— Я не знаю, что говорят в таких случаях. — его голос звучит тихо, но в пустом тупичке достаточно для того, чтобы она услышала. — Я никогда не извиняюсь. И сейчас не собираюсь этого делать…

— Мне не нужны твои извинения! Я обещала помочь твоей семье, я это сделала! Книга будет у Макгонагалл, ты сможешь в любой момент…

— Помолчи ты хоть пару секунд, Грейнджер!

Она умолкает, смотрит на него, а в карих глазах всё тот же вызов. Драко надо просто решиться, просто ответить на её молчаливый запрос. Просто начать говорить или начать дуэль. Потому что просто так из этого тупичка он её не выпустит. Палочка жжёт ладонь. Пусть сейчас она скажет еще хоть слово о своем дружке, пусть спровоцирует, пусть сделает свой ход. Но Грейнджер молчала.

Значит, говорить будет Драко. Шаблонные фразы лезут в голову. Всё не то!

— Я использовал тебя! — так, наверное, будет честнее всего. А значит — действеннее всего.

Гермиона поднимает брови, стараясь понять, не послышалось ли ей.

— Я использовал тебя в своих целях. Это правда. Ты это хотела услышать? Я не справился бы без тебя, я много раз уже пытался. Но я честно и сразу предупредил об этом, помнишь? И тогда тебя это не смутило! Я использовал тебя. Довольна?

— Не очень…

— Почему, Грейнджер?

— Потому что неприятно, когда тебя используют…

— А знаешь, ты ведь сразу понимала, что происходит. Понимала. И согласилась помогать. А потом вдруг резко всё поменялось. Почему? Потому что ты со своими «золотыми мальчиками» поговорила, верно? Что тебе сказал Уизли? Что я тебя использую, да?

— Потому что ты действительно…

— Что действительно, Грейнджер? Я ведь сразу тебя предупредил. Тогда в библиотеке я не сказал тебе, что и зачем мне надо? Это не называется «использовать», это называется «просить о помощи». И всё было хорошо. А вот когда о моём «предательстве» заговорил твой дружок, ты решила вдруг ему поверить? Если тебе домыслы и подозрения твоих друзей мешают трезво оценивать ситуацию, я предложил бы поменять круг общения! Я использую тебя! Пускай так. А они — нет? Как ты думаешь, нормально тащить с собой на войну девчонку? Не просто на войну, Грейнджер! На бой с самым сильным магом ХХ века! Нормально заставлять слабую девушку носить убивающий крестраж?

— Меня никто не заставлял…

— Но и не отговаривали особо, да?

— А почему они должны были отговаривать меня?

— Не должны. Они никому ничего не должны. Ни-ко-му. Я давно хотел тебя спросить, а Шляпа не ошиблась часом 8 лет назад? Твои дружки всю дорогу вели себя, как самые настоящие слизеринцы. Я даже зауважал Рональда. Для нас нормально думать только о себе и своих целях. Но мне казалось, что у вас там другие ценности. Скажи мне, для вас нормально бросать свою девушку и своего лучшего друга одних в паре шагов от смерти, а потом возвращаться как ни в чём ни бывало? Это Уизли сказал, что я использую тебя? И ты, разумеется, ему поверила! Я не делал и половины того, что натворил твой бойфренд, но ты веришь ему, когда он рассказывает про то, что кто-то тебя использует! Мне кажется, он просто боится, что рано или поздно тебя начнёт использовать кто-то другой, а ему места не останется! Ты простила его предательство? Расскажи мне как, и я сделаю так же! А потом стану рассказывать о предателях вокруг! Не будь слепой, Грейнджер!

— Так значит, слушал всё-таки моё враньё? — проговорила Гермиона, как-то очень неуверенно.

— Слушал. И не думаю, что это враньё. Я решил, что ты наврала мне о книге. Что не делала ничего, хотя и обещала. Ты молчала неделю и делала вид, будто мы ни о чем не договорились. Ты знаешь, как это трудно — ждать? Ждать помощи от человека, который может быть передумал помогать? Обещал, а потом передумал. Я это имел в виду под словом «враньё».

Гермиона не ответила. Тишина в стенах тупичка становилась звенящей. Поведение Малфоя перед лекцией, его стычка с Роном становились понятными. Он просто решил, что Гермиона обманула его или вовсе передумала помогать.

— Я не забыла, — как-то виновато пробормотала она, — я всё это время придумывала, как помочь тебе.

— Почему ты молчала? — настойчиво повторил Драко.

— Я не знала, о чём говорить. У меня не было новостей… Я вчера вечером сходила в Запретную Секцию и сразу с книгой шла к тебе. А ты почему-то стал кричать и нападать на Рона.

— Я не нападал на твоего бойфренда. Он просто оказался на моём пути.

— Рон не мой бойфренд! — настойчиво повторила Гермиона. — У меня нет бойфренда!

Драко хмуро улыбнулся.

— Они все пытаются потискать тебя…

— Малфой! — она начала снова злиться. — Скажи мне, какое тебе дело до того, кто и когда меня тискает? Моё тело — моё дело!!! Тебя не касается! Ещё не хватало отчитываться перед тобой за все мои поцелуи… Кто ты мне такой, чтобы говорить о том, что я с кем-то там тискаюсь! Кто ты мне такой?

…Он для неё никто. И она никто для него. И они оба знают это…

И в этот момент Драко наконец-то понял, что надо делать, и как решать эту дурацкую ситуацию.

====== Никто ======

— Я тебе никто, Грейнджер! Никто! Совсем никто!

Только этому «Никому» ты рассказываешь все кошмары и ужасы из прошлого. Этому «Никому» ты приоткрываешь свою совершенно истерзанную войной душу. Он знает сейчас о тебе и о твоих страданиях гораздо больше, чем боевые друзья, с которыми ты шла на смерть. Просто потому, что среди отчаянья, среди фальшивых улыбок и притворства о том, что «всё было хорошо», существует один единственный настоящий «Никто». Тот, который не делает вид, что ему есть до тебя дело. Тот, кто открыто ненавидит, открыто угрожает и открыто просит о помощи. Тот самый «Никто». И с этим «Никем» ты делишь пополам свой страх и свою боль, пусть ты пока ещё не можешь себе в этом признаться. Потому что однажды его не станет в твоей жизни, а вместе с ним уйдет всё то, что он знает. Ведь именно так и поступают с «Никем». Его ведь просто не существует, правда? Ты никогда не говорила с ним, не открывалась ему, не доверяла то, что не готова была принять сама.

А ещё этот «Никто» сделает сейчас то, чего вы оба до изнеможения хотели всё это время.

— Я тебе совсем никто, Грейнджер! — Драко подходит ближе, берёт её лицо в свои ладони.

Она несколько секунд пытается прятать взгляд, даже старается отстраниться.

— Я тебе никто, Грейнджер. Чего бояться того, кто тебе никто?

— Я не боюсь тебя! — она смешно вздёргивает нос. — Ещё не хватало бояться тебя…

— Тогда делай то, что хочешь… ты ведь хочешь этого?

И почему-то ему было до ужаса важно услышать, что она ответит. Будто сейчас возле его горла вновь появилась её палочка, упираясь тупым древком в мягкую ткань кожи, под которой пульсировала артерия, разгоняя бешено кровь по его бесконечно уставшему и замученному чёрной магией телу. И сейчас от решения Гермионы, от одного её короткого слова вновь зависит, будет ли он жить.

…Секунда, две, три… Драко всё ещё стоит рядом, его руки обнимают её. Он так близко: нужно только немного потянуться, и Гермиона почувствует горький привкус его губ, таких желанных.

Она заставила его ждать. Заставила думать, что не выполнит обещание. Просто потому что не знала, как заговорить. Потому что после того, что произошло, заговорить первой было страшно — вдруг он сделает вид, что ничего не было? Вдруг оттолкнёт или снова попытается унизить, как обычно? Гермионе было так хорошо в ту короткую встречу в библиотеке, что она страшилась разрушить эти воспоминания, нарвавшись на его холодный взгляд и презренное: «грязнокровка». А Малфой трактовал её поведение по-своему. Обиделся и приревновал. Как бы смешно это не звучало, но Гермиона была уверена в том, что половина действий Драко сегодня перед лекцией была вызвана именно ревностью… Гермиона стеснялась заговорить первой и чуть не испортила то, что хотела бы сохранить. И сейчас гриффиндорская решимость боролась в ней с простой женской гордостью. Ведь её так воспитывали — не делать первый шаг, быть леди в глазах парней…