====== Пролог ======

— Ты выиграл! — она сделала шаг назад, закрывая спиной раскуроченный письменный стол, остатки шкафа и полусгоревшие занавески. Развела руки, показывая, что более не желает продолжать.

Он резко поднял руку, направляя палочку куда-то в область её груди. Тяжело дыша и переводя взгляд с палочки на ее разведённые руки, тоже шагнул назад.

— Мать твою, Грейнджер! — рявкнул он. — Защищайся! Я не желаю так легко побеждать тебя! Ну!

Она втянула воздух в лёгкие и с шумом выдохнула, не меняя позы.

— Ты выиграл, Малфой, хватит!

Они стояли среди полуразвалившихся стен и догорающих безделушек. Комната на время их сражения приняла форму какого-то маггловского жилища, напоминающего сейчас руины. Витающая в воздухе пыль, запах гари едко резали нос и заставляли слезиться глаза. Посреди этой картины, в разрушенных декорациях, созданных старым замком, друг напротив друга стояли два бесконечно уставших человека. Он и Она. Эти люди заведомо знали, что дуэль состоится и что пройдет она не очень гладко. Каждый наперёд прикидывал ходы другого, и никто из них даже не надеялся, что это завершится милым разговором за чашкой чая. Их предположения оправдались. Встреча окончилась пылким сражением, и хвала Мерлину, никто не пострадал.

Драко раздражённо одёрнул палочку и попытался успокоиться, хотя выходило плохо. Грейнджер сдалась. Что это? Хитрость? Вряд ли. Гриффиндор не умеет хитрить. Тем более — она. За все годы обучения в Хогвартсе Драко имел достаточно времени, чтобы изучить поведение Грейнджер. Изучить и возненавидеть. Каждый её заносчивый взгляд, каждое «не обращайте на него внимание», каждый рубин, упавший в мерзкие часы в холле. Малфой всегда знал: победоносный балл заработала Гермиона Грейнджер. День за днём его ненависть росла. И если бы ему сказали год назад, что будет шанс вступить с Грейнджер в дуэль и она сдастся, он был бы безгранично счастлив от одной мысли, что сможет унизить ее и поставить на место.

Но сейчас Драко смотрел будто на другого человека — насколько сильно она изменилась. Война сделала своё дело. Восторженная девчонка, которая верила в справедливость и боролась за права домовых эльфов, вернулась в Хогвартс на седьмой курс после летних каникул совсем другой. Она улыбалась, ходила на занятия, зарабатывала баллы Гриффиндору… но смотрела на всех как-то иначе. И хоть Гермиона пыталась вести себя так, будто всё по-прежнему, Драко видел пустоту в её глазах.

И это бесило!

А сейчас она сдавалась, расставив руки и опустив палочку — чем не повод для радости? Но радость победы в душе Драко так и не появилась. Пустота в карих глазах мерзкой магглорожденной девчонки напоминала пропасть. Ни грамма презрения, ни грамма злости, ни грамма даже чёртового сострадания. Пускай она снова ненавидит его, пускай осуждает, пускай смотрит своим грёбанным надменным взглядом! Всё лучше, чем эта пустота, появившаяся после победы её дружка над Лордом. Пусть будет как раньше. Драко ведь не просто так пытался провоцировать, доставать, унижать Грейнджер все восемь лет их знакомства. Он каждый раз видел огонь в её глазах, искры ненависти, готовые разгореться в настоящий пожар. Она советовала своим друзьям не обращать на него внимание, но могла снести с ног, уничтожить, превратить его в пепел одним только взглядом.

А сейчас она стала будто серой тенью своих друзей.

И эта дуэль была, возможно, последней надеждой Драко увидеть ярость и ненависть в каштановых глазах Гермионы. Он ещё не понимал, но почему-то именно это было так ему необходимо. Будто в мире не осталось больше магов, ненавидящих его. Плевать! Плевать на неприязнь и недоверие мира — он справлялся с этим много лет. А отсутствие хоть каких-то эмоций в глазах Грейнджер бесило сейчас сильнее, чем все ненавистные взгляды! Он должен растоптать, унизить, уничтожить её сейчас!

Однако она стояла напротив и сдавалась, раскрыв руки и опустив палочку. А в глазах… не было ничего.

Драко выругался и отступил. Ноги подкашивались, пальцы сжимались в кулаки, но сделать он ничего не мог. Она сдалась. Дуэль окончена.

— Ты ли это, Грейнджер? — как можно более спокойно проговорил он, пытаясь скрыть на отголосках самообладания пылающий гнев. — Ты сдалась?! Ты проиграла! А где же твоя пресловутая гриффиндорская смелость? Ты — героиня грёбанной войны! Оплот и Надежда магического мира!

Гермиона смотрела. Прямо. Гордо. Смело, вздёрнув подбородок.

— Чего ты добиваешься?

Её голос, затруднённый частым дыханием, слегка хриплый — не удивительно: они посылали друг в друга проклятия, в какой-то момент перестав контролировать ситуацию и перейдя на крик. Это уже не было похоже на обычную дуэль в рамках клуба, как их учил профессор Локонс на втором курсе, и профессор Томпсон теперь. В какой-то момент обоим дуэлянтам казалось, что это все всерьёз. И только остатки разума шептали, что убить друг друга они не смогут и что стены Хогвартса защитят от Непростительных заклятий, ведь теперь они здесь под запретом.

====== Метка ======

Слишком много крови пролилось за последние годы в стенах школы. Минерва Макгонагалл сделала все, чтобы вернуться в Хогвартс детям было не страшно. Начиная с того, что они все — учащиеся, преподаватели, волонтеры — восстанавливали Хогвартс по кирпичику, собирая воедино стены и башни, разрушенные во время битвы.

Многие магические семьи помогали денежно. Семья Малфоев была в их числе. За эти полгода все кардинально изменилось в мироустройстве, и чета с единственным наследником оказалась в крайне щекотливом положении.

Нарциссу признали невиновной, памятуя ее заслуги и помощь Гарри в Ту Ночь. После суда она вернулась в Малфой-мэнор и старалась вести привычную жизнь. Но присутствие Лорда в стенах фамильного дома наложило свои отпечатки: многие комнаты и залы стояли запертыми, в подземелья ход был вовсе забит магически. Мама обещала Драко, что через несколько лет домовики очистят все комнаты катакомб под мэнором, и тогда они снова смогут туда спускаться. А пока дом напоминал скорее склеп. Склеп, который Нарцисса пыталась очистить от скверны, от запаха крови и страха, от черной магии. И вновь превратить дом, в тот самый дом, в котором они когда-то были счастливы…

Люциус пытался откупиться, доказать, оправдаться… все силы и деньги семьи уходили на восстановление чести главы фамилии. Многочисленные суды, проверки, допросы превратили некогда сильного и статного мужчину в тень. После Азкабана он так и не смог прийти в себя. Он все время твердил о чести и о том, что Драко должен восстановить светлое имя семьи. Сам Драко прекрасно понимал, что говорит отец не о чести семьи, а скорее о своей собственной безопасности. Больше всего сейчас Люциус боялся снова попасть в липкие лапы дементоров. И дабы избежать этой участи, готов был пойти на любые хитрости. Для начала пытаясь показать себя добропорядочным гражданином и не упуская возможности добиться склонности Везингамота, действовал руками своего идеального сына. В первые недели после окончания войны Люциус притащил домой странного на вид мага, который по мере проводимых обрядов и заклятий свёл чёрную метку с предплечья Драко. Хотя не так, не свёл. Скорее очень тщательно замаскировал: покрыл новыми слоями магических щитов, иллюзий, обманных чар. Отец все время твердил, что только это спасёт младшего Малфоя от Азкабана. Потом были суды и следствия, допросы, проверки. Вечное враньё, недоверие, сомнения. Драко наловчился закрывать сознание, применять легилименцию, прятать от всего мира правду и каждый раз уверенно врать: «Я не принимал метку!». Возможно, именно это сыграло финальным аккордом при вынесении приговора Люциусу. Ведь то, что он якобы предотвратил появление клейма на руке сына, смягчило его вину и укрыло Малфоя старшего от тюрьмы — Люциуса отпустили. Он вернулся в мэнор, где закрылся в своем кабинете, выходя лишь изредка.

Страх поселился в их доме много лет назад, когда порог переступил Лорд. Лорд умер, а страх — нет. Он распространился по углам, увил гобелены и старинные гардины, покрывая их пылью, зашторил окна и запер двери. Жить в мэноре с каждым днём становилось всё невыносимее.