― Привет, ― выдавил он из себя, поняв, что надо бы хоть поздороваться. Кроули, кажется, всё сразу раскусил и выражение его лица с радостного быстро сменилось на обеспокоенное. Удивительно, что это было заметно даже за тёмными очками.
― Ты в порядке? Выглядишь подавленным и…
― В порядке, ― резко ответил Азирафаэль, не давая продолжить. Стыдно было бы признаться, но он даже не представлял себе встречу с Кроули после всего произошедшего. Это казалось настолько нереальным, что теперь даже невозможно было придумать, с чего же они начнут этот разговор. ― Подожди минуту, я заберу сертификат и пойдём пройдёмся. Нужно поговорить.
― Как скажешь… ― пробормотал растерянно Кроули и пропустил его к двери.
С сертификатом Азирафаэль разобрался довольно быстро: предъявил ученический билет, расписался о получении и всё. Только у двери на выход задержался: общаться с Кроули всё ещё жутко не хотелось. Он буквально чувствовал, что ему будет плохо от этого разговора и от того, что он собирается сделать. Но и оставить всё как есть было нельзя. Он же не ребёнок, в конце концов, чтобы всегда только убегать.
― Что это? ― удивлённо спросил Кроули, когда он вышел и протянул ему сертификат.
― Приз. За лучший костюм на Хэллоуин. Мой костюм делал ты, так что это твоё.
Азирафаэль отдёрнул руку, как только Кроули забрал глянцевую бумажку. В кои-то веки он был рад, что на друге надеты тёмные очки: взгляда его глаз он бы просто не вынес.
― Как насчёт пойти и использовать его прямо сейчас?
― Я не голоден, ― покачал головой Азирафаэль. ― Идём в парк лучше.
― Хорошо… Слушай, с тобой же совсем не всё в порядке, зачем ты врёшь мне? ― Голос Кроули звучал неуверенно и даже немного обиженно. Будто бы он был искренне уверен, что не заслуживал такого отношения, не от друга и не сейчас. Отчасти он был прав, Азирафаэль перегибал палку. Но если бы он поступал по-другому, то не смог бы в итоге сделать то, что собрался, и сломался бы раньше, слишком рано.
― Я не хочу говорить об этом в школе. Идём.
Кроули не стал возражать. Из школы они вышли через чёрный ход, сразу же свернули в переулок и молча зашагали в сторону центрального парка. Азирафаэль собирался с мыслями, старался заранее продумать то, что собирался сказать. Мысли пролетали в голове слишком быстро, и выцепить хотя бы одну дельную оказалось чертовски сложно. Кроули постоянно хотел что-то спросить или сказать: несколько раз он открывал и снова закрывал рот, бесшумно двигал губами и в целом выглядел непривычно напряженным. Азирафаэлю очень хотелось верить, что он нормально воспримет этот их разговор.
Они выбрали место подальше от основных аллей, чтобы избавиться от нежелательных слушателей. Тут было не так уж и много людей, но Азирафаэль в принципе не хотел, чтобы их разговор кто-то слышал.
― Ну и? ― наконец не выдержал Кроули, падая на лавочку и сразу закидывая руки на спинку. ― Начинай, раз уж ты меня привёл сюда, тебе есть что сказать.
― Да, ― рассеянно кивнул Азирафаэль, опускаясь на край сидения. Ему понадобилось усилие воли, чтобы посмотреть Кроули в лицо. ― Я думаю, нам нужно прекратить общаться.
Повисла тишина. Недалеко от них небольшая стайка голубей пыталась найти в урне что-то съедобное для себя, отдалённо слышались звуки оживлённой дороги, но Кроули молчал. Спустя почти минуту этого молчания Азирафаэль не выдержал.
― Так будет лучше всего. Всё, что было в Хеллоуин… Я был слишком пьян и… Мне не нравится то, чем закончилась эта вечеринка.
Лицо Кроули оживилось. Напряглись челюсти, губы сжались в тонкую полоску и даже очки не могли скрыть того, что он явно не согласен с таким положением дел.
― Ангел, я…
― Не называй меня так, ― оборвал его Азирафаэль и поднялся с лавки, собираясь уходить. ― Надеюсь, ты найдёшь себе кого-нибудь другого.
― Не смей заявлять мне такое, а потом просто отворачиваться и убегать, ― прорычал Кроули низко и от того, как звучал его голос, у Азирафаэля внутри что-то испуганно сжалось. ― Для начала хотя бы выслушай, что я тебе скажу. О том вечере и вообще обо всём этом.
― Я не уверен, что хочу знать, Кроули, ― покачал головой Азирафаэль.
― То есть я тебя должен просто выслушать и согласиться? Дай мне сказать, чёрт возьми!
Этого Азирафаэль боялся больше всего: гнева. Не то чтобы он испытывал иллюзии насчёт реакции друга на всё это, но он очень не хотел, чтобы до этого доходило. Кроули был очень вспыльчивым и легко впадал в неконтролируемую ярость, намного легче, чем сам думал. Поэтому, когда он повысил голос, Азирафаэль сел обратно, надеясь, что, дав Кроули выговориться, сможет сделать для него хоть что-то напоследок.
― То что произошло в пятницу… Мы были пьяны. Оба. Запомни это. И я не горжусь тем, где и как я проснулся. ― Кроули глубоко вдохнул, выдохнул и уже спокойнее продолжил: ― На самом деле я не рад, что дал тебе выпить там. Тебе стало плохо уже на второй час, и ты блевал в туалете. Я должен был забрать тебя оттуда ещё тогда, но… Чёрт, ангел, тебе было так весело там! Я впервые видел тебя настолько раскованным при людях…
― Возможно, это потому, что я выпил полбутылки коньяка накануне? ― не удержался Азирафаэль от колкого комментария. Кроули скривился от него, как от зубной боли, но всё же продолжил.
― Я старался, чтобы ты не попал в неприятности. Чёрт, да после того, как тебя стошнило, я вообще не пил, чтобы присматривать за тобой! Бегал, как идиот привязанный, потому что не простил бы себе, если бы что-то с тобой случилось, а ты как назло лез во всякие неприятности!
― Надеюсь, ты не хочешь сказать, что это я засунул твои руки под свою одежду? ― Азирафаэль чувствовал, как что-то внутри начинало кипеть. Он не был зол на Кроули до сегодня. Сейчас, когда он говорил всё это, в голову невольно в противовес лезли мысли о рвоте по всему заднему сидению его машины. Интересно, он смог избавиться от запаха? Или придётся менять салон?
― Это… ― Кроули замялся. На его лице сменилось несколько виноватых гримас подряд, но ни одна из них не казалась Азирафаэлю достаточно искренней. ― Просто ты был… Ну…
― Доступным? Не способным отказать? Или ещё скажешь, что я тебя первым поцеловал?
― Нет, конечно! ― Кроули посмотрел на него жалобно. ― Просто я влюблён в тебя уже чёртовых два месяца! А ты так улыбался мне тогда… Прости, я не должен был так торопиться.
― Торопиться? ― От одного этого слова Азирафаэля захлестнула волна возмущения настолько сильного, но он забыл о всех нормах приличия. ― Кроули, я тебе говорил, что я не гей! Ты… О, Господи, как ты вообще… Я думал, мы друзья!
― Мы ими и остаёмся! Ангел, я прошу тебя… ― Кроули схватил его ладонь, но Азирафаэль тут же вырвал её и подскочил на ноги.
― Не называй. Меня. Так. ― отчеканил Азирафаэль, стараясь держать свой голос под контролем. ― И мы уже не друзья.
― Азирафаэль! Не глупи, тебе же понравилось! Ты буквально сам напросился на всё произошедшее!
Кроули выглядел отчаявшимся, беспомощным, взывающим непонятно к чему. И если бы не его слова, наверное, Азирафаэль бы услышал и смог бы как-то сдержать себя, действительно выслушать и принять. Возможно они бы действительно могли остаться друзьями.
― Ты хочешь сказать, что я сам напросился на то, чтобы ты меня… взял пьяного на заднем сидении твоей машины? ― тихо спросил Азирафаэль. Кроули побледнел от его слов.
― Это не так… Чёрт, я не… Не это хотел сказать! ― сбивчиво попытался он что-то объяснить. К сожалению, было уже слишком поздно для каких-либо объяснений: последняя нить в груди Азирафаэля оборвалась, отправляя какой-то неведомый орган в бесконечное падение. Он будто бы и сам оказался в кромешной темноте, такой знакомой и такой пугающей одновременно. Азирафаэль снова был один.
― Прощай, Кроули, ― всё так же тихо пробормотал он и, развернувшись на каблуках, пошёл к выходу из парка.
― Азирафаэль, подожди! Чёрт, я всё объясню, пожалуйста! Я могу всё объяснить! ― слышалось за спиной, кажется, Кроули даже пытался бежать за ним, но после пары шагов по гравию послышался глухой удар. Азирафаэль заставил себя не оборачиваться. ― Господи, во имя Сатаны, ангел, прошу тебя! Дай мне шанс! Пожалуйста! ― голос Кроули надломился, но Азирафаэль продолжал шагать вперёд, сжимая лямки рюкзака. Два десятка шагов и он уже почти не слышит, что за спиной его кто-то зовёт. Ещё десяток шагов, и он физически не может услышать голоса Кроули на оживлённой улице. Пять минут, и он уехал на автобусе, оставляя позади и просьбы, и оклики, и того, кто подарил ему лучшие воспоминания в жизни.
