираться отсюда.

Удивительное дело, но тюрьма действительно почти не охранялась. Одного быкообразного тюремщика хватало на целую темницу. Так или иначе, Морган сумел выбраться из неё, ловко обойти стражников около входов в храмовые комплексы, где тюрьма и находилась, и вот авантюрист очутился на улицах странного города.

Морган романтиком никогда не был, несмотря на многочисленные приключения пережитые за тридцать семь лет жизни. Его всегда интересовала лишь нажива, а все остальное проходило мимо его души и сознания, оставляя навыки и опыт, нужные для выживания в очередной авантюре. Про таких людей всегда с сожалением говорят, что их энергию да в мирное бы русло. Но направляться в мирное и полезное русло наш герой пока не собирался. Однако город, в котором он оказался, его впечатлил, несомненно. Он видел жителей толпившихся на улицах, занятых будничными делами и разговорами; женщины возились около домов по хозяйству, дети бегали, играли. Но все было так, словно время остановилось тысячи лет назад, а застрявшие в нем люди продолжают жить привычной жизнью.

«Что за чертовщина!- раздумывал Морган пробираясь переулками, прячась за арбами, огромными корзинами для припасов и кувшинами, стоявшими то тут, то там на городских улицах.- неужели я открыл вожделенный город профессора Сондерса! Ха! Старик помрет от зависти. Интересно, можно ли срубить деньжат, если сообщить ему об этом? Или лучше попробовать самому тут чем-нибудь разжиться? Вот интересно, безделушки здешней выделки сойдут за антикварные вещи с раскопок? Или весь этот термитник выгоднее продать за антиквариат?»

Морган добрался до базарной площади. Здесь люди порой толкались из-за тесноты. Около лавки с тканями Морган увидел стражника и тут подумал, что ему срочно надо одеться по-местному, иначе он попадется, стоит кому-нибудь как следует разглядеть его.

Пользуясь тем, что хозяин лавки увлеченно расхваливал стражнику положительные качества ткани, Морган юркнул в палатку с товаром и быстро отыскал там нечто вроде длинной рубахи, на голову набросил широкий полотняный лоскут. Выглядел он теперь как самый заправский местный модник. В таком виде и на улице показаться не стыдно. Морган вышел и двинулся уже было дальше, пропуская мимо себя того самого стражника, так ничего и не купившего. Но хозяин лавки, на беду, узнал свой товар.