Всего через пару часов парень понял, куда так торопился Айзен.

— Капитан Айзен, прекратите работу немедленно и отойдите к стене!

В лабораторию ввалилась небольшая группа под командованием хрупкой девушки. Белая форменная куртка выдавала в ней одну из двух капитанов женского пола в Готее-13. Так как капитану отряда медицинской помощи тут делать было абсолютно нечего, то Куросаки ни на миг не сомневался, что к ним пожаловала сама капитан отряда внутренних расследований. Вместе с ней были пятеро человек, чьи лица были закрыты чёрными шлемами, а в руках у них было оружие. У двоих — парализующие бластеры, направленные сейчас на капитана Айзена, у остальных — лазеры, которые смотрели прямо на Куросаки. За их спинами маячила знакомая фигура в форменном халате двенадцатого отряда.

— Могу я узнать о причине такого резкого проникновения на территорию моего отряда и беспардонный визит? — спокойно спросил Айзен, и не думая отрываться от компьютера. Кроме этих слов он вообще никак не отреагировал на появление посторонних. — Вас стучаться не учили, капитан Сой Фонг?

— Вы взяты под арест за укрывание объекта, опасного для общества, — всё тем же резким голосом заявила девушка, чуть сузив глаза. — Куросаки-15 признан бракованным и подлежит немедленному уничтожению. Отойдите от компьютера, иначе мне придётся применить силу.

— Что?! — совершенно несдержанно воскликнул парень, до этого тихо сидевший на столе с книгой в руках.

— Помолчи пожалуйста, Куросаки, — тяжело вздыхая, попросил капитан Айзен, наконец отрываясь от экрана компьютера. — Боюсь, тут какая-то ошибка, — он перевёл взгляд на Сой Фонг, обращаясь теперь к ней. — У меня есть письменное разрешение главнокомандующего на глубокое обследование Куросаки Ичиго в течение недели. Согласно ему, у меня есть ещё почти двое суток на работу, прежде чем я должен буду объявить о результатах. Ни в одном из предыдущих обследований его опасность не была подтверждена, так что же изменилось за пять дней, в которые обследуемый объект даже лаборатории не покидал?

Айзен был спокоен. Такое холодное спокойствие было у капитана десятого отряда в те редкие случаи, когда ситуация на месте какого-либо нарушения гражданского спокойствия была действительно хреновой. Но у Айзена получалось определённо лучше, чем у капитана Хицугаи. Спокойная, расслабленная поза, прямой, уверенный взгляд и ноль внимания на полосу загрузки, ползущую по экрану компьютера. Куросаки, пожалуй, и не заметил её, если бы не повернулся к Айзену на просьбу помолчать.

Сой Фонг, напротив, теряла своё спокойствие, как и её люди. Они начали переминаться с ноги на ногу и поглядывать друг на друга и на капитана. Непростительная оплошность. За эти доли секунд Куросаки мог бы уже уложить двоих из них и выскочить в коридор. Но у него был приказ сидеть и не двигаться.

«А если бы приказа не было, как бы я поступил?» — мелькнул в голове неправильный вопрос.

— Ты оспариваешь приказ высшего командования? — тихо и при этом очень веско спросила Сой Фонг.

— Ни в коем случае, просто пытаюсь понять его причины, — ответил Айзен, позволив себе лёгкую улыбку.

В воздухе чувствовалось напряжение между этими двумя. Куросаки ничего не знал о боевых возможностях капитана Айзена. При том, как серьёзно были настроены ворвавшиеся в лабораторию, он полагал, что может завязаться потасовка. Что ему делать в таком случае? Бездействовать? Защищать Айзена? Подчиняться приказу? Как бы там ни было, но отправляться на свалку в виде аккуратного спрессованного куба ему точно не хотелось. Последствия это вирусного заражения или ещё что-то, но он — собственность семьи Куросаки, а если его семья понесёт убытки, это их расстроит. Расстраивать хозяев парень точно не намеревался.

— Я не обязана отчитываться перед вами, Айзен. Вы — преступник. Покиньте своё рабочее место — это последнее предупреждение.

— А если вы не настоящая капитан Сой Фонг? Возможности современной робототехники потрясающи, а ваше поведение слишком уж подозрительно. Как мне знать, что это не внешнее вмешательство третьих лиц?

— Подготовить оружие.

Разом клацнули предохранители бластеров.

— Ладно-ладно, — Айзен поднял руки в жесте капитуляции и поднялся из-за стола. Куросаки краем взгляда успел отметить, как линия загрузки добежала до своего конца на экране и исчезла. — Надеюсь, что хоть после ареста я получу какие-либо объяснения.

— Не думаю, что они вам потребуются. Содержание бракованного робота — прямое нарушение устава, — сухо ответила ему Сой Фонг, делая знак своим людям. Группа из троих окружила Куросаки, не сводя с него лазерного оружия. Остальные двое не спускали прицела с Айзена. — Забирайте его, — бросила капитан в коридор.

— Спасибо за помощь, — сдержанно поблагодарил представитель двенадцатого отряда. Куросаки хорошо его знал. «Специалисты по железу», как назвали их за спиной, не отличались многочисленностью, поэтому даже рядовой любого другого отряда мог быть достаточно хорошо знаком в офицерским составом инженеров Готея-13, а особенно с Аконом — третьим офицером и, по совместительству, самым нормальным парнем в том дурдоме. Невысокий, коротко стриженный, вечно дымящий сигаретой там, где можно и где нельзя, и с тремя небольшими рожками на лбу, он часто занимался заменой деталей в одиннадцатом отряде. — Куросаки, я могу рассчитывать на твоё благоразумие? Ты, конечно, не боевой, но этих троих положишь на раз-два, однако даже ты должен понимать, что из здания не выберешься и приговор будет исполнен рано или поздно, а отключать тебя будет только лишней морокой с транспортировкой.

Ичиго растерянно посмотрел на Айзена. От него требовали добровольно идти под пресс и конкретно сейчас, он чувствовал это, у него был выбор. В самой формулировке не было приказа, а значит, существовала возможность не подчиняться. Можно метнуться вперёд, обезоружить двоих солдат, тех, что с лазерами, уклониться от выстрела третьего и убить его одним нажатием курка. Остальные не представляли для него опасности, с ними можно разобраться и потом. Но что потом? Есть ли выход?

На его взгляд Айзен лишь коротко кивнул. Стёкла его очков сверкнули, отражая свет.

— Если это будет приказ, то я должен повиноваться, — спокойно ответил Куросаки, поворачиваясь обратно к Акону.

— Отлично, идём. — Тот развернулся и быстрым шагом покинул лабораторию. Куросаки колебался лишь секунду, затем спрыгнул со стола и направился следом, на ходу выдёргивая из своей панели провода и закрывая её. Он сделал выбор, когда пошёл служить в Готей-13, а за последствия своих действий нужно отвечать. Бородач поймёт, пусть он и строит из себя идиота, но такое понять он просто обязан.

Коридоры сменяли друг друга. Все одинаково белые, с одинаковыми дверьми и разными табличками на них. Коридор, ступеньки и опять коридор. Это здорово действовало на нервы. Если бы из лаборатории Айзена Куросаки попал бы прямо под пресс, было бы намного проще. Но из-за того, что между двумя отрядами было достаточное расстояние, у него было время для того, чтобы подумать и уже по сложившейся привычке проанализировать свои чувства. Первым было то, что несмотря на понимание собственной обязанности подчиняться уставу Готей-13, быть утилизированным ему не хотелось. Вторым было воспоминание о словах Айзена. «Теперь вы можете испытывать человеческие чувства, Куросаки-сан. … Боль, страх, усталость, радость, печаль, надежда, удовольствие, тревога, досада, гордость, стыд и, может, даже любовь, но этого я не смогу с уверенностью сказать».

Ключевое слово — боль. Если бы он всё ещё был обычным роботом, то перспектива быть спрессованным не должна была вызывать у него никаких реакций. Металл, полученный из него, позже пойдёт на переработку и выплавку новых плат, возможно, даже для новых роботов. Ну, или для кофейного автомата. Суть в том, что у него ничего не забирают — он был собран людьми, и те имеют полное право его разобрать, ведь так? Но теперь, когда перспектива пресса имела за собой угрозу чувства боли, Куросаки испытал новое для себя чувство — страх.