Когда Кроули осталась совсем без партнёра, потому что все парни её роста были выведены из строя, Азирафаэль наконец решился. Ему стоило переступить себя дважды и откладывать этот момент не стоило.

— Позвольте пригласить вас на танец, миледи, — сказал он, протягивая ей ладонь и склоняясь в поклоне. Всё по этикету, как они учили почти три года назад.

— А у сэра ноги не отвалятся от танца со мной? — скептически поинтересовалась Кроули, не торопясь принимать приглашение. Похоже, Азирафаэль здорово её обидел тогда… Ох, как же он не любил извиняться! Но если Кроули хотела, если ей это нужно, то он просто обязан это сделать.

— Даже если отвалятся, я продолжу танцевать с вами, миледи, — чинно ответил Азирафаэль и осторожно поднял голову, чтобы посмотреть ей в лицо. На нём не было отвращения и это было неплохо для начала. — Окажите милость хотя бы на один танец.

Между ними на секунду повисло молчание. За это время сердце Азирафаэля успело замереть, как натянутая струна, ожидающая звука. Всего одного слова.

— Оказываю.

Узкая, холодная ладонь легла в его руку и из груди Азирафаэля вырвался вздох облегчения. Они встали в стойку и с первыми нотами новой мелодии пошли в танец. Азирафаэль усердно старался не думать о том, что чувствует сквозь рубашки кружево на лифчике Кроули. Первый шаг вперёд, второй с разворота влево, третьим приставляешь ногу к ноге. Один взмах палочки и туфли Кроули слегка меняют форму: теперь шпилька не такая тонкая, но высота остаётся прежней, как и вызывающий цвет.

— Ты что там колдуешь у меня за спиной? — подозрительно поинтересовалась Кроули сверху, но Азирафаэль был почти на сто процентов уверен, что это только ради вредности. Как и каблуки в принципе: ей самой наверняка непривычно танцевать с партнёром ниже неё.

— Хочу, чтобы ты могла станцевать со мной не один танец, а намного больше, поэтому слегка поменял форму твоих туфлей. Так удобнее? — он чуть повернул голову и посмотрел ей в глаза. Кроули лишь тихо хмыкнула, оставив его без ответа, но раз не бросила танцевать, значит не так уж всё плохо. — Вообще, я хотел перед тобой извиниться. Ты готова?

— К этому историческому моменту? Спрашиваешь, всю жизнь его ждала! — Кроули весело усмехнулась, тут же забывая о том, что вроде как игнорировала его слова. — Давай, начинай скорее, мне не терпится услышать.

Азирафаэль мог только усмехнуться. Видимо, Вельзевул всё разболтала Кроули, и та заочно его простила, но это явно не было поводом не говорить нужных слов. В конце концов Азирафаэль должен отчитаться Гавриилу о проделанной работе.

— Я очень тебя обидел, мне жаль, и я прошу прощения, — начал он после тяжелого вздоха. — В своё оправдание могу сказать только то, что моя реакция была вызвана ревностью. Твой новый образ сделал тебя… центром внимания для всех парней школы и, честно говоря, я готов вынести всё, кроме Сандальфона, бормочущего с улыбкой твоё имя во сне.

— Какой кошмар… Не думала, что он такой впечатлительный, — усмехнулась Кроули, но Азирафаэль был абсолютно уверен, что она довольна произведённым эффектом. — Знаешь, я даже рада, что твои дружеские чувства так сильно пострадали, теперь я действительно чувствую себя отмщённой.

— А вот это вторая вещь, о которой я хотел поговорить, — пробормотал Азирафаэль тихо, ощущая, как смелость покидает его. И где тот парень, который так ловко выигрывал все дуэли в прошлом году, выучив от силы десяток боевых заклинаний? — Мои чувства к тебе не только дружеские.

— Что?..

— Ох!..

Им пришлось прервать танец: Азирафаэль так увлёкся разговором, что совершенно забыл смотреть по сторонам. Опять. Только теперь он вёл не только себя, но и партнёршу и поэтому столкновение спиной со шкафом было вдвое неприятнее.

— Прости, — пробормотал он, поддерживая завалившуюся на него Кроули. — Мне стоило внимательнее следить за тем, что вокруг… И за тобой тоже. И в танце, и в принципе. Просто, мне казалось, что ты меня высмеешь и наша дружба не будет прежней и всё такое, понимаешь? — он уже не торопился вернуться к танцу, а просто стоял у того шкафа, держа Кроули за руку и стараясь говорить не слишком быстро, чтобы не выдать того, как сильно нервничает.

— Не совсем, но… Погоди, ты мне сейчас в чувствах признаёшься? — глаза Кроули округлились так, что их почти можно было увидеть из-за очков. Если бы в её голосе в этот момент была хоть одна насмешливая нота, это бы убило Азирафаэля, но насмешки не было и в помине. Значит, Вельзевул не соврала.

— Ну… Да. Я люблю тебя, Кроули, — Азирафаэль постарался, чтобы это прозвучало как можно проще. Он то вкладывал в эти слова очень много, но чопорные интонации Кроули вряд ли оценит. — Я люблю тебя такой, какая ты есть на самом деле, понимаешь? Тебе не нужно так ярко краситься и носить вызывающую одежду, чтобы привлечь моё внимание. Я люблю ту, что внутри тебя… Уже четыре года люблю. Поэтому прошу, давай ты прекратишь эту клоунаду с одеждой и станешь той Кроули, которой на самом деле являешься!

Азирафаэль наконец поднял взгляд на Кроули, надеясь увидеть улыбку понимания, надеясь, что теперь-то сможет её обнять и они наконец помирятся. Только вот лицо Кроули после его тирады не предвещало ничего хорошего.

— Значит, я по-твоему выгляжу, как клоун? — тихо, очень тихо спросила она. Азирафаэль нервно сглотнул и вжался в шкаф. Кроули нависала над ним и глаза за тёмными стёклами очков наверняка сейчас были сощурены. — Тогда у меня для тебя есть новость. Мне нравится то, как я выгляжу, а ты можешь взять своё мнение и засунуть его в свою прекрасную, гейскую задницу!

На этом Кроули развернулась и вылетела из класса, громко хлопнув дверью напоследок. Все присутствующие провожали её взглядом, а потом посмотрели на Азирафаэля. Тот не знал, чего сейчас хочет больше: провалиться сквозь землю до самого подземелья или же хлопнуть себя по лбу. Только он разгрёб одну проблему, как у него появилась новая.

Шедвелл, попутно заводя патефон для ещё одного захода вальса, ухмыльнулся, демонстрируя классу все свои кривые зубы.

— Ох, парень, тебе с девушками обращаться ещё учиться и учиться надо! Особенно с рыжими.

Азирафаэль не мог не согласиться. Ему предстояло ещё многому научится, прежде чем у них с Кроули случится хотя бы первый поцелуй.