Рассказывая о войне и кризисе, постигшем человечество всего каких-то десять лет назад, Кейн выглядел максимально отрешённым, будто и вправду был ведущим новостей, просто выполняющими свою работу. На всякий случай, Алекс решился спросить, чтобы проверить свои подозрения:

— Тебя не взяли на фронт?

— Да, к счастью, у меня — богатая семья, и как только объявили о начале войны, мои родители сделали всё, чтобы я улетел на марсианскую станцию одним из первых в качестве добровольца. Тогда-то и началась моя карьера сталкера. Как только я ступил на борт межпланетного лайнера, я осознал, что космические полёты — это всё, чем я хочу заниматься в этой жизни.

— Я много слышал о сталкерах… — задумчиво произнёс Алекс, но был перебит нетерпеливым Кейном.

— И дай-ка угадаю: и большая часть из услышанного — далеко нелестные вещи?

— Многие люди считают вас ворами.

— Мы не воруем, мы лишь берём то, что никто другой не решается взять, и делаем из этого бизнес, рискуя своей головой.

— Ты за этим летел на Марс? Чтобы взять то, что «никто другой не решается»?

— На Марсе я собирался не просто «взять», я собирался спасти человечество от неминуемого кризиса, наладив поставки железа с Марса на Землю.

— Я не понимаю… — признался Тёрнер, который должно быть, настолько был озадачен разговором с Майлзом, что на предложение одного из слуг принести ещё одну порцию Мэри лишь отмахнулся — зачем так рисковать своей жизнью и свободой? Почему просто нельзя найти нормальную работу?

— А почему ты решил поселиться на Луне в полнейшем одиночестве, будто какой-нибудь психопат, вместо того, чтобы жить полноценной социальной жизнью на Земле? Потому что ты не смог бы жить без своего Транквилити, вот и я не могу без сталкерства.

— Но ты ведь в любую секунду можешь потерять всё, что имеешь, и всех, кто тебе был дорог…

— Мне уже нечего терять — грубо отрезал Майлз, но, поймав удивлённый и несколько испуганный взгляд Алекса, поспешно добавил — что я могу потерять? Счёт в банке? В современном мире деньги стали фикцией, в одну секунду из-за скачка инфляции они могут превратиться в гору мусора. Родителей? С отцом у нас никогда тёплых отношений не было. Он только будет рад, если я внезапно испарюсь и больше не буду его «донимать». Друзья? Я им нужен только, как человек, который сможет оплатить их ужин в ресторане, да вдобавок весело рассмешить. Девушка? Она… — Майлз запнулся, борясь с наплывом болезненных воспоминаний, которые он так тщательно пытался забыть весь последний год.

— Майлз, — Алекс, придвинувшись поближе, неуверенно положил руку на плечо юноше и легонько его сжал, желая как-нибудь приободрить Майлза — если тебе трудно говорить об этом, то лучше не стоит…

— Элоиза, не задумываясь, оставила меня ради жизни в Италии. Мы не виделись больше года, да я сомневаюсь, что когда-нибудь ещё увидимся.

— Ты любил её?

Этот вопрос юноша задавал сам себе не раз, поэтому незамедлительно ответил то, во что ему хотелось верить всегда:

— Да. Она была моей единственной настоящей любовью.

Алекс лишь коротко кивнул, почувствовав как по всему его телу прошёлся странный холодок.

Хоть что-то у них есть общее. И этим общим оказалась любовь к женщинам, которых им больше никогда не доведётся встретить в этой жизни.

— Сделай мне одно одолжение, Майлз — серьёзно произнёс мужчина, больно сжимая плечо юноши — когда ты вернёшься на Землю, первое, что ты сделаешь, ступив на её поверхность, так это купишь билет до Рима.

— Алекс, — юноша, оторвавшись от рассматривая голубой воды бассейна и своих ног, погруженных в воду, повернулся к Тёрнеру, одарив того печальной улыбкой, — глупо забивать себе голову тем, что уже не вернуть. А мне как сталкеру просто воспрещается этим заниматься. Я привык жить настоящим и ценить то, что имею в данный момент.

— Но сейчас ведь у тебя нет ничего?

— Почему же — усмехнулся Майлз — у меня есть сомнительное знакомство с тобой, несколькими тысячами ботами твоего отеля, а ещё — этот приторно-сладкий вишнёвый сок в моём стакане. И честно говоря, я был бы не против выпить ещё.

— Пожалуй, это желание я смогу исполнить — рассмеялся Алекс, убирая руку с плеча Майлза, и по-дружески ударяя его по голой ноге. Тернер заозирался по сторонам в поисках бармена, но так и не успел подозвать бота, потому что Майлз, воспользовавшись тем, что тот отвлёкся, нырнул в искусственно-синюю хлорированную воду, утягивая мужчину за собой.

…

Разморённому горячей водой джакузи, Майлзу не с первой попытке удалось завязать на шее старомодный красный галстук Алекса. Юноша уже не раз перезванивал мужчине пытаясь упросить его не одеваться в тесные костюмы хотя бы один вечер, но тот твёрдо стоял на своём:

— Ни один гость Транквилити не может спуститься в обеденный зал, не соблюдая дресс-кода. Это простые правила приличия — чопорным тоном убеждал его Алекс, на экране плазмы затягивая свой собственный галстук, едкого зелёного цвета.

«Господи, и откуда он только берёт все эти вещи» — подумал про себя Майлз, снова поворачиваясь в зеркалу в руке со злосчастным галстуком.

— Какой же вы душный, мистер Тёрнер. Мало того, что на дворе уже 31-й век, так вы ещё следуете каким-то правилам приличия, живя в полнейшем одиночестве. Другой бы человек назвал вас сумасшедшим…

— И это мне говорит тот, кто несмотря на все запреты в одиночку полетел на Марс!..

Спускались в зал они в полнейшей тишине. Майлз был ужасно зол на то, каким же неудобным оказался его пиджак, в котором он чувствовал себя будто клоун в тисках, и как же сильно Сью надушила его какими-то жутко дорогим, но ужасно пахнущим парфюмом. Рядом идущий Алекс выглядел так, будто его самого не волновал ни собственный неудобный костюм, ни тем более — суровый вид Майлза, идущего рядом.

— И что мы будем делать весь вечер? Сидеть за столом и молча поглощать блюда, приготовленные роботами? — не без издёвки поинтересовался юноша, стискивая дурацкий галстук, мешающий ему дышать.

— Тебя ждёт сюрприз — загадочно отозвался хозяин Транквилити. Переступив порог обеденного зала, Алекс прямиком отправился к роялю, стоявшему в самом центре помещения, оставив Майлза неуверенно переминаться с ноги на ногу у столиков.

Как только его пальцы коснулись гладких клавиш рояля, Алекс почувствовал будто весь окружающий мир задёрнулся туманной пеленой, поглотившей все звуки, цвета и запахи, и не существовало вокруг больше ничего, кроме мелодии, звучавшей из самого нутра инструмента.

Мистер Тёрнер послушно последовал за мелодией, увлекающей его куда за завесу нависшего тумана, куда-то в совершенно иную жизнь…

Нагретый полуденным солнцем караван плёлся длинной вереницей через всю пустыню. Их смутные тени дотанцовывали свои последние танцы на песке, готовясь у уходу на аншлаг, пока я молча наблюдал за ними, привязанный к седлу своей лошади. Шахид, шедший рядом беспрестанно кидал на меня суровые взгляды, будто боясь, что я каким-то чудом смогу освободиться и убежать. И при каждом его взгляде я каждый раз поражался, каким удивительным цветом глаз наградила его природа. Один его глаз — чёрный как смоль был прямы олицетворением его души — такой же чёрной и бездонной, а другой — белёсый и пустой, совсем без дна.

«Чего уставился?» — проворчал шахид и зарядил остриём прямо мне в голову. По виску медленно стекла горячая струйка крови…

Не прошло и получаса, как пернатые, издалека учуяв запах крови, замаячили в бездонной синеве. Шахид мрачно улыбнулся их появлению, должно быть радуясь в душе, что ему не придётся избавляться от моего трупа: всю грязную работу за него сделают птицы. Откуда же этому палачу было знать, что с заходом солнца добычей этим птицам суждено стать не мне, а ему. Я тоже не смог сдержать улыбки, наблюдая за витиеватым танцем падали в небе, чувствуя, как под палящими лучами солнца жар в моей ране только начал усиливаться.

Ну, что Майлз, моя планета, мой мир? Или может твой?..

Весь вечер она смотрела на меня не отрываясь. Девочка богатых родителей, привыкшая получать всё, что только захочет. В этот раз она захотела меня, и её мало волновал факт наличия кольца на моём безымянном пальце. После одного из тостов, она подошла ко мне вплотную, кокетливо улыбаясь и заглядывая прямо в глаза.