- Верховный советник Кут,- произнесла, наконец, «тутанхамонша».- подпишет им смертный приговор. И сразу после этого – казнить их.

По лицу сопровождавшего скользнула довольная ухмылка. Дин и Табо даже не нашли слов выразить протест этой змееподобной даме. Она же спокойно развернулась и вышла вон, следом засеменил жрец в белом балахоне. Дин закинул голову, макушкой коснувшись деревянной перекладины, и выдохнул. Вот это влипли!

***

В украшенном фресками, колоннами, статуями и занавесами из драгоценных тканей зале, где обыкновенно занимался делами державными верховный советник, в пышном кресле восседала ба Кабет – верховная жрица Осириса и сестра царя Нерады из династии Рамзесов. Она даже не смотрела на советника Кута – седовласого старика с печальными чертами лицами. В длинном одеянии советника преобладал красный цвет, а узкая «египетская» бородка заплетена косичкой.

- Обычай требует объявить о казни народу.- грустно протянул советник, повертев в руках свиток папируса с приговором двум чужеземцам.

- Обычай. Но не закон.- возразила бесстрастно верховная жрица.

- К чему спешить? Пусть царь решает, что делать с ними.

- Царя в городе нет.- тем же голосом промолвила ба Кабет.

- Смирись, ба Кабет,- со скрытой иронией парировал советник.- Царь вернется не позднее, чем через час.

- Время тут не играет роли,- вмешался ба Амон, он стоял чуть в стороне.- Вспомните закон Ва-Атрамона.

- Это не тот случай,- попытался сопротивляться советник.

- Случай именно тот.- оборвала его ба Кабет.- Закон гласит: все чужеземцы, нарушившие наши границы, должны быть немедленно казнены.

Советник Кут вздохнул.

- К сожалению ты права, ба Кабет,- развел он руками.- но я своей печатью этот приговор не скреплю.

Он легонько отбросил лежавший перед ним на столике папирус. Жрица смерила его ледяным взглядом.

- Но и помешать вам не смогу.- печально констатировал старик.

Ба Кабет и ба Амон с довольными улыбками обменялись взглядами.

- Казнить их немедля.- победно произнесла жрица и встала с кресла, больше не глядя на понурившего седую голову Кута.

***

Дин и Табо беспомощно наблюдали как здоровенный лысый тюремщик с фигурой критского быка втащил в камеру нечто по виду похожее на огромный арбалет и деловито стал прилаживать немаленькие стрелы, больше похожие на гарпуны.

- Послушайте, вы не можете нас просто убить!- Дин никак не мог смириться с такой нелепой смертью.- Нас даже не судили!

- Это убийство!- поддержал товарища Табо.

- Да помолчите вы!- с ленивой досадой ответил палач, не прерывая подготовку казни.

- Все бесполезно.- шепнул Табо.- Они нас убьют.

- Что мы вам сделали?- в отчаянии выкрикнул Дин.

- Молчите, чужеземцы.- властно проговорил ба Амон, входя в камеру.

Тюремщик выпрямился, давая понять , что все готово для намеченного мероприятия. Жрец посмотрел на побледневших (впрочем, это касалось только Дина, потому что у Табо разве что округлились до максимально возможного глаза) пленников и торжественно произнес:

- Слушайте, чужеземцы! За то, что вы нарушили священные границы царства Ак-Барры, вам надлежит кануть в реку богов, и вы примете смерть от стрелы согласно воле всемогущего Осириса.

Жрец поднял руку, давая знак палачу приготовиться. Табо и Дин, не отрываясь, смотрели на наконечники гарпуноподобных стрел. Лицо ба Амона осветила зловещая радость. Можно было подумать, что он командует казнью личных врагов, а не двух незнакомых мальчишек. Но рука верховного жреца так и замерла в положении «готовься». Дверь в камеру распахнулась и раздался звонкий взволнованный, но властный голос:

- Остановить это безумие!

В застенок решительно вошла юная девушка в белом длинном платье и пурпурной накидке, с драгоценным ободом на черных блестящих волосах. Она остановилась посредине, фактически закрывая своей гордой миниатюрной фигуркой приговоренных. Дин в изнеможении закрыл глаза.

- Ваше высочество, я лишь выполняю то, что предписано законами.- жрец говорил почтительно, однако нетерпеливо.

- Вы превысили свои полномочия.- прервала его царевна.- Я требую, чтобы вы отказались от бессмысленного убийства. Иначе часа не пройдет, как вас самого поглотит река богов.

- Ваше высочество…- никак не хотел сдаваться жрец.

- Вы не верите мне?- гордо вскинула голову царевна и хлопнула в ладоши.

В камеру вошли две женщины, которых Дин про себя назвал амазонками. Это несомненно были стражницы из личной гвардии царственной девушки. Их грозный вид убедил ба Амона. Он сдался.

- Освободите их.- процедил он сквозь зубы.

Царевна сделала знак своим стражницам, они распахнули дверь. Прежде чем уйти царевна снова обернулась к хмурому верховному жрецу.

- Отведите пленников в зал ожидания. Судьбу их,- она пристально посмотрела на Амона.- решит царь.

С такими словами царская дочь вышла, а у Дина и Табо появилась возможность перевести дух.

***

Верховная жрица Кабет отдыхала в своих пышных покоях. Она как раз изучала в зеркале свое отражение.

Раскрашенные и облицованные золотом двустворчатые двери отворились, и в комнату жрицы вошел молодой человек лет двадцати двух. Это был настоящий герой какого-нибудь древнего мифа: хорошо сложенный с царственной осанкой. Накидка из золотых перьев закрывала лишь одно его плечо, оставляя торс обнаженным. Вторая такая «пернатая» накидка крепилась на поясе, закрывая ногу. Набедренная повязка типа древнеегипеского «схенти», также была богато украшена золотыми бляхами и пластинами. Браслеты охватывали запястья и щиколотки, драгоценный обруч блестел в черных смоляных волосах молодого человека. Украшение из мелких драгоценных пластиночек, прикрепленное к обручу, свисало почти до плеча.

-Ты посылала за мной, мама?- спросил молодой человек верховную жрицу, у которой чуть приподнялись брови при звуке его голоса.

Она отложила зеркало и обернулась. Нет, всякий раз она любовалась сыном. Лицом и телом весь пошел в деда, великого царя Ихотепа Третьего. А характером тоже в неё, в её породу, хвала богам, а не своего папашу! Нет, такие, как благородный лорд Рам слабину давать не имеют права. Она учила его этому, не жалея времени и сил, учила с пеленок.

- Я узнала, что ты не будешь сопровождать царевну Каму на праздник урожая. Почему?

Лорд Рам с досадой наклонил голову.

- Она не пожелала.

Он прошел мимо матери и сел.

- Не пожелала? Но вы обручены!

- Мама!- в голосе Рама слышалось все больше досады.- Царевна не имеет в своем сердце любви ко мне.

Ба Кабет держала в руке небольшой жезл, похожий на маленький кнутик, и так ударила им по столу с благовониями, что сын вздрогнул и резко обернулся.

- Любовь не имеет ни малейшего значения!- гневно вскричала верховная жрица.- Запомни: либо ты женишься, либо трон потеряешь!

***

В хранилище свитков около стены с вделанными стеллажами стояла темнокожая девушка невысокого роста в розовом длинном платье, с массивным золотым украшением на голове. Она делала вид, что занята рассматриванием одного из свитков, но сильно нервничала, то и дело поглядывала на вход и кусала губы.

Переписчица Брийя с детства дружила с царевной Камой. Благодаря царственному покровительству, наверно, только и сумела победить устоявшееся мнение, что женщинам нечего делать в библиотеке, и стала летописцем. Сегодня у Брийи выдался свободный день, потому-то она была одета не в обыкновенную форму служителей библиотеки. Но только тут Брийя могла ощутить некоторое успокоение, когда ей случалось грустить или она о чем-то переживала. А сейчас Брийя была крайне встревожена.

Сегодня, стоя на галерее во дворце, она видела, как стража вела в храмовую темницу пойманных чужеземцев. И что-то подсказало ей. Да, это было просто какое-то шестое чувство, голос свыше — она так и сказала своей царственной подруге. Брийя хорошо знала законы, не зря же была она чуть ли не самой начитанной девушкой Ак-Барры. Она знала, что через час или чуть более того иноземцев казнят. Иноземцев всегда казнили. Но Брийя не могла допустить, чтобы именно эти чужеземцы погибли. Это она рассказала царевне Каме о них, и о своих смутных предчувствиях.