Скворечник был сколочен и повешен высоко на столб. Хоть скворцов в этом районе никогда не было, одна из ступенек взросления была пройдена, и у отца в том числе. После баньки и ужина с нежным пюре и сарделькой, брызжущей соком, по заветам Драгунского, папа уложил Васю, чмокнул его в лоб и пошел читать, оставив дверь спальни открытой. Дорожка света из коридора уберегала сына от всяких монстров.

Васе не спалось. Он думал о папиной фразе про «гоп», и что ему надо перепрыгивать. Откинув тяжелое одеяло и ступая босыми ногами по коридору, мальчуган зашёл к отцу, в надежде на внятный ответ. Папа спал, посапывая в обнимку со свежей беллетристикой, которую он так любил, и где все и вся было калькой фантастических мастодонтов СНГ – Сталкера и Метро.

В саду игрались три Анчутки – маленькие бледные существа, ходившие на цыпочках и не имевшие пяток. Они прыгали по клумбе и срывали мамины цветы. Хоть это и злые духи, с Васей они подружились еще прошлым летом. Мальчишка сидел на пороге дома и грустил от того, что не может разгадать тайну фразы. Заметив дите, Анчутки побросали все свои дела и подошли к другу.

– Вась, чего грустишь? – сказал самый главный из них.

– Вась? – твердил второй.

– Вась? – спросил третий и ткнул Васю в бок.

– Ребята, вы знаете, что такое гоп и как его перепрыгивать? – Вася уткнулся подбородком в руку и вздохнул. Анчутки быстро собрались в круг и стали шушукаться, иногда посматривая на мальчугана.

– Нет, у нас так не говорят, – сказал первый.

– Нет, – произнес второй.

– Не говорят, – резюмировал третий.

– Но мы можем отвести тебя в Лес, там есть умные люди и нелюди! – Главный подал Васе руку.

– А папа меня не наругает? – В ответ на это все Анчутки мотали головами.

– Тогда идем.

Фамильный дом стоял рядом с дремучим лесом. Листья могучих деревьев отражали свет луны и освещали тропинку. Главный Анчутка вел Васю к мудрому другу, а второй и третий сидели у мальчугана на плечах. «Устали, устали!», – повторяли они.

Когда колонна подошла к болоту, Анчутки испарились. Вася озирался по сторонам, ему было очень страшно в темном лесу. Послышался звук дудочки, которая играла беспокойную мелодию. Из воды вышел Водяной: весь в тине и водорослях – он опирался на тяжелую дубину.

– Кикимора, свет очей моих, отойди от мальчишки, он ко мне, – сказал Водяной басом.

Рядом с Васей показалась Кикимора, вышедшая из невидимости. Она спрятала дудочку под рядом лежащий камень.

– Этих не пугай, скотину не трожь! Зачем я за тебя вышла, чудище болотное! – завопило тощее маленькое существо. Фыркнув, Кикимора прыгнула на ветку и стала плести пряжу. Огорошенный Водяной сел на камень.

– Мне сказали, ты ко мне с каким-то вопросом пришел. Глаголь. Вася поведал духу о своей проблеме.

– Думу ты мне задал непосильную, мальчик. Век живи, век учись! Я гуляю по свету уж тридцать веков, а этого – знать не знаю! Ведаю, кто может тебе помочь. Скверная она, правда, но не пуще моей, – Водяной кивнул в сторону Кикиморы, за что тут же был награжден ударом шишки по затылку.

– Я всё слышу! – завопила его жена.

Водяной встал и, набрав воздуха, закричал: «Гамаюн! Гамаюн!». Спустя мгновенье кроны деревьев разомкнулись, и на болото влетела Гамаюн – всезнающая женщина с телом птицы. Она недовольно поправила на шее маску для сна и золотой ободок на голове. Обратилась к Васе:

– Знала, что позовете. Я – Гамаюн. Ведаю обо всем: прошлом, настоящем и будущем. Ежели твой вопрос глуп или у тебя его вовсе нет, то твое настоящее закончится на высоком дубе, куда я тебя закину. Внимательно слушаю. – Гамаюн горделиво расправила крылья.

– Здравствуйте, тетенька. Мне папа сказал: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». Что это значит? И если я найду этот «гоп», как высоко мне нужно будет прыгать?

– Знала я, дитя, что вопрос твой действительно интересный! Хотя, мог бы уже догадаться к своим шести годам. Но я тебе отвечу. Твой папа имел в виду, что ты должен сделать дело, а уже после этого говорить, что способен его совершить. Понятно?

– Понятно.

– Молодец. А вообще, прыгать нужно так высоко, как потребуется. А может и выше. Ясно?

– Ясно! Спасибо, тетенька Гамаюн.

– Нравишься ты мне, Василий. – Ободок женщины-птицы засветился – она просматривала будущее мальчика. – Возьми это, оно принесет тебе удачу! Ты преодолеешь каждый «гоп», который встретишь. А будет их у тебя очень много, Вася. – Гамаюн отдала мальчику золотое перо Жар-птицы и звонко крикнула.

Мальчик проснулся у себя в кровати. Потирая глаза, он вышел во двор и услышал щебет – скворцы прилетели в свой новый дом.

Рак и раковина

Наступил новый этап в жизни! Дима наконец-то похудел и привел себя в форму. За пару месяцев он сбросил целых тридцать пять килограммов, хотя спортом особо не занимался. Перестал есть мясо, даже какое-то отвращение появилось к этим свиным ребрышкам и курице-гриль; весной он и вовсе пропустил майские поездки на шашлыки. Правда, иногда ходил, схватившись за живот, но списывал это на изжогу и заработанную в студенчестве язву.

На работе Дмитрия Львовича стали уважать еще больше. Бывший сорокапятилетний толстячок стал подтянутым мужчиной с выраженными скулами и рельефными мышцами. Сотрудницы и раньше заглядывались на босса, но теперь их интересовал не только его кошелек. Оставаясь примерным семьянином, Дмитрий Львович пресекал все коварные попытки обольстительниц и каждый день после работы возвращался домой: к сынишке и любимой жене.

Уже несколько месяцев она донимала Диму беспокойством о его здоровье. Боли никак не утихали, но он терпел до последнего. В итоге, он поддался и пошёл к врачу.

Его скитания по кабинетам врачей наконец закончились в кабинете онколога. Щуплый старичок посмотрел анализы и результаты обследований; звучно выдохнул, отложил очки и безучастно посмотрел в окно.

– Дмитрий Львович, я должен вас огорчить. У вас рак на малой кривизне желудка, еще есть метастазы в печени и легких. Четвертая стадия, не иначе.

Дима остолбенел. Он ничего не слышал, будто его ударили по ушам. Из округлившихся глаз выкатились скупые слезинки. «Что делать! Что делать. Что делать? Лечиться. Можно в Германии. Есть же сбережения! Еще машина, дом, квартира. А если не хватит? Я могу продать фирму! Меня давно хотели выкупить конкуренты! Или пригрозить рассказать правду о тех контрактах? Мне явно заплатят за молчание».

– Лечится? – голос осип и сорвался, напомаженные волосы тряслись в такт всему телу. Доктор, который практически ежедневно говорил людям, что они скорее всего умрут, сухо ответил:

– Химиотерапия в вашем случае уже малоэффективна, но мы можем выиграть время. Будете принимать капецитабин. Это даст вам 5-6 дополнительных месяцев. – За годы практики онколог видел и слезы, и ярость, и безразличие. Он глянул на часы на стене, едва заметно зевнул. – У вас в запасе год жизни. Максимум – полтора. Не потратьте его впустую.

К домашним Дима пришел поникший, бледный и напуганный. Он уложил сынишку, чмокнул его в лоб.

За ужином он лениво гонял по тарелке брокколи и горох. Так ничего не съев, отбросил вилку в сторону. Когда жена услышала диагноз, то заревела горькими слезами. На кухне промокли уже все салфетки и оба плеча Димы, а слезы всё не кончались.

Ночью, лежа в постели, жена обняла мужа и сказала:

– Год! Целый год! Вот что ты всю жизнь хотел сделать?

– Поехать в кругосветное путешествие. Нет, долго. Прыгнуть с парашютом. Можно. Взобраться на высокую гору и разбить там лагерь. Раз плюнуть!

Объесться самыми вкусными блюдами, которые только существуют. Ходить, ездить, пробовать, еще и еще! – Дима даже взбодрился. – Рита, вы ведь с Темой со мной, во все эти приключения? – покрасневшие карие глаза жены одобрительно моргнули, она уткнулась Диме в грудь и поцеловала.