– Можете сесть. Пора исследовать вопрос о причине теракта. Вот и доехали мы до «Лиги низеньких мужчин», мистер Обвинитель. Предлагаю вам изложить главное, что удалось накопать о «Лиге…» в ходе предварительного следствия. Потом я уточню детали, задавая вопросы уже подсудимому. Нет возражения? А у вас, миссис Защитник?

Возражений не было, и Обвинитель достаточно толково и в немногих словах рассказал, что несколько месяцев тому назад Макс Лоу в своё свободное от работы в универсаме время начал останавливать на улицах мужчин такого же, как и у него, небольшого роста, хватать их за пуговицу и заводить с ними разговоры. Он вдалбливал им в головы, что в мире господствуют только высокие люди, а они угнетают, мучают и кастрируют низеньких. Почему? Да потому, что на самом деле низенькие талантливее и умнее высоких. Вспомнить хотя бы Наполеона или российского как бы демократического правителя Путина. Вот и надо им, малорослым, объединиться против высоких угнетателей. А для того создать «Лигу низеньких мужчин». Услышав такое, некоторые из невысоких сограждан Макса Лоу отцепляли его пальцы от своей пуговицы, обходили оратора, будто фонарный столб, и уходили по своим делам. Другие из вежливости выслушивали до конца, даже поддакивали, а потом выбрасывали явные глупости из головы. Но были и такие, кого идеи экстравагантного разнорабочего заинтересовали. Эти субъекты и вошли в «Лигу низеньких мужчин», когда она оформилась в баре «Элвис» в декабре прошлого года, то есть почти четыре месяца тому назад и за неделю до взрыва автобуса. Выпивка для коротышек была бесплатной. После того, как будущие члены лиги порядочно назюзюкались, обвиняемый произнёс перед ними большую речь, тезисы которой были найдены в его комнате во время обыска. Там же обнаружен портрет Наполеона с надписью на обороте картонного паспарту: «Ему всё можно было, а мне – фигушки?».

– Таким образом, совершенно ясно, что организация «Лиги низеньких мужчин» была идеологической подготовкой теракта, совершенного подсудимым, – подытожил Обвинитель.

– А в тезисах разве шла речь о необходимости теракта? – осведомился Судья.

– Нет, не шла. Но я делаю такой вывод.

– У меня вопрос к обвиняемому. Мистер Слоу, почему вы приглашали в свою лигу только мужчин? Не было ли тут дискриминации в отношении женщин?

– Мне такое и в голову не приходило, – искренне удивился террорист. – Бабы есть бабы, мистер Судья. Бабёнка самого маленького росточка сумеет найти себе мужика, а больше этим глупым гусыням ничего и не требуется.

– Можете сесть. Ваш махровый сексизм делает идею «Лиги низеньких мужчин» ещё более нелепой и далёкой от жизни.

– Что ж, если вам власть дадена людей оскорблять…

Судья выдержал паузу. Изо всех сил постарался сделать свой голос безразличным.

– Мистер Обвинитель, станете ли вы возражать, если я вызову вас как свидетеля?

Обвинитель, он же мэр, насупился. Повернулся к Защитнику, как видно, главной законнице города, и та, опустив край бледно накрашенного рта, неохотно кивнула.

– Располагайте мной, мистер Судья.

– Были ли среди погибших баскетболистов люди, обладающие в городе властью?

– Да нет, обычные работяги. Я же говорил, что это любители.

– Значит, они не могли угнетать и третировать низкорослых горожан вроде обвиняемого?

– Угнетать – нет, конечно. И среди баскетболистов, кстати, всегда есть разыгрывающие, а они не очень высокие. Я думал об этом. Не было бы больших различий в росте – не было бы и этой трагедии. Ну, баскетболисты это баскетболисты, там центровым рост нужен, а вот наши коротышки вполне могли бы в отрочестве поглотать пилюли с гормонами. Были бы, как все. Как нормальные люди.

– Значит, вы стоите за равенство всех в городе?

– Конечно, мистер Судья. Иначе какой бы я был из меня мэр-демократ?

– Тогда скажите, почему у вас тут, хотя вы воспроизводите быт города южного штата, нет негритянского населения?

– А что бы чернокожим у нас делать? Едва ли им было бы приятно жить как бы на Юге, где их предков держали в рабстве, а ещё в пятидесятые годы ХХ века существовала расовая сегрегация…

– Вы уверены, что они сами не захотели бы тут жить? Тем более, что Элвис Пресли использовал именно негритянские мотивы. Я, правда, никакой знаток в истории поп-музыки…

– Вот именно, – отрубил Обвинитель. – Этот ваш вопрос, так и знайте, я считаю неуместным.

– Тогда ответьте мне на второй. Почему здесь нет также итальянцев, евреев, сербов, индийцев, а одни только белые англосаксы?

Мэр побагровел. Достал клетчатый носовой платок, вытер вспотевший лоб, обернулся к Защитнику и прошипел:

– Сьюзен, должен ли я отвечать на этот провокационный вопрос?

– Увы, ты обязан, Джекки.

– Так вот, мистер любопытный, такова была установка отцов-основателей Хеппинес-тауна.

– И она записана в Конституции вашего города? Вы на неё сослались в начале заседания.

– Нет, в Конституции не записано. Нам не разрешили бы занять планету. Это как бы устное Предание, мистер Судья.

– Таким образов, ваши традиционные для Хеппинес-тауна шовинистические и ксенофобские убеждения позволяли вам положительно оценить идею приведения горожан к одному знаменателю и в физическом отношении. При этом слишком низкорослые, по-вашему, исправимы с помощью гормонов. А с верзилами как мыслите поступить? Нет ли у вас желания укоротить их по методу Сфинкса или уж попросту на голову?

Обвиняемый захихикал, прикрывая рот ладошкой.

– Да как ты смеешь, судейский?! – осведомился Обвинитель зловещим шёпотом.

– Знаете, чтобы восстановить справедливость, приходится решаться на неприятные и для себя поступки. А вы выражайтесь осторожнее. Ведь я высказался предположительно. Миссис Защитник, имеете что-нибудь спросить у свидетеля?

Повернулся он к Защитнику – и вздрогнул. Вместо некрасивой блондинки на сиденье кресла расположилась огромная жаба. Зелёная её кожа отливала лиловым, жёлтые глаза зловеще сияли, между острых, как у вампира, зубов выпрыгнул и потянулся к Судье длинный и раздвоенный змеиный язык… «Платон, не зевай!» – мысленно воскликнул Судья.

Теперь на кресле вновь сидела давешняя блондинка. Она словно не понимала, как здесь оказалась. Судья повторил вопрос.

– Спрашивать мне нечего, мистер приезжий, – ответила она грубо. – Но я хотела бы обратиться к мистеру Ньюмену с коротким заявлением.

– Сделайте одолжение, мадам.

– Джекки, не нарывайся. Ты уверен, что я тебя вытащу из любой беды. Но не сегодня. Этот лощёный иноземец порвёт тебя на куски. И пусть тебя утешает, что сейчас на тебя смотрят миллионы белых людей, которые, что бы они там официально не говорили и что бы не писали, думают точно так же, как мы тут в своём Хеппинес-тауне.

Судья снова вздохнул. Он успел присмотреться к блондинке, пока она говорила. Непохоже, чтобы у неё с мэром романтическая связь. Скорее её отношение материнское, а ведь они примерно ровесники… Придётся строить другую версию. Судья улыбнулся ослепительно и воскликнул:

– Как прекрасно, что мы все снова дружим! Предлагаю заняться совместно «Лигой низкорослых мужчин». Приглашается свидетель Джо Бенкс.

В гостиную это свидетель был доставлен мгновенно, при этом с ужасом косился на своё левое плечо, где ткань была примята и несколько отпружинила, когда он взобрался на место свидетеля – конторский табурет-лесенку. Ноги у Бенкса свободно болтались, не доставая до пола, кепку он держал на коленях.

Предупредив об ответственности за ложь, Судья спросил напористо:

– Откуда вы узнали об организационном заседании «Лиги низеньких мужчин»?

– Видел объявление в своём коммуникаторе и в нашей городской интернет-газете. Знаете, в Хеппинес-тауне жизнь настолько скучна, что я рад любому развлечению. Тем более бесплатному.

– Ну и как, мистер Бенкс, удалось вам развлечься?

– Тогда – оторвался по полной, мистер Судья. Дармовая выпивка, причём заказывать можно было любой напиток без ограничений. Интересный для всех пришедших разговор. Тогда я развлёкся, это да.