Я доела пирог, вытерла полотенцем пальцы и тут в замке провернулся ключ. Питер вернулся в комнату. Светился улыбкой так, будто победил в войне, а не просто одолел парочку бюрократов в неравном бою за мою лицензию.

— Госпожа Лоуренс, танцуйте, — он помахал документом в воздухе. — Ваше право лечить горожан наисвежайшими колдовскими зельями восстановлено!

Я не поверила. Забрала у Монка бумаги и считалась в ровные буквы почерка господина Абрамса. Аптекарь выражал искренние и глубочайшие извинения, признавал покупателя, устроившего скандал, лгуном и аферистом, и заверял меня в том, что лицензию никто не отозвал. Всё выяснилось раньше, чем городской глава успел поставить подпись и печать на приказе.

— Как вам удалось?

— Я тоже немного колдун, — приказчик сделал вид, что смутился. — Заклинания читать не умею, но владею высшей магией шантажа, угроз и вранья исключительно во благо. Я бесстыдно прикрылся именем своего лорда, когда пообещал отозвать лицензию у самого Абрамса. За что? А просто так. Почему ему можно, а мне нельзя? Городской глава — мой друг. Так уж получилось. Мы слишком тесно общались, пока я выискивал компромат на Мюррея, вот и сошлись. Видите ли, Анабель. Документ на право лечить и продавать лекарства подписывает гильдия. А вот чтобы отозвать полученное право, нужна подпись Отто. Ведь тогда придётся возмещать пострадавшим пациентам стоимость негодных зелий, закрывать аптеку, распродавать имущество. Столько хлопот, столько хлопот. Вот город и берёт их традиционно на себя. Иначе ушлые аптекари выдавали бы лицензии друг другу и забирали каждый день. Скучная же работа, а тут хоть какое-то развлечение.

— Значит, Абрамс не сам передумал, а господин Отто его заставил? — переспросила я. Дружба Монка с городским главой стала неожиданностью, но сразу вспомнилось, как Отто приехал к замку искать его. Учитель не зря удивился тогда. Думал, они сговорились. Оказалось, дело в личных отношениях. — Жаль, что в следующий раз вас не будет рядом. Придётся ходить по улицам города с осторожностью. И, наверное, больше не появляться в аптеках гильдии.

— Почему же? — на лбу Питера появились хмурые складки. — Я взял с господ бюрократов клятвенное обещание пальцем вас больше не трогать. Продавайте зелья на здоровье. И раз уж пошёл такой разговор, то я посмею напомнить. Моё предложение помочь всё ещё в силе.

«Которое?» — хотела спросить я, но вовремя вспомнила разговор на постоялом дворе, мясной пирог и предложение торговать зельями, задействуя знакомства господина Монка. А ещё вспомнила категорический отказ Мередит и учителя.

— Я боюсь, даже то, что вы спасли мне жизнь и лицензию, не поменяет мнение лорда Мюррея, — тихо ответила я. — Он видит в вас врага. Сотрудничать не захочет.

— Анабель, — шумно вздохнул Питер и взъерошил волосы. Камзол на нём был новый. Чёрный с серебрянной вышивкой. Очень дорогой, насколько я знала цены Гензеля. — Меня подкупает ваша чистота и наивность, но зачем же ставить господина Мюррея в известность? Не всё ли ему равно, откуда у вас деньги? Вы принесёте мне очередную корзинку с зельями, я сразу же отдам вам столько золота, сколько они стоят, а сам возьмусь за продажу. Повешу объявление на тумбу возле ратуши, найду здание под аптеку. Как обустроюсь — с удовольствием пущу вас за прилавок. Колдун и не узнает, кто вам помог.

Узнает. Он же колдун. Но Мередит и учитель скоро уедут на суд. Пока им будет достаточно того, что Абрамс якобы вовремя расплачивается с нами за зелья. А потом Питер перестанет быть нашим врагом. Мюррей вернёт свои земли и статус, опасности выдать новому лорду тайну фальшивой купчей на землю больше не останется. Мне, конечно, влетит. Накажут за ложь и своеволие. Но полученного к этому моменту золота должно хватить, чтобы покрыть расходы на лицензию.

— Хорошо, — решительно сказала я. — Давайте попробуем. Только нужно придумать, почему меня так долго не было в замке. В аптеку я ушла утром. Получить золото от продажи и вернуться обратно должна была максимум к полудню. Учитель обязательно спросит, чем я занималась весь день и где ночевала.

— Я думаю, сильнее его будет волновать, с кем вы ночевали, — усмехнулся Питер. — Такова уж природа мужчин. Судить всех по себе и подозревать худшее. «Ах, репутация юной леди разрушена». Будто я — подонок, способный оскорбить вас непристойными ухаживаниями. Нет, дорогая госпожа Лоуренс, я человек чести. Прекрасно знаю, что в жилах всех колдунов течёт благородная кровь, а потому всё должно быть по правилам и традициям. Но разговор уходит в сторону. Вернёмся к необходимости лгать Мюррею. Скажите ему, что нашли давно потерянного отца и так увлеклись беседой, что потеряли счёт времени.

— Мой отец скорее всего давно мёртв, и лорд Мюррей это знает, — я покачала головой. — Нужно придумать что-то более правдоподобное.

Уж если врать великому колдуну, то так, чтобы не быть пойманной на лжи в первое же мгновение. Как мой смертный отец спустя восемьдесят лет после того, как меня зачал, сумел найти силы, чтобы отыскать дочь и добраться до неё? Да ему сейчас минимум сто лет, а то и больше!

— Если верить Альберту Мюррею, — приказчик поднял палец, — то он сам достаточно молод и пятьдесят лет сидел в каменоломне. Вряд ли он успел познакомиться с отшельниками. А вот мой лорд когда-то навещал их убежище и был представлен истинной, хоть и подзабытой уже аристократии. Я вспомнил об этом почти сразу, как вы залечили мой ожог. И подумал — не может быть, чтобы последние из оставшихся в живых колдунов не приходились вам родственниками. Хотя бы дальними. И не может быть, чтобы они запросто отправили юную леди в незаконно захваченный замок на обучение к каторжнику. Вот я и написал письмо Францу Девилю. Представляете, он ответил. И даже был столь любезен, что приехал в город. Как раз вчера. Его комната на постоялом дворе по соседству с моей. Я думаю, это знак свыше. Вы просто обязаны познакомиться.

Я не сразу нашла слова, чтобы ответить. Мама ничего не рассказывала про отца, лишь отмахивалась от вопросов. Бабушка обещала ей, что тоже сохранит секрет. Но однажды она рассказала рецепт подслушивающего зелья, и мне удалось узнать малую часть. Маму разыскали и вручили какие-то бумаги. Документы она сожгла сразу, а потом долго слушала, как её отчитывала глава нашей семьи.

«Зачем было давать дочери его фамилию, если даже не собираешься отвести её на его могилу?» — возмущалась бабушка.

Так я узнала о смерти отца, которого никогда не видела. Почему же не думала найти кого-нибудь из его близких? Возможно, у меня есть братья и сёстры? Седые и дряхлые, но ещё живые. Или племянники? Те должны быть помоложе. Я могу отыскать их по фамилии.

— С удовольствием, — выдохнула я, наконец. — Но я не совсем понимаю, чем нам поможет лорд Девиль? Я — Лоуренс, как вы знаете. Значит, все мои родственники по отцу тоже должны быть Лоуренс.

— Не совсем, — склонил голову на бок Питер. — Однако, вам лучше всё услышать от самого Фридриха. Подарите мне пару минут ожидания, и я устрою встречу.

Господин Монк одернул полы камзола, поправил воротник и вышел из комнаты. У меня ноги подкосились. Мало того, что в обществе Питера я смущалась и краснела от каждой мелочи, так сейчас сюда придёт ещё один великий колдун. Мать-природа, платье-то мятое! Спала я в нижней рубашке, а когда оделась к завтраку, то обнаружила ученический наряд в жутком беспорядке. Пятна грязи на подоле, ткань в заломах. Дорого мне обошлось падение в обморок. И колдовать до сих пор не получалось. Я щёлкала пальцами, но не единой искорки высечь не могла. Ох, а если лорд Девиль не поверит, что я тоже маг? Увидит перепуганную девчонку и рассмеётся? Мамочки, какой будет позор!

Питер постучал в дверь и откашлялся. Я не видела, как мужчины заходили в комнату. Держала спину прямо, а взгляд не отрывала от пола. Лишь когда они замерли передо мной, позволила себе поднять голову.

Фридрих Девиль был статным привлекательным мужчиной. Его светлые волосы едва подёрнулись сединой, а уголки глаз украшали морщины.