― Поцелуешь меня? ― спросил он весело, когда Вельз прошла мимо них, чтобы поздороваться с отцом и наверняка отвесить пару едких комментариев касательно его внешнего вида. Кроули усмехнулся на такое предложение и Азирафаэль почувствовал его холодную руку у себя на затылке.
― Конечно, ангел.
Вспоминая позже этот сочельник, Азирафаэль без преувеличений назвал бы его первым в ряде самых лучших праздников в своей жизни. Конечно, для него всегда Рождество было самым волшебным днём с кучей подарков: отец никогда не совмещал и дарил подарки отдельно ко дню рождения и отдельно от Санты. Но этот вечер был хорош далеко не подарками, а теплой атмосферой и самыми важными людьми рядом.
Несмотря на то, что Вельз не упускала возможности отпустить язвительный комментарий в сторону Гавриила, тот не терял самоконтроля, даже не был близок к этому. Вообще он мало походил на того отца, которого Азирафаэль знал предыдущие шестнадцать лет своей жизни: мечтательно улыбался, слушал всё, что ему говорили, и подливал Вельз вина. В какой-то момент Кроули заявил, что тот вообще не обращает на них внимания и ради подтверждения этого, поцеловал Азирафаэля прямо за столом, с языком и трогая его бедро при этом. Отец то ли хорошо притворялся, что не заметил, то ли действительно был слишком увлечён своей дамой. В этом отношении Азирафаэль его совершенно не понимал: Вельз не казалась ему ни внешне привлекательной, ни притягательной в общении или ещё как-то. При этом он не смог бы сказать, о чём они с Гавриилом говорили весь вечер, поскольку сам был слишком занят Кроули. Пожалуй, их пары обращали друг на друга внимание, только когда доходило до тоста или просьбы передать хлеба. В какой-то момент Азирафаэлю это надоело, и он предложил сыграть в настольную игру: благо среди книг у него завалялась коробка Элиас. Не стоило и говорить, что они с Кроули в пух и прах обыграли Гавриила и Вельз, но при этом Кроули и Вельз выиграли против Азирафаэля с отцом.
Под конец вечера Кроули и Азирафаэль сидели на диване, пили глинтвейн, который должен был быть безалкогольным, но Гавриил слишком увлёкся и не заметил момент, когда вишнёвый сок был подменён вином. И пока они потягивали вино с пряностями, болтая о каких-то глупостях, в просторной гостинной, под Фрэнка Синатру, Гавриил учил Вельз танцевать вальс.
― Кажется, мы прогадали, ― усмехнулся Азирафаэль, наблюдая за этими двумя.
― Ну почему же? ― ответил Кроули с усмешкой. ― Она его всё же послала. Раз десять, насколько я помню. Но твой отец на удивление упрям.
― Есть такое дело. ― Азирафаэль покачал головой и сделал ещё один осторожный глоток глинтвейна. Если бы это не было так вкусно, он бы ни за что не согласился снова выпивать с Кроули. ― Слушай, а ты ведь должен мне желание.
― За что это?!
― Я отгадал твою роль в спектакле до его конца. ― Он усмехнулся весело и повернул голову к Кроули. ― Ты говорил, что тогда выполнишь любое моё желание.
― Врёшь ты, ничего не отгадал, ― проворчал Кроули недовольно, но было видно, что он почти готов сдаться. Азирафаэлю оставалось лишь посмотреть на него с правильным выражением лица. ― Ладно, ладно, ― протянул тот недовольно. ― Чего ты от меня хочешь?
Азирафаэль усмехнулся и наклонился к его уху, чтобы шепнуть всего пару слов. Кроули, услышав их, залился краской так, что стал похож по цвету на костюм Санты.
― Прямо сейчас? ― уточнил он, когда отошёл от первой волны шока.
― Нет, конечно, ― хмыкнул Азирафаэль. ― До возраста моего согласия ещё… ― он сверился с часами, ― ещё два часа. А я уже чертовски хочу спать после этого твоего глинтвейна.
― Хочешь, пойдём спать? ― с усмешкой предложил Кроули, обнимая его за плечи. ― Я получил разрешение твоего отца остаться на ночь, а Вельз его сейчас явно занимает больше.
― Только если просто спать. Я… Хочу привыкнуть к тому, что ты настолько рядом, ― пробормотал Азирафаэль.
― То есть то, что я свободно трогаю твою потрясающую задницу, не заставляет тебя привыкнуть? ― фыркнул Кроули тихо.
― А ты правда считаешь её такой?
― Кого? ― он нахмурил брови, явно не до конца понимая вопрос.
― Ну… Мою… Задницу, ― выдавил Азирафаэль через силу. ― Ты правда считаешь её потрясающей?
― Разве я тебе когда-то врал, ангел? ― усмехнулся Кроули и игриво прикусил мочку его уха.
― Было дело. Когда ты говорил, что для меня ты только друг.
― Вспомнишь тоже!
Они легко рассмеялись, и Азирафаэль подумал, что, наверное, это и есть счастье.
Гавриил так и не заметил, когда они ушли наверх.
========== Глава тридцать пятая. Подарки ==========
Утро шестнадцатилетия Азирафаэля началось самым приятным образом, каким вообще могло начаться ― с поцелуя. Он проснулся раньше Кроули, но вставать и выбираться из его объятий хотелось в последнюю очередь, поэтому он просто лежал с закрытыми глазами и ловил каждую секунду этого прекрасного утра. А потом матрас рядом тихо заскрипел, Кроули заворочался, а в следующую секунду его тёплые губы касались его щеки.
― Ты промазал, ― сонно пробормотал Азирафаэль, поворачиваясь и приоткрывая глаза ровно настолько, чтобы самому поцеловать Кроули, теперь уже по-взрослому, в губы и с языком, обнимая своего парня поперёк талии и спускаясь ладонью к бедру, которое тот нахально закинул на него.
― Не промазал, ― фыркнул Кроули тихо и довольно пробормотал ещё что-то неразборчивое прямо ему в губы. ― Просто ты проснулся слишком рано. Я планировал будить тебя минетом.
― А ты умеешь делать минет? ― усмехнулся Азирафаэль и наконец нормально открыл глаза. В комнате стояла полутьма из-за того, что окна были закрыты жалюзи. Кроули лежал рядом, взъерошенный больше обычного, в мятой домашней футболке, которая была ему велика, и боксёрах: ни одни домашние шорты Азирафаэля не смогли удержаться на его узких бёдрах, а собственные вещи Кроули благополучно забыл дома.
― Нет, но ради тебя я бы научился. Должен же я сделать достойный подарок к твоему шестнадцатилетию, ― пробормотал он в ответ и снова потянулся за поцелуем. Азирафаэль ловко увернулся и поцелуй пришёлся в шею.
― Тебе не было бы противно? ― спросил он осторожно, не убирая пока ладони с бедра Кроули. ― В смысле, брать чужой член в рот… Не противно?
― А тебе не противно держаться за чужую задницу? ― ехидно поинтересовался тот. Судя по его усмешке, он окончательно проснулся и был готов к свершениям нового дня. ― Я могу доказать, ангел, ― сообщил он и откинув одеяло, навис над ним с самодовольным видом. ― И заодно выполнить твоё желание.
― Тони, я… ― начал было Азирафаэль, собираясь остановить то, к чему всё явно шло, но не успел: Кроули заткнул его поцелуем. Прикусил его губу, скользнул по ней языком, а затем и дальше, в рот, заставляя забыть вообще все слова в мире, не то что какие-то глупые протесты. Его язык всегда казался Азирафаэлю чем-то совершенно неземным, а сейчас так и совсем доводил до состояния, когда ещё немного и…
Он вздрогнул, когда холодная ладонь Кроули коснулась его бока под пижамной футболкой, и тут же попытался её оттолкнуть.
― Тише, ангел, ― пробормотал Кроули ему в губы успокаивающе и мягко поцеловал его в уголок губ. ― Разреши мне коснуться тебя под одеждой.
― А если тебе не понравится? ― испуганно выпалил Азирафаэль. Его пальцы подрагивали, то ли от возбуждения, которым его накрыло после поцелуя, то ли от предчувствия разочарования Кроули. Он не хотел задумываться об этом.
― Не говори глупостей, ― отозвался Кроули, смотря ему в глаза, и этот зрительный контакт действовал как гипноз. ― Я хочу тебя, ангел, так давно хочу… Ты не можешь мне не понравиться, потому что я готов принимать тебя любым.
Азирафаэль ещё с секунду смотрел в эти глубокие карие глаза, а потом выдохнул и отпустил кисть Кроули. Действительно, ему уже поздно паниковать.
Пальцы Кроули были холодными и от каждого их касания, по коже Азирафаэля разбегались мурашки. Вот он огладил его бока, параллельно зацеловывая губы, а вот уже совсем задрал футболку и прижался к его животу своей грудью. На бёдра Азирафаэля опустилась тяжесть тела Кроули почти в тот же момент, когда он коснулся своим чудесным языком его уха, вызывая тихий стон. То, что он вытворял, было уже совсем неприличным. Азирафаэль тихо стонал и чувствовал, как внизу живота тяжелеет. Влажный, скользкий язык скользил по его ушной раковине, заставляя сердце биться быстрее.
