― Да иди ты, ― буркнул Кроули недовольно. ― Откуда мне знать, что тут водится-то?!

― Не сердись и не кричи, ― фыркнул Айзек. ― Я не мог не подколоть, прости уж. Ты просто такой напряженный, просто ужас, а это всего лишь куча деревьев и ничего более. Обещаю, что там нет плотоядных животных и даже приблизительно опасных. Если ты так на них закричишь, они испугаются тебя больше, чем ты их.

― Ну эй!

― Прости, ― Айзек уже не сдерживал смеха. Интересно, кто в последний раз так легко и, что самое главное, не зло подшучивал на Кроули? Его коллеги относились к нему с деловым уважением и не позволяли себе такого, редкие девушки обычно не отличались хорошим чувством юмора и все их шутки касались темы ниже пояса. Пожалуй, только в универе и недолгое время после него у Кроули были друзья, способные на такое… Неужели он уже настолько старый, что с ним и пошутить нормально нельзя?

― Забей, ― вздохнул он тихо. ― Слушай, а как так вышло, что ты живёшь именно тут? В смысле, в городе было бы, наверное, удобнее, разве нет? Хоть ты и критик, но должен же появляться в издательстве иногда, да и на какие-то мероприятия ходить…

― Я не настолько важный и крутой критик, чтобы ходить на приемы, ― Айзек пожал плечами. ― А живу тут, потому что мне тут нравится. Я провёл детство в городе ненамного больше этого, постоянно мечтал переехать в Лондон, мне казалось, там будет чертовски весело и всё такое. Но оказалось, что город ― это только шум, грязь и не всегда приятные люди. Жители города постоянно куда-то торопятся, бегут, стремятся. Они не всегда понимают, что завтра, послезавтра, через год их жизнь вряд ли кардинально изменится, что рядом с ними будет жить всё тот же сосед, который не любит шума, что если смывать лапшу в унитаз, то рано или поздно тот забьётся, или что распивая с друзьями пиво на лестничной площадке, они же споткнутся утром о собственные неубранные бутылки. В городе люди постоянно что-то ищут: карьеру, семью, успех, своё место в жизни. Я тоже что-то искал, пока не понял, что вот такой вот поиск ― это не моё. Сначала я менял квартиры, конечно, но как-то с соседями у меня постоянно не складывалось: по ночам было слишком шумно, утром не хватало солнечного света и тому подобные проблемы. Я когда-то даже попробовал снимать дом в центре Сохо, но даже если у тебя нет соседей, это не освобождает тебя от шумных машин и тому подобного. По-настоящему спокойно я чувствовал себя только за городом, когда возвращался в дом родителей. Через какое-то время я понял, что мне нужен такой же свой дом ― тогда и перешёл на удалённую работу, конечно. Мне тут комфортно, вот и всё, никаких таинственных историй. Не против, если я закурю?

Говоря это всё, Айзек стоял, придерживая свой велосипед и роясь по карманам. Под конец он достал серебряный портсигар и, получив утвердительный кивок от Кроули, прикурил. Пока он затягивался дымом, Кроули про себя удивился тому, что с такой вредной привычкой у Айзека явно не было проблем с тем, чтобы спокойно проехать на велосипеде пару километров за раз. Он не то что не вспотел, даже не запыхался, в отличие от Кроули: к его спине не слишком приятно липла футболка, и он как никогда чувствовал себя слабаком.

― Как тебя послушать, так у тебя жутко скучная жизнь, ― пробормотал Кроули и инстинктивно потянул носом, когда Айзек выдохнул дым. Руки буквально зачесались тоже закурить, но сейчас это было бы очень некстати.

― Не то чтобы твоя пестрила интересными фактами, судя по рассказу, ― хмыкнул Айзек. ― Как ты там говорил? Родился, отучился, поработал, надоело?

― Обиделся, что ли? ― Кроули недовольно на него покосился. ― Я правда не хочу рассказывать слишком много о своей жизни, потому что это сеть очень долгих и запутанных историй. Получился бы отменный документальный сериал, знаешь ли, а психотерапевт мог бы классную научную работу написать.

― Ты думаешь, что у меня жизнь была не такая интересная, потому что я живу с пенсионерами? ― спросил Айзек, выгнув бровь. ― Я, между прочим, несколько лет прожил в Сохо.

― Я не знаю, что такое Сохо. Вообще был в Лондоне только проездом.

― Тогда погуглишь, когда вернёшься. Очень интересное место, хочу тебе сказать. Пойдём дальше?

Он предложил это так неожиданно, что Кроули не сразу понял, чего от него хотят: пара секунд ушла на осознание, пока Айзек смотрел на него со своей фирменной доброжелательной улыбкой.

― Да, идём, ― запоздало буркнул Кроули. В целом, он отдохнул. На велосипед, конечно, полезет ещё не скоро, но медленно пройтись по лесу ― это было самое то. Айзек потушил сигарету о пепельницу в портсигаре и убрал окурок туда же, прежде чем двинуться следом за Кроули.

Земля была усыпана старыми сосновыми иголками и из-за этого будто бы пружинила под ногами. Ощущалось необычно, но идти было легко и даже приятно. Если бы Кроули решил заняться утренними пробежками, то выбрал бы это место для такого развлечения. Тут было не так жарко, как на шоссе, но и не дул ветер. Летом тут, скорее всего, было довольно приятно гулять в любое время суток.

Стоило им немного пройти под кроны деревьев, таща за собой велосипеды, как на деревьях стало заметно шевеление. Кроули сначала подумал, что это птицы, но, присмотревшись, признал белок-людоедов, о которых говорил Айзек. К его удивлению, они были мало похожи на ярко-оранжевые изображения из книжки и были скорее какими-то серо-бурыми: отличный цвет для маскировки на дереве.

― Я думал, что они будут поярче, ― пробормотал Кроули. ― Никогда не видел белок вживую. В детстве меня как-то по зоопаркам не водили, а потом было не до того. В том зоопарке, где я был, в основном держали обезьян и змей.

― Террариум? ― уточнил Айзек. ― Если вы жили на Юге, то это понятно.

― Я живу в Лос-Анджелесе, так что да, белки там не водятся, ― хмыкнул Кроули. ― Уж точно не на улицах города.

― Прекрати язвить, ― в голосе Айзека послышался укор. ― Я вот обезьян никогда не видел. Только в документальных фильмах, но это вряд ли считается. Лет в одиннадцать мне нравилось смотреть «Планету животных».

― И тебя не клонило в сон от неё? ― Кроули удивлённо вскинул брови. ― Самый нудный канал же. Никакой динамики.

― Это для тебя он нудный, а я любил получать знания из разных сфер жизни, ― фыркнул Айзек. ― Что же тогда ты смотрел в детстве по телевизору? Только мультики?

― Обижаешь, ― Кроули расплылся в довольной улыбке ― кино было его темой. ― К десяти годам я уже смотрел блокбастеры, фантастику и Доктора Кто.

― Ну хоть что-то у нас есть общее, ― усмехнулся Айзек. ― Я тоже любил Доктора Кто. Пожалуй, его любили все дети Британии.

― Даже спорить не с чем, ― согласился Кроули. С этим сериалом у него были связаны очень тёплые воспоминания: шерстяной колючий плед, горячий чай с мёдом, мать рядом на диване. Это была одна из немногих их семейных традиций, и как только начинала играть заставка, они тут же мчались к телевизору наперегонки. ― Но вообще я больше любил полнометражные фильмы и мультики. Даже связал с этим профессию и… ― Кроули прикусил язык. Что-то он увлёкся, рассказывая о себе. ― Я продюсер, ― он чуть нервно ухмыльнулся, вспоминая, что Айзек об этом вроде как не говорил и, возможно, не знал, когда предположил, что он ― тот самый Энтони Кроули. Можно будет вывернуться и в последующих рассказах. ― Говорят, неплохой, но… В последнее время что-то не прёт.

― Работа осточертела? ― спросил Айзек.

― Вроде того, ― Кроули грустно кивнул. ― Поначалу я получал настоящий кайф от всего этого, а теперь… Всё не так, в общем. Коллеги бесят, процесс утомляет, обстановка раздражает.

― Думаю, что понимаю, о чём ты, ― кивнул Айзек. Свет, пробивающийся сквозь кроны уже не только хвойных деревьев, плясал пятнами на его лице и одежде, пока он двигался. Кроули почему-то подумал, что Айзек практически всегда «светится». То ли светлая одежда давала такое ощущение, то ли удачное освещение, но он выглядел как исключительно положительный персонаж. ― Не уверен, что тебе это поможет, но хочу рассказать историю. Я поступил в университет в Лондоне, чтобы стать литературным редактором и, скажем так, «делать книжки». Мне всегда нравилось читать, и в голове сложилось представление о моей собственной идеальной книжке. Я думал, что могу помочь написать её кому-то. Я действительно пытался это сделать: ждал своего автора, пытался вложить свои мысли ему в голову, но это всё было не то. Через какое-то время у меня опустились руки: хорошим редактором я так и не стал, зато из-за того, что я был довольно придирчивым к чужим работам, из меня получился неплохой критик. Стоит заметить, что до определённого момента в жизни я вообще не видел себя как писателя. Я думал, что у меня недостаточно навыков, недостаточно воображения для хорошей истории. Но потом я так достал одного знакомого писателя, что он заставил меня сесть и написать вступление к моей «идеальной» книге. Оказалось, что я могу. Не сразу, конечно, но в принципе могу. ― Говоря всё это, он не поднимал взгляд на Кроули, а просто шагал вперёд, смотря то в глубь леса, то себе под ноги, чтобы пнуть попавшуюся на дороге шишку. ― Часто это называют кризисом среднего возраста. Когда то, чем занимался всё время до этого, перестаёт играть теми красками, которые ты видел раньше. Я считаю, что наше подсознание просто корректирует наш путь в жизни, подсказывает, что мы что-то упускаем, делаем что-то не так. Самое сложное ― это понять, что именно. Мне кажется, что именно для этого ты взял отпуск.