— А сколько?
— Три, — признался Джаред. — Ручка сильно течёт, а заменить её почему-то не разрешают. Словом, Чад, ты просто нужен мне здесь. Но я не могу обещать, что между нами всё останется как раньше. Особенно когда мы не будем наедине.
Чад кивнул. Очень легко, не колеблясь, и у Джареда отлегло от сердца. Чад всё понимал, больше, чем сам Джаред. Это было хорошо, это было просто отлично.
Джаред хлопнул его по плечу.
— Я распоряжусь, чтобы тебе выделили покои недалеко от моих. Вечером заскочи, раздавим бутылку виски, мне до черта всего хочется тебе рассказать. Ох, — он бросил взгляд на массивные напольные часы, как раз отбившие четверть второго. — Надо бежать в зал заседаний. Морган шкуру с меня спустит.
Чад сочувственно закивал и ретировался без лишних разговоров. Все-таки отличный он был друг.
Джаред не соврал: Командор Морган в самом деле взял его в оборот. Джаред находился в Летучем Доме всего неделю, и за эту неделю посетил четыре заседания Совета, дал две дюжины аудиенций и принял участие в церемонии представления Внутреннего Круга. Последнее событие поразило его сильнее всего, так что он проворочался без сна целую ночь, но так и не смог понять, как ко всему этому относиться. Церемония была вчера, а утром приехал Чад, сейчас снова надо было бежать на заседание Совета и выслушивать путаные, сложные и почти совершенно непонятные речи Командоров. Джаред понимал только, что пока что на его рассмотрение выносят незначительные, второстепенные вопросы — ему давали возможность привыкнуть к процедуре и почувствовать себя увереннее. Морган всё время был рядом, незаметно направлял, подсказывал, но ни на чём не настаивал. Джаред сидел на троне в центре зала, напряжённо слушал, кивал, а потом подписывал свитки, протянутые ему на золочёном блюде. Всегда одной и той же ручкой, той, костяной. И позорным образом сажал кляксы. Морган не ругал его за них, он вообще не высказывал неодобрения: он предоставил Джареду время. И Джаред был ему за это благодарен. Жизнь и так сходу влетела в какой-то безумный ритм, и большую часть времени Джаред не мог даже поверить до конца, что всё это — не сон.
Ещё его ужасно мучил Томас, в чьей власти Джаред находился вторую половину дня — вот уж кто не скупился на нотации и упрёки. И ходил Джаред неправильно, и за столом себя вести не умел, и шейный платок как следует сам повязать был не в состоянии. А ещё его целыми днями обшивали, спешно обновляя гардероб к церемонии инаугурации, во время которой ему полагалось сменить четыре костюма. После пяти часов утренней работы в кабинете, нескольких часов заседаний и аудиенций Джареда это просто добивало, так что он не мог даже огрызаться. Конечно, он ждал Чада — как глотка свежего воздуха. А тот с порога — бух на колени…
Тяжело вздыхая этим мыслям, Джаред спустился из своих покоев в зал. Дорогу он уже выучил: туда вела гигантская, закрученная спиралью лестница на четырнадцать витков, а потом галерея, где на каждом шагу стояли стражники, делавшие при виде хозяина стойку «смирно». Джаред устало кивал им, забыв, что делать этого не должен. Было столько всего, что он был не должен теперь делать, несмотря на слова Моргана о том, что Диктатор Пангеи никому ничем не обязан. Не обязан, но приходится.
Он остановился у дверей в зал и невольно оправил волосы, вечно падающие на глаза. Не удивительно, что советники не воспринимают его всерьёз — для них он просто мальчишка. Джаред и чувствовал себя мальчишкой, попавшим в переплёт. Он набрал воздуху в грудь и ступил в зал, слыша шорох и стук отодвигаемых кресел: Командоры приветствовали своего повелителя.
За прошедшую неделю он выучил большинство из них по лицам и именам. Вот Командор Эдлунд, он заведует сельским хозяйством; Феррис, Командор транспорта и снабжения; Гэмбл, в её ведомстве образование и культура… Целая толпа опытных, умудрённых жизнью людей, которые куда лучше справляются с управлением планетой, чем когда-либо сможет он. Особенно советник Пеллегрино, Командор по делам внутренней безопасности. Джаред ощутил на себе его взгляд и вздрогнул. Этот советник не выступал ещё ни разу, и Джаред почему-то был этому рад.
Он прошёл на своё место, вскинул ладонь в приветствии и сел. Опять застучали кресла: советники расселись, и Морган открыл заседание. Снова потянулась унылая текучка: открытие новой ветки железной дороги в Помране, отчёт по квартальному плану в пищевой промышленности, отчёт по подготовке к инаугурации… Джаред слушал и думал, когда же ему наконец предоставят отчёты с фронта. Война с саркадасами длилась много веков, то вплотную приближаясь к орбите Пангеи, то уходя далеко в открытый космос, и не похоже было, что ей виден конец. Если какой-то вопрос и интересовал Джареда по-настоящему, то именно этот. Но Командор Зингер, ведавший внешней политикой и военной промышленностью, даже ни разу не посетил заседания совета. Говорили, что он сейчас в космосе, на одном из новых эсминцев, лично проверяет его боеготовность.
Наверное, подумалось Джареду, дела на фронте совсем плохи, раз они так стараются меня до них не допускать.
Он уже открыл рот, чтобы спросить об этом прямо, когда Командор Пеллегрино поднялся вдруг со своего места, жестом прося слова. Морган метнул в него холодный взгляд, и Джаред тут же очнулся от своих мыслей. Что-то пошло не так?
— Склоняю к ногам повелителя смиренную просьбу выслушать, — формально начал Пеллегрино, глядя отчего-то не на Джареда, а на Моргана. У него был мягкий, вкрадчивый голос, гулко разносившийся по амфитеатру зала совета
— Ваше выступление не было внесено в порядок дня, Командор, — сухо сказал Морган, на что Пеллегрино ответил:
— Я получил срочную пневмопочту за полчаса до начала заседания. Дело не терпит отлагательств и должно быть решено в наикратчайшие сроки.
Он посмотрел наконец на Джареда — внимательным лисьим взглядом, в котором сострадание мешалось с насмешкой. Джаред понял, что Пеллегрино не скажет сейчас ничего хорошего. Но он готов был выслушать.
— Говорите, Командор, — сказал Джаред, с трудом удержавшись от искушения прокашляться.
Пеллегрино поклонился в знак признательности.
— Поступило сообщение из Кенхала, что в провинции Зельдия. Как должно быть известно повелителю, там расположен один из наших крупнейших заводов по производству дальнобойных орудий класса «орбита-космос». С сегодняшнего утра рабочие завода объявили бессрочную забастовку. Я изучил ситуацию и подготовил проект указа, который и прошу скрепить высочайший подписью.
Перед Джаредом снова оказался знакомый уже золочёный поднос со свитком. Джаред взял свиток, пробежал его глазами. Что? Расстрелять бастующих?! Арестовать директора завода и препроводить в Летучий Дом для дальнейшего допроса?
— Что это такое? — вырвалось у Джареда.
— Проект решения по выходу из кризисной ситуации, — не моргнув глазом, ответил Пеллегрино.
— Выходу из кризиса? Вы себе так это представляете?! Просто расстрелять рабочих?!
Он не скрывал своего возмущения, и по рядам советников прошёл тихий ропот. Морган сдвинул брови, и ропот улёгся.
— Наш повелитель впервые сталкивается с необходимостью подобных решений, — многозначительно проговорил он, пригвождая Пеллегрино взглядом к креслу. — Поясните своё решение, Командор.
— Да, конечно. Дело в том, повелитель, что дальнобойные орудия, производимые в Кенхале, являются основой нашей линии внутренней обороны. К сожалению, Командора Зингера нет здесь, чтобы подтвердить мои слова. Но как Командор внутренней безопасности я отвечаю за спокойствие на Пангее и скорейшее подавление беспорядков. Всего один день простоя на производстве обернётся для нас колоссальными боевыми потерями. Необходимо принять срочные меры по прекращению стачки.
— Отлично. Примем меры. Чего они хотят?
Снова волна шепотка, на сей раз громче. Пеллегрино, кажется, слегка растерялся.
— Хотят?
— Да, каковы их требования, — нетерпеливо сказал Джаред. — Не могли же они просто так отказаться работать? Они выдвинули какие-то условия?
