– Уж если и в этом я виноват… – и Бóрис Привалофф поднял руки, сдаваясь.
– Виноват, не виноват… Я признаю слабость воздействия на Сетевое сообщество, однако вода камень точит. Сейчас напряжение в галактическом семействе человечества создают и слишком большие отличия между общинами, уже вами продемонстрированные. Что ж, ребятки, продолжайте баловать, но держите себя в рамках закона. Я полагаю, что следует исподволь закручивать снова гайки. И установление общей для всех планет судебной системы – только первый шаг на этом пути. Вы говорили, что во Вселенной везде должны действовать одни и те же природные закономерности, а я добавлю, что и законы совместного бытия людей тоже.
– А не слишком ли круто вы перекладываете руль, Разум? То абсолютная свобода, типа «бога нет, царя не надо…», а то появление вдруг, как чёртика из табакерки, Межмирного Судьи, решения которого, как я понимаю, обязательны для исполнения.
– Нет. Всё продумано, Судья. У нас с вами три месяца, за это время решение будет проведено через псевдодемократические процедуры, учёные юристы составят свод законов о преступлениях против жизни и свободы, по краткости ориентированный на первую часть законов Ур-Намму и десять заповедей. Другая группа мудрецов корпит над универсальной процедурой судебного заседания. Вас же будут ненавязчиво рекламировать как законника с безошибочной интуицией, как бывшего следователя, которому удалось распутать несколько каверзных дел.
– Зачем же меня рекламировать?
– Чтобы бросить народу кость, Судья! Придётся анонсировать заседания суда как замечательные зрелища, реалити-шоу без режиссёра и без всяких постановочных трюков, пообещать, что их сможет посмотреть каждый онлайн и в записи. Да не кривитесь вы! Вспомните заседания суда присяжных XIX и первой половины XX веков, это же были настоящие спектакли, много раз имитированные в кинематографе!
– Вспомнил. «Двенадцать разгневанных мужчин» Сидни Люмета, «Нюрнбергский процесс» Стэнли Крамера. Так мне что же, прикажете брать уроки актёрского мастерства?
– Будет достаточно и той толики артистизма, коей от природы обладаете. Но вот за эти три месяца вам придётся освежить свои юридические знания и навыки, заказать мантию по своему вкусу и найти общий язык с Платоном.
– А кто такой Платон? – изумился Судья. Он понял, наконец, почему Разум порекомендовал записывать аудиенцию. Ведь и на самом-то деле придётся возвращаться чуть ли не к каждому слову…
– Скорее «что». Это кибернетическое устройство новейшей разработки. Четыре невидимых робота с одним на всех искусственным интеллектом. Платон – ваш защитник, пилот челнока, секретарь, справочник, повар, официант и палач. Его роботы будут носить ваш паланкин и вытащат для вас обвиняемого или свидетеля из любой дыры, отовсюду, куда бы он не вздумал забиться.
– Палач? Да все и забыли уже, что такое смертная казнь!
– О казнях потом. Я намерен придерживаться определённого плана нашей беседы. Так… Очень важно, что Платон набит по завязку контрмагическими знаниями, вооружён сразу несколькими методиками нейтрализации парапсихологических атак и легко справится с любой доморощенной магией, если её попробуют применить против вас.
– Вот это было бы замечательно… – пробормотал Судья и добавил уже громче. – Ведь ведьма какая-нибудь и в самом деле может отвести глаза. Я магии побаиваюсь, честно скажу вам. Думаю, что вы, учёные, напрасно к ней относились пренебрежительно. Казалось бы, живём в просвещённое время, в технике невиданный доселе прогресс, а сколько ведьм и знахарей развелось.
– Забавно, что такое игнорирование наукой магии повторяется циклически… Против Платона магия бессильна: он знает всё о подсознании, чтобы защитить вас, но своего подсознания не имеет. А вы… Скажите, а не приходилось ли вам в юности бывать на сеансе публичного гипноза?
– О… Это как в «Ночах Кабирии» у Феллини? А самому не приходилось, нет.
– Зато часть меня побывала, когда ещё была Разиком Горенковым. Гипнотизёр попросил всех в зале соединить руки у себя за головой. И, в общем, приказал так и держать. А потом говорит: кто сможет, отпускайте руки. Разик и отпустил. Но в зале очень многие не смогли это сделать, вот их-то гипнотизёр собрал на сцене и вот над ними-то измывался, как хотел. Что же касается вас, Судья… А ну-ка, подержите голову неподвижно пару секунд… Ну, вам-то ведьма глаза не отведёт. У вас тоже сильный тип психики. Так что вы и без Платона с ведьмой справитесь. Кроме того, вам придётся установить прочное взаимодействие с Институтом пространства и времени.
– А для чего конкретно? И я бы хотел, чтобы вы просветили меня насчёт Платона-палача.
– Здесь как раз всё связано. Современное переосмысление смертной казни, этакий как бы симулякр её – ещё одна кость, которую придётся бросить галактическому простонародью. Народ ведь во все времена обожал казни, желательно публичные. Ну, так развлекитесь, ребятки. За убийство, связанное с отягчающими обстоятельствами, вы получите право приговорить преступника к весьма изощрённому наказанию. Платон мгновенно испепелит его тело, но по приговору личный геном осужденного в оплодотворённом яйце будет пересажен матери какого-нибудь известного преступника прошлого, из не избегнувших жестокой казни. Так что Джека Потрошителя можно будет оставить в покое. Необходимость прожить жизнь в ужасных бытовых условиях прошлого будет дополнительной карой.
– Однако! Дайте мне подумать, Разум, – взмолился Судья.
– Даю две минуты. И вот нам с вами гравюрка для развлечения.
И голографические красоты нововенерианской степи сменились гравюрой XVII века, живописующей в чёрно-желтоватой гамме публичную казнь колдуна в каком-то европейском городе. В Берлине, да, в Берлине. Судье уже приходилось видеть эту наивную картинку, и он не стал её разглядывать и вспоминать имя еврея-банкира, которого немецкий курфюрст отправил как колдуна на эшафот, чтобы не отдавать ему долг.
– Так… До меня доходили слухи, что в Институте пространства и времени научились-таки путешествовать в прошлое, а теперь это оказывается правдой?
– Сущая правда. Должен просить вас о неразглашении до поры до времени этой информации. Теперь можно перенестись в прошлое и возвратиться в то время, из которого исследователь отправлялся. Но дело это чрезвычайно опасное – и куда более непонятное, чем уже привычные для нас пространственные телепортации.
Судья помолчал. Обдумывая каждое слово, спросил:
– А не опасно ли, с точки зрения познавательной, что таким образом накапливаются явления, которыми мы пользуемся, не понимая их сущности?
– С точки зрения эпистемологии, то бишь? – проворчал Великий Разум. – «Слова, слова, слова…». Электричество здесь хорошая аналогия. Открыто ещё в античности, но должен ли был Якоби подождать с изобретением практически пригодного электродвигателя, пока не будет разработана квантовая электродинамика? Вон физики до сих пор скармливают нам модели, которым я, например, не склонен доверять. А телепортировались уже тысячи людей, пока счастливо. Вам не приходилось ещё, но придётся: некоторые колонии забрались слишком далеко, чтобы добираться космолётом. Вы получаете индивидуальный челнок, а Платон – отличный пилот.
– Я не боюсь, Разум. Нелепо чего-либо бояться в моём возрасте.
– М-да. Не все бы с вами согласились. Что же касается перемещений в прошлое, то физики прямо-таки дымятся, изучая во всех параметрах уже совершённые, экспериментальные путешествия. Они уже достоверно установили, что человек из нашего времени оказывается в прошлом именно нашей реальности, а не в каком-либо параллельном мире.
– Понятно. А кто же займётся пересадкой оплодотворённого яйца? Ведь это чертовски сложно…
– В наше время не так уж и сложно. Пересадки берёт на себя сотрудница Института генетики. Отчаянно смелая леди, современная амазонка, право слово… Взбиралась на Эверест, облетела на копии монгольфьера чуть ли не весь земной шар, а потом увлеклась историческими реконструкциями. Клянётся, что при достаточном финансировании золотыми монетами соответствующей эпохи сумеет проделать пересадку любой женщине.
