Поэтому, когда студенты вошли в аудиторию профессора-призрака и началось закономерное мужское столпотворение у парты, где села Кроули, взведённый до крайности Азирафаэль не стал даже пытаться конкурировать с однокурсниками в просьбах занять место рядом с новой королевой потока.
— Я здесь сяду, — отрезал он и упал на стул, игнорируя возмущение остальных. Возможно у него и были бы проблемы из-за такой наглости, но все ещё помнили, кто был чемпионом дуэльного клуба в прошлом году и если и выражали недовольство, то только словами и только себе под нос. Как только возмущенные студенты расселись по своим местам и начался урок, Азирафаэль наконец посмотрел на Кроули. Та уже обернулась к нему с весёлой ухмылкой, выделенной на лице ярко-красной помадой, только теперь другого оттенка. Её очки лежали рядом, не скрывая тонко подведённых глаз. Если бы в классе было не так темно, она бы вряд ли их сняла: чувствительность Кроули к свету всегда была её слабостью.
Азирафаэль уже почти было почувствовал, как копившееся всё утро раздражение отступает при виде таких знакомых змеиных глаз, но тут его взгляд случайно упал ниже, на форменную рубашку Кроули, расстёгнутую до третьей пуговицы и тем самым образующей глубокое декольте.
— Надо поговорить, — буркнул он тихо, чтобы не мешать лекции профессора. Тому, правда, мог помешать разве что конец света, да и то вряд ли — он то уже был мёртв. — Мне не нравится твоя смена имиджа. Не знаю почему остальным нравится, но я думал, что у тебя вкус получше. Удивлён, что ты не обмолвилась и словом о том, что не просто отрастила волосы, но и полностью сменила стиль.
Говоря это, Азирафаэль старался не смотреть ни в глаза, ни на декольте Кроули. Руки тоже были не вариантом: пальцы украшал ярко-красный маникюр и Азирафаэль из-за него чувствовал себя быком на корриде.
— Да ну? Неужели тебя больше привлекал мой старый стиль? Азирафаэль, ты уверен, что ты не по мальчикам? — Кроули прищурила глаза и придвинулась ближе к нему, так что теперь у Азирафаэля был совсем скромный выбор из того на какую её часть тела смотреть: либо лицо, либо декольте. И лучше уж лицо, правда. — Я просто хотела сделать тебе сюрприз, поэтому и не сказала.
— Уверен, что парни меня не интересуют, — резко огрызнулся Азирафаэль, поднимая взгляд на её глаза. — Просто мне нравятся натуральные девушки, а не «нарисованные».
— Не мели ерунды, — фыркнула она, тут же становясь той самой скептической Кроули, готовой высмеять любую фразу. — Мы с тобой дружим уже пятый год, но ты ни разу даже не смотрел на меня, как на девушку. Ты вообще ни на кого не смотрел, как на девушку, если уж на то пошло. Попробуй с парнями, серьёзно.
У Азирафаэля в горле встал ком. Ну да, конечно, не смотрел. И от наказаний эту дуру он, конечно же, не покрывал, и ночью с ней по замку не ходил и вообще ничего такого не было, это всё ему приснилось ночью, после распределения на первом курсе. А для Кроули ничего из его героических поступков попросту не существовало.
— Потому что ты — мой друг, Кроули. У друзей нет пола.
Она отстранилась. Ухмылка резко пропала с её лица, заставляя Азирафаэля почувствовать дискомфорт. Да, он считал Кроули другом в первую очередь, потому что для него она стала именно другом. Смешная, подстриженная под мальчика, она влетела в его купе в Хогвартс-экспрессе, когда они впервые ехали в школу магии и волшебства, угостила шоколадной лягушкой, при нём кривилась, когда съела драже Берти-Ботс, и наотрез отказывалась говорить с чем же оно было. Азирафаэлю казалось, что в том купе они провели целую вечность, успели узнать друг о друге всё и поклясться друг другу в том, что даже если они попадут на разные факультеты, то обязательно продолжат общаться. Так и случилось.
Азирафаэль отлично помнил, как сильно расстроился, когда шляпа на его голове выкрикнула «Пуффендуй», а не «Слизерин», как для Кроули. С тех самых пор он не любил часть праздничного банкета с распределением первокурсников. На первом курсе ему казалось, что теперь их клятва потеряет силу, ведь ученики с разных факультетов очень редко дружили до самого конца обучения.
Но следующие четыре курса они были не разлей вода: вместе делали уроки в библиотеке, пробирались в гостиные факультетов друг-друга, вместе пытались попасть в факультетные команды по квиддичу. Кроули не смогла играть, потому что очки при полёте то и дело слетали с носа и солнце её слепило, а Азирафаэль сделал вид, что плохо летает, чтобы не расстраивать подругу. Он покрывал Кроули, когда она решила, что стать анимагом на третьем курсе — плёвое дело. Точнее, он попросил её дать ему время на проверку всех сведений об этом процессе и изучил вопрос буквально со всех сторон, чтобы Кроули стала анимагом правильно и не навредив себе. Она смогла превращаться в змею накануне Рождества на четвёртом курсе. Уже к Пасхе она могла делать это не теряя одежды.
У них была длинная общая история, завязанная именно на дружбе, в которой попросту не было места влюблённости Азирафаэля. Он много раз представлял, как скажет Кроули о своих чувствах и в каждом варианте развития событий они либо ссорились, либо Кроули его высмеивала, либо, смотря с сочувствием, говорила, что Азирафаэль для неё просто друг. Поэтому он стал самым лучшим другом, который вообще может быть, а теперь его дружбой тоже пренебрегли.
— Знаешь, Азирафаэль, у меня для тебя ес-сть с-сюрприз, — прошипела Кроули и эти растянутые «с» не предвещали ничего хорошего. — Я — девушка. И у меня ес-сть пол. Ес-сли я из-за этого перес-стаю быть твоим другом, то так тому и быть.
С этими словами Кроули захлопнула учебник, заставив всех обернуться на звук и резко подорвавшись из-за парты, вылетела за дверь. Её провожали несколько десятков пар глаз, за исключением призрачных глаз профессора — тот продолжал читать свою лекцию, как ни в чём не бывало.
***
Первые дни учёбы пронеслись по Азирафаэлю, как стадо носорогов по намечающемуся лесному пожару. Все преподаватели как с цепи сорвались и то и дело напоминали ему и всему потоку о предстоящих экзаменах СОВ. До наступления первых выходных, Азирафаэль как-то даже не заметил, что с Кроули они практически теперь не общались. Да, пересекались пару раз на совместных уроках, один раз выполняли групповое задание, но в группе были и другие студенты. Домашнее Азирафаэль продолжал делать в библиотеке, а вот Кроули, видимо, решила заниматься в своей гостиной. Встречаясь в коридорах замка, они старались не смотреть друг на друга, а имитировать активную социальную жизнь с другими студентами своего факультета. Во всяком случае Азирафаэль точно имитировал, а вот сказать точно о Кроули он не мог.
На самом деле он был уверен, что Кроули скоро надоест играть роль королевы и она вернёт свою короткую стрижку и привычную одежду. Он даже проигрывал в воображении, как она придёт к нему с извинениями, как было всегда в случаях, когда они ссорились. Пусть это было немного не по-мужски, но Азирафаэль настаивал на своём только когда это было действительно важно и Кроули принимала его точку зрения, когда отходила от злости и обиды, в которые впадала также легко, как и в сон на уроках по Истории Магии.
Но на этот раз всё было иначе. Наступила суббота, а Кроули так и не избавилась от своего кошмарного макияжа. К своему ужасу Азирафаэль начинал к нему привыкать. Более того, он был почти готов пойти и вновь наладить дружеские отношения, если бы подруга сменила ярко-красную помаду на что-то более нейтральное, но Кроули снова менять имидж не торопилась.
В учебные дни Азирафаэлю ещё удавалось выносить восторженного Гавриила с его «ну наконец мы действительно начали учится!», нудного Сандальфона с «ну сколько можно домашнего, Азирафаэль, ты сделал этот доклад?» и Уриэль, которая выедала ему ложечкой мозг заставляя ещё раз попробоваться в команду по квиддичу, то на выходных, без перерывов на занятия, Азирафаэль не выдержал и сбежал от них и себя самого в Хогсмид. Ему жизненно необходимо было поговорить с кем-то умным, поэтому он решил навестить тётушку и поговорить с ней по душам о Кроули. Потому что должен же быть хоть один человек, который понимает его! При любой попытке обсудить с Габриэлем или Сандальфоном внешность Кроули, Азирафаэль получал только восхищённые вздохи и фразы по типу «много ты в девушках понимаешь». А вот мадам Трейси, бессменная владелица паба «Три метлы» и самая лучшая тётушка в мире, должна была всё понять и поддержать Азирафаэля.
