— Мику, мне бы в душ…
— Тогда поехали ко мне, — кокетливо произнесла она, и чем-то неуловимо стала напоминать Луку. — Если хочешь примем его вместе.
— Прости, сегодня я не смогу.
— Снова?! Лен-кун, ну как же так?! Вчера ты сбежал, и сегодня опять хочешь…
Высокий голос резанул по нервам, и я раздраженно сбросил её руки. Соскучилась по мне? Скорей уж по моему телу.
— Лен-кун? — зеленые глаза блеснули влагой. — Что с тобой, я же просто…
— Если хочешь секса, то я готов хоть сейчас, — зло процедил я и резко прижал девичье тело к двери, грубо целуя дрожащие губы.
***
— Но почему ты не хочешь петь? Что-то случилось? — похоже Гуми не на шутку разволновалась, но Рин было уже все равно. После оглушительного успеха песни Лена, она вряд ли могла бы как-то удивить его фанаток. Да они скорее уж попросят его выйти на бис. Рин досадливо поморщилась, ведь ей впервые не хотелось выходить на сцену. Не хотелось вообще ничего.
— Прости, Гуми, — покачала головой блондинка. — Я не смогу спеть.
И с этими словами девушка направилась к гримерной, морально подготавливая себя к встрече с братом. Его голос, взгляд, прикосновения — все это отравляло её сознание, затуманивало рассудок и лишало воли. Словно сладкий яд. А что если он захочет продолжить эту свою «шутку»? Сможет ли она, Рин оттолкнуть его?
Внезапно в дверь с другой стороны двери послышался глухой удар. Рин опасливо приблизилась покосилась на ручку, но тут до её слуха донесся тихий стон.
— Лен-кун…
Лицо мгновенно покрылось жарким румянцем, и Рин отпрянула от двери как от огня. В ушах стучало, но ей казалось, что она слышит за дверью тяжелые стоны и то, как чужой голос зовет её брата по имени. Едва держась на ногах Рин медленно побрела прочь. По щекам потекли слезы, и Рин быстро зажала рот, стараясь подавить отчаянные рыдания. Сердце болезненно заныло.
— Рин-чан? — голос Гуми стал для нее ушатом холодной воды. — Что случилось? Это все Лен, да?!
Рин подняла на нее заплаканные глаза и зло смахнула слезы.
— Гуми-чан, — всхлипнула она и судорожно сглотнула. — Я буду выступать.
***
Дорогая ткань вычурного платья красиво сминалась под моими пальцами, а черные чулки съехали со стройны ног девушки, когда до моего слуха донесся знакомый голос. Всегда звонкий и нежный, сейчас он звучал как-то иначе. Более взросло.
— Ах… Лен-кун, — узкие ладошки Мику уперлись мне в грудь. — Почему ты остановился?
Я же, словно не слыша отпустил её и направился к шкафчику с одеждой.
— Лен-кун! — она сердито одернула подол своей юбки. — Что с тобой такое? Всего пару минут назад ты был таким решительным, а теперь…
— Извини, Мику, — я натянул футболку и прошел мимо нее. — Я должен быть на выступлении Рин.
На кукольном личике появилась недовольная гримаса, но мне было все равно. Она права, мне хотелось. Но вовсе не её.
Включаем: Kagamine Rin — «Cloud» by Nanami.
Мелькают дни, и жду я от тебя вестей
Но в телефонной трубке скажут мне,
Что не доступен абонент.
Теряют чувства цвет…
И непрерывно продолжает дождь идти,
Свинцовых туч не меньше, сколько не гляди
От капель воды на щеках блестят следы.
Сжимаю крепко телефон, надеясь позабыть о нем.
Но верю я — вернешься ты, назад ко мне.
И быть может, уже завтра увижу на экране:
«Я виноват, пожалуйста, прости.»
Следуя за чарующим голосом Рин я вышел из гримерной и поспешил к сцене. Там, в слепящем цвете софитов пела Рин, но стоило мне вслушаться в смысл слов, как я тут же замедлил шаг. В её голосе слышалось неприкрытое отчаяние. Каждая строчка иголкой вонзалась в мозг.
Прошу, ко мне вернись, и чувства проясни,
Пообещай, что вновь не бросишь меня одну.
И улыбаться будешь мне, смотря в глаза мои,
Ведь всегда найдешь любовь ты в них.
Затихли голоса,
И слёзы на глазах,
А пасмурные дни похожи, как близнецы.
И всё трудней не унывать,
Улыбкой боль скрывать.
Опять одна я буду горевать.
Рин всегда металась по сцене светлым солнечным зайчиком, заряжая публику позитивом и радостью. Но сейчас я слышал в её голосе слезы и тут же сморгнул.
Я всё пыталась пробудить в тебе любовь,
Но, видно, не спасти её…
И больше не могу, хочу уйти,
Хлопнув дверью по пути!
Стараюсь я не плакать, только бы забыть
О том, что в шрамы в сердце будут вечно ныть.
И помутнел мой взгляд,
Ведь далеки так ты и я.
Вокруг меня все влюблены,
Тепло друг другу дарят,
И некому меня одну прижать к груди, но,
Быть может, уже завтра со мной ты будешь рядом!
Твои вот-вот услышу шаги!
Но утром я проснусь,
Тихонько потянусь,
Проверю телефон — опять не звонил никто…
Тогда тупая боль, вернувшись,
Вновь пронзит меня,
В печали встречу я начало дня.
Препятствия снося, твой голос и слова
Заполнят пустоту, согреют они меня.
И буду я искать опять среди толпы людской
Столь желанное твоё тепло.
Но тщетно всё опять, и не найти тебя мне.
Звёзды исчезать начнут, и солнце встанет вновь,
А на экране так и нет заветных слов…
Ломаюсь понемногу,
Держаться больше не могу!
Высокий голос звучал с надрывом. Казалось, что Рин поет вовсе не для зрителей. Каждое её слово было адресовано мне. И я прекрасно чувствовал её обиду и злость на меня, что копилась долгих два года. То, что я старался не замечать все это время обрушилось на меня словно ледяной дождь. Какой же я идиот…
Очередную ночь я провела без сна…
Едва заря забрезжит,
Цикад услышу пенье,
И номер поменяю сама!
Прошу, вернись назад!
Сменяют холода
Палящий летний зной
Но больше ты не со мной!
Теперь любуешься зимой
С подружкою другой?
Весна уже спешит домой.
Кружит который год
Сезонов хоровод.
Забыты чувства все, и на моём сердце лёд!
Но в телефон глядя порой
Я задаю себе вопрос:
А вдруг ты всё же «Прости, мне жаль» пришлешь?
Затих последний аккорд и зрители разразились аплодисментами. Многие утирали слезы, растроганные таким эмоциональным выступлением. Я тоже поспешно вытер мокрую дорожку на щеке и нервно взлохматил волосы. Что мне ей сказать? Как извинится за свое поведение и искупить всю ту боль, что я ей причинил?
Однако едва впереди замаячила её хрупкая фигурка, я отбросил колебания и сделал шаг вперед, чувствуя как на лице сама собой появляется улыбка. Словно в ответ на это Рин ослепительно улыбнулась и со всех ног бросилась ко мне, протягивая руки и я уже готов был подхватить её, но тут позади меня послышалось: «Это было потрясающе, Рин!»
В грудь словно вонзили кинжал, когда Оливер схватил её ладони. Кинжал повернули, когда Рин мило покраснела. И вынули, когда она взяла его за локоть и просто ушла. Не удостоив меня взглядом.
Чувствуя себя сломанной марионеткой, я добрался до гримерной и мешком рухнул в кресло. Слава богу, раздражающий элемент в виде Хацуне уже удалился, и надо думать не даст о себе знать минимум до завтрашнего утра. Оно и к лучшему.
Прислушиваясь к мерному тиканью часов, я балансировал между желанием разгромить кабинет или сжаться в комок и плакать как ребенок. В кармане брюк громко завибрировал телефон, но я не обратил внимания. В груди расползалась знакомая пустота, и я не знал как мне избавиться от этого чувства. Начиная с того памятного дня в Диснейленде, Рин отдалилась от меня больше, чем когда-либо. Это не было похоже ни на давние ссоры, ни на взаимную отстраненность, что царила между нами последние два года. До недавнего времени я точно мог сказать, что нас связывает незримая нить, которую я так отчаянно старался разорвать в первые годы своего безумия. Но теперь я столь же отчаянно цеплялся за эту истончающуюся ниточку. А что если она и правда исчезнет? Что если Рин уйдет из моей жизни?
Тут до моего слуха донеслись глухие хлопки и восторженные крики сотен голосов. Начался традиционный фейерверк, который лучше всего видно с крыши. Меня будто ударило током, я вскочил на ноги.
