Когда прилетела сова с письмом о том, что все подозрения с отца были сняты, Драко сам отнёс послание в западное крыло замка. Ему хотелось сообщить радостную новость, возможно, увидеть улыбку отца, чего так давно не происходило! Люциус, похоже, даже не обрадовался. Он начал повторять, что его свобода основана только на единственно верной лжи — лжи о том, чего якобы не было. И о том, что жгло предплечье Драко каждую ночь, казалось, до костей. Лжи о том, что нельзя скрывать — такова магия Темного Лорда, чтобы никто из приспешников не мог укрыться. Лжи о том, что губило Драко и спасало Люциуса. Лжи о метке.
С каждым днём боль становилась сильнее. Драко по началу даже не замечал её, но уже через месяц начал снимать магическую повязку на ночь, чтобы хоть немного поспать без ощущения жжения, а проснувшись, снова прятать, обрекая себя на новый день, полный боли. Пить обезболивающие зелья и снадобья и снова врать.
Примерно в это же время Драко попытался вывести метку механически, когда понял, что в старинных книгах библиотеки не находит ответа о том, как прекратить бесконечную боль. Он разочаровался в старике, который искусно спрятал жуткий череп под магической повязкой, но не смог убрать с кожи. Когда смотреть в глаза отцу, повторявшему день за днём: «Ты не принимал метку», стало невыносимо, Драко попробовал свести ненавистное клеймо с руки самым маггловским и постыдным способом. Он хотел вырезать его, вырвать, снять с кожей. Царапал и рвал руку, превращая в кровавое месиво, рыча и рыдая от боли и бессилия. Метка осталась на месте. Только теперь к привычной боли добавилась рана, не желающая заживать под толстым слоем магической повязки.
И все же каждое утро Драко осознанно скрывал метку, дабы не потерять последнее, что осталось у него в жизни — семью. «Соратники», «друзья», «приспешники» — все те люди, которые окружали Малфоев во времена былой славы, испарились, будто и не было их никогда. Все сидели по норам, пытались замолить грехи и вернуть себе хоть малую толику прежнего статуса. Сейчас каждый был сам за себя. А Малфой младший в девятнадцать лет стал не только блистательным наследником древнейшего волшебного рода, но и единственной надеждой семьи на спасение.
Когда пришло приглашение из Хогвартса на обучение на последнем курсе, Драко даже обрадовался. В старой школе — он точно знал — должна быть книга, хранящая в себе ответ на самый важный сейчас для него вопрос. Метку можно свести с руки.
Драко слышал об этом мельком ещё во время войны от трусливых приспешников Лорда. Сделать это практически невозможно, но были маги, способные на подобные действия. «Пять великих магических тайн» — книга под грифом строгой секретности. По слухам, во время войны Дамблдор забрал её из министерского Отдела тайн. Альбус искал пути уничтожения крестражей, а где, как не в книге о борьбе с темной магией, могло быть скрыто решение. После «победы добра» рукопись так и не вернулась в Министерство, ведь Дамблдор был уже мертв. А где фанатичный директор прятал всё самое ценное? Там же, где укрывал от Лорда своего любимого Поттера все шесть лет. В школе, конечно!
Получалось, что Драко надо всего лишь попасть в Хогвартс, раздобыть старинный фолиант и привести в действие заклинание. Тогда все проблемы семьи будут решены. Никаких больше проверок. Метка исчезнет, а это означает, что отец будет в безопасности, и безопасность эта станет базироваться не только на искусной лжи. Мама перестанет плакать, и все будет как раньше. Они вернут статус и вновь окажутся примером для подражания и зависти: идеальная семья Малфоев.
А еще, рука перестанет болеть, принося своему хозяину всё больше и больше дискомфорта. Боль уйдет, а с ней уйдет страх за свою семью.
Школьная сова, которая принесла письмо из Хогвартса, стала для Драко настоящим подарком судьбы. Он легально попадёт в школу как студент дополнительного курса. Это означало, что ещё целый год он может побыть кем-то другим, кроме как спасителем рода и шансом отца не попасть в Азкабан. Целый год жить вдалеке от мэнора с его удушливым закрытыми комнатами. От мамы, старающейся делать вид, что всё хорошо; от отца с его паникой и дрожащими пальцами. Вдалеке от ответственности, которая по стечению обстоятельств легла на плечи Драко. В его жизни снова появился проблеск надежды. Надежды на то, что в стенах старой школы он сможет не только найти спасительную книгу, а еще немного отдохнуть от всего того кромешного кошмара, в который поневоле превратилась его жизнь. Хотя бы на год, он вновь станет тем, кого уважают и побаиваются. Получит кайф от того, как смотрят и реагируют на него сокурсники. Почувствует власть над ними, как раньше.
В Хогвартсе Драко всё ещё был не просто сыном неудачника, он оставался главой факультета и авторитетом для определённого круга людей. Привычный устой, привычный мир, который вертелся вокруг стереотипов, ставших для Малфоя основополагающими. Слизерин по-прежнему — факультет определенной элиты, хоть и потерявший былой блеск. Как же Драко хотел, чтобы всё это вернулось. Чтобы на него смотрели с уважением и благоговейным ужасом. Вернуть свой авторитет, укрепить в мыслях однокурсников и действовать.
Хотел утереть нос Поттеру на стадионе квиддича. Посмеяться над Уизли, выставив его как всегда полным идиотом. Довести Грейнджер до бешенства и искр в глазах. Порадоваться, упиваясь тем, как она злится, превращаясь в фурию.
…Он ведь так любил, когда она злилась…
Именно поэтому доставал Уизли. Поэтому провоцировал всех идиотских гриффиндорских сокурсников. Грейнджер вступала в бой за своих друзей, защищала их с такой силой, что вокруг неё начинал перегреваться воздух. В моменты гнева она была «настоящей». И именно в эти короткие мгновения Драко ликовал, будто подпитываясь её бушующей энергией. Как самый обычный вампир, с той только разницей, что грязная кровь Грейнджер оставалась при ней, и Драко не приходилось марать об нее руки. Зато после каждой из таких воинствующих встреч он чувствовал, что тоже по-настоящему жив. И утешал себя тем, что просто использует Грейнджер, как магический предмет, если будет угодно. Он снова напьётся ею, и станет легче жить и дышать в этом враждебном мире. Ему сейчас до безумия необходимы были её пылающие гневом глаза.
Весь этот план рухнул, как карточный домик, в тот миг, когда Драко увидел Грейнджер в вагоне Хогвартс Экспресса по пути в школу. Конечно же она пошла учиться на дополнительный курс: она ведь пропустила семестр, шляясь по лесам. Грейнджер, Поттер и Уизли с его рыжей сестрицей сели в поезд. Драко ждал этого момента: вот они в окружении своих дружков и поклонников, пробираются по вагону. Занимают свободное купе, слышен хохот и улюлюканье. Грейнджер выходит в коридор, и Драко проскальзывает к выходу, преграждая ей путь.
Сейчас он получит то, о чем мечтал последние полгода — её гнев.
Драко отпускает колкость, Гермиона замечает его, поднимает голову. Он ловит жадно её взгляд и тут же отскакивает назад в тамбур, будто его ударили Бомбарди Максима… а в глазах Грейнджер — только холод и пустота.
Драко решил, что ему показалось. И ещё не один раз пытался добиться от Грейнджер того самого взгляда, полного огня. И каждый раз упирался в закрытую дверь — разочарование приходило вместе со взмахом ресниц ненавистной гриффиндорской выскочки.
Он легко мог добиться злости и гнева всех её друзей. Всех гриффиндорских студентов вместе взятых. Да даже их прошлого декана, ныне гордо носящую титул директора. Но в Грейнджер ни разу не вспыхнул даже отблеск того огня, который он жаждал увидеть. И это злило Драко сильнее, чем его тщетные попытки раздобыть проклятую книгу.
====== Дуэльный клуб ======
Примерно через месяц после начала учёбы в расписании их курса появился дуэльный клуб, как факультатив Защиты от Тёмных Искусств. В объявлении обещали практические занятия в свободное от лекций время и возможность отточить свои боевые силы. В списках студентов, записавшихся на обучение, разумеется, был весь Гриффиндор. Увидев фамилию Грейнджер, Малфой не раздумывая тоже вписал себя. Что в этот момент больше двигало им: желание отомстить, стремление снова стать сильнейшим на курсе, как в былые времена, или надежда на то, что во время боя Грейнджер проявит снова свою сущность?
