— Хах…хаха… — я зашелся нервным смехом пополам с рыданиями. Ничего не изменилось. Токио или любой другой город, но я все также желал собственную сестру, быть может, даже сильнее, чем раньше. Сейчас возбуждение ушло, оставив после себя всепоглощающее отчаяние. И я совершенно не знал, что с этим делать.

От ванны я все-таки воздержался, и, по возвращении в свою комнату, рухнул на кровать. Сил не было даже на то, чтобы взять в руки гитару, не говоря уж о домашней работе.

За окном все так же шумел ночной мегаполис, и я не был уверен, что смогу уснуть и в эту ночь. Внезапно я вспомнил сегодняшнюю встречу с Мегпоид. Обычная, шумная девчонка, но меня волновал этот её проницательный взгляд. Может, стоит посоветоваться с ней? С этими мыслями я провалился в тяжелое забытье без сновидений.

========== Такт 10: Гимн дружбы ==========

— Я ушла! — сестра поспешно выпорхнула из дверей и вприпрыжку понеслась вниз по лестнице, предоставив мне разбираться с замком. Отправляться в школу без слов напутствия со стороны родителей стало привычкой еще в родном городе, а в столице мы вовсе забыли, когда в последний раз собирались за ужином.

Я запер дверь квартиры и спустился следом за Рин. Сегодня был второй день в новой школе, не хватало опоздать и в этот раз. Путь до станции мы проделали в напряженном молчании. Точнее, я напряженно молчал, а Рин, казалось, не замечала этого, бодро чеканя шаг. Она всегда была очень позитивной и редко грустила, чего не скажешь обо мне. Когда каждый день вынужден сдерживать свои извращенные желания и мысли, то невольно заражаешься черным пессимизмом.

Станция токийской подземки снова встретила нас жуткой толчеей, но это было просто пустяком по сравнению с тем, что ожидало нас дальше. Оказавшись в вагоне метро, я в полной мере осознал, как чувствует себя содержимое консервных банок. В такой ситуации избежать физического контакта с пассажирами было просто нереально.

Двери с шумом захлопнулись, и я оказался плотно прижат к стенке вагона. Состав начал движение, людскую массу тряхнуло. Кто-то наступил мне на ногу, толкнул в бок, но я не обращал внимания на неудобства, высматривая Рин. Через пару секунд в поле зрения оказался знакомый белый бант, но тут поезд начал тормозить, и меня швырнуло в бок, хорошенько приложив о металлический поручень. Вот черт!

Состав прибыл на станцию, двери с шипением распахнулись, и оттуда хлынул пассажиропоток. Меня чудом не вынесло следом. Рин тоже удалось остаться на месте, но тут пространство вагона вновь стремительно наполнилось людьми всех мастей и калибров.

Кондиционеры работали на полную мощность, но воздух все равно был спертым. Меня опять впечатало в стену, но я мгновенно позабыл обо всем, когда увидел какого-то офисного клерка, который с интересом разглядывал мою сестру. Да чего уж там: откровенно пялился на её ноги в чулках. Мужчина средних лет, одетый в строгий костюм, скорее всего, служащий средней компании. Нижнюю часть его лица закрывала белая медицинская маска — средство борьбы с весенней аллергией. Такого порядочного гражданина никто и не заподозрит в неправильных мыслях, но похотливый блеск в глазах выдавал его с головой. Старый хрен, лапающий школьниц в метро. Меня передернуло.

Внезапно поезд повернул на стрелке, и старый извращенец шагнул к Рин. Маленькие темные глаза в предвкушении блеснули. Почти не осознавая, что делаю, я рванулся к сестре, расталкивая людей. Кто-то начал ворчать, но мне было все равно. Грязная лапа горе-извращенца почти коснулась плеча Рин, но тут мои пальцы плотно сжали тонкое запястье, и я прожал сестру к стене, загораживая собой.

— Лен? — она даже не поняла, что её практически домогались на глазах у всего вагона. Хотя, слушая истории о приставаниях в японских поездах, невольно задаешься вопросом, уж не ослепли ли все окружающие? Поезд снова тряхнуло, в результате я навалился на Рин, сильнее вжав её в двери вагона. Близко. Слишком близко.

— Отпусти! — рассержено прошипела она. — Свою подружку будешь лапать, а меня…

Но тут Рин поймала мой взгляд и осеклась. Спиной я почувствовал возмущение извращенца: «законопослушный» гражданин счел своим долгом вмешаться.

— Девушка, с вами все хорошо? — голос старика звучал заискивающе. — Этот парень вам докучает?

— А…эм, — растерялась Рин. Окружающие начали коситься, предвкушая скандал.

— Я её брат, — отчеканил я, одарив извращенца не менее убийственным взглядом. Мужик надулся и уже хотел что-то возразить, должно быть, про упадок нравов у современной молодежи, но тут поезд, наконец, затормозил на станции, и десяток человек, а вместе с ними и старый хрен, покинули вагон.

Самое печальное, что избавившись от одного извращенца, Рин угодила в мои объятия. Тут уж не знаешь, что хуже. Руки упирались по обе стороны от плеч сестры, а пространство между нашими телами было сокращено так, что я чувствовал тепло её кожи. Аромат духов, стойкий, но ненавязчивый, щекотал нос. Я закрыл глаза. Никакого зрительного контакта, иначе я просто сойду с ума.

— Слушай… — дрожащим шепотом произнесла сестра. Очевидно, что ей неловко и хочется отстраниться.

— Слушаю, — голос снова подвел меня: звук получился на полтона ниже, чем надо.

— Мы почти приехали, и ты уже можешь меня отпустить, — я почувствовал на себе взгляд Рин и с трудом подавил в себе желание открыть глаза.

— Чтобы снова оттаскивать тебя от всяких извращенцев?

— Ты преувеличивааай! — уже в который раз проклятый поезд тряхнуло, и Рин прижалась к моей груди. Самоконтроль трещал по швам. К счастью, в этот момент голос диспетчера сообщил, что мы прибыли на станцию Харадзюку, и я поспешно отпустил сестру. Останься я с ней рядом еще немного и точно сотворил бы какую-нибудь глупость.

***

Район нашей школы чрезвычайно популярен среди молодежи. Если Гинза — это сосредоточие роскоши и престижа, то в Харадзюку собирались все неформалы столицы, чтобы продемонстрировать, какие они стильные, модные, молодежные. Я умело лавировал в пестром потоке приверженцев японской уличной моды, стараясь не терять из вида Рин. Сейчас идти с ней рядом было выше моих сил.

Впереди уже показались ворота школы, когда я почувствовал легкое прикосновение. Маленькая ладошка Рин уверенно сжала мои пальцы. По телу прошла нервная дрожь. Возникло желание ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что это не сон.

— Спасибо, — сестра виновато улыбнулась. — что спас меня от того типа. Он и правда был очень неприятным.

Сон растаял, когда она выпустила мою руку и вбежала в ворота, а я застыл посреди тротуара. Рин, что же ты со мной делаешь?

Наш второй учебный день начался с урока японского. Мне всегда нравились точные науки, а вот гуманитарные предметы нагоняли смертельную скуку. Я вломился в класс почти перед самым звонком и, не обращая внимания на радостные возгласы одноклассниц, устремился к своей парте. Соседка была уже на своем месте и сладко посапывала. Интересно, это её обычное состояние, или она еще не отошла после каникул?

— Доброе утро, класс, — в дверях возник вчерашний учитель, преподаватель японского и по совместительству наш классный руководитель.

Ученики послушно встали со своих мест. Все, кроме моей соседки.

— Гуми Мегпоид! — громыхнул зануда. — Прошу вас встать и поприветствовать учителя, как подобает!

— Даааа, — зеленоволосая ученица зевнула и нехотя поднялась из-за парты. — Утречка!

— Что это еще за обращение?! — выпал в осадок учитель. — Мегпоид, после урока в учительскую!

Гуми равнодушно пожала плечами и устало бухнулась на стул, чтобы благополучно проспать весь остаток урока. Перед самым звонком учитель раздал какие-то буклеты и бланки и велел заполнить до конца учебного дня. Я без интереса просмотрел увесистую брошюру о школьных клубах и, не найдя там ничего привлекательного, убрал в парту. Анкета для вступления была смята и теперь покоилась на дне мусорной корзины. Участвовать в клубной деятельности не было ни сил, ни желания.

— Эй, доброе утро, — я потряс Гуми за плечо. — Ивамура тебя вызывал.