Наутро после похорон я проснулась в своей бывшей комнате на своей бывшей кровати одна. Муж, видимо, встал раньше и ушел, чтобы дать мне возможность поспать подольше. Это было кстати: чувствовала я себя совершенно разбитой. Воспоминания о детских годах, проведенных вместе с родными в этом доме, заставили меня в очередной раз всплакнуть. Я вытерла слезы, полежала еще какое-то время, но облегчения так и не почувствовала. Однако пора было подниматься.
Сестра и мой муж стояли у кухонного окна, он держал ее за руку и о чем-то тихо и быстро говорил. Она же, опустив голову, плакала. А мне вдруг стало до боли обидно, что эти слезы по ушедшим родителям пролиты не со мной, не с самым близким по крови человеком. Я еще немного постояла в коридоре, постаралась справиться со своими чувствами, а потом вошла и спокойно пожелала им доброго утра. От неожиданности оба вздрогнули, сестра почему-то испуганно посмотрела на меня, а я увидела, как муж торопливо опустил ее руку. Потом сестра вытерла ладонями мокрые щеки и каким-то неживым голосом сказала, что через полчаса ждет нас к завтраку. Муж вышел из кухни первым, я - вслед за ним.
Уезжали мы вечером, а в ожидании такси сидели втроем за столом и вели какой-то вялый и никому из нас не нужный разговор. Говорил, в основном, муж, сестра же, как обычно, почти все время молчала. А я сидела и кожей чувствовала, как веет холодом от той стены отчуждения, которую она возвела между собой и мной, поэтому нервничала и часто смотрела на часы. Я, глупая, все еще не понимала истинных мотивов того, что происходило между нами, поэтому в душе надеялась, что когда-нибудь это изменится. Разумеется, само собой. Разумеется, чудесным образом. Вот поэтому удивилась и обрадовалась, когда сестра попросила у меня разрешения приехать к нам в гости. Может быть, когда-нибудь потом...
Обрадованная, я выскочила из-за стола, подбежала к ней и обняла, а когда немного успокоилась, то произнесла пылкую речь. Суть ее состояла в том, что приезжать сестра может в любое время, потому что я всегда любила и по-прежнему ее люблю. Договорились созваниваться и постараться не терять друг друга. Мне тогда казалось, что сестра так же счастлива нашему примирению, как и я.
Однако прошло еще несколько лет, прежде чем мы увиделись. В нашей же жизни все оставалось по-прежнему. Дети уже были в выпускном классе, много занимались с репетиторами, мечтали поступить в московский вуз. Муж успешно и довольно быстро продвигался по службе. Минусом было лишь одно: иногда приходилось выезжать в длительные командировки. Работа отнимала много сил, он стал еще более замкнутым и неразговорчивым, а по вечерам все чаще и чаще рано ложился спать. Явное невнимание ко мне в то время я готова была оправдывать до бесконечности, потому что любила его по-прежнему. Но несколько месяцев назад в нашей жизни все чудесным образом изменилось, потому что произошло нечто очень и очень важное.
В то время только стали появляться так называемые лесные школы для детей. Все, желающие пожить хоть пару недель в новой обстановке, почувствовать себя самостоятельными и, самое главное, освободиться от часто назойливой опеки родителей, мечтали туда попасть. В этих школах ребята не только учились, но и набирались здоровья, проводя большую часть свободного времени на свежем воздухе.
Наши дети исключением не были. Мы с мужем тоже посчитали, что отдых от репетиторов и дополнительных занятий им не повредит, поэтому двухнедельные путевки были приобретены. За пару дней до их отъезда неожиданно позвонила сестра. Она сообщила, что у нее неожиданного образовался отпуск, и спрашивала, может ли приехать. Я с радостью согласилась.
Такой милой и спокойной я не видела сестру никогда. Она тут же пресекла мои попытки как-то развлечь ее, помочь сориентироваться в культурной жизни города, заявив, что с этим пустяковым делом справится сама. А я была и рада, потому что, будучи на шестом месяце беременности, чувствовала себя не всегда хорошо. Эта беременность была особенной: муж сам попросил родить еще одного ребенка. Сначала я очень удивилась, а потом обрадовалась, решив, что он повзрослел, возмужал, понял, осознал и, наконец-то, захотел...
Эти месяцы были счастливейшими за все время нашего благополучного, в общем-то, брака: муж, как и в первые месяцы совместной жизни, демонстрировал чудеса заботы и внимания, а мои любимые мальчики взяли на себя большую часть работы по дому. И чудо: за это время у мужа не случилось ни одной командировки.
До сих пор не знаю, чем на самом деле была вызвана эта просьба. Спросить так никогда и не решилась: боялась, видимо, услышать то, что могло окончательно меня добить. Хотя, по правде говоря, после всего произошедшего с нами добивать было уже некого: меня прежней просто не стало.
Через несколько дней после приезда сестры мне пришлось среди рабочего дня вернуться домой за документами, которые брала, чтобы подготовиться к совещанию, и которые второпях забыла утром. Я спокойно зашла в квартиру, еще не зная, что за порогом остается вся моя прежняя жизнь. Новая началась с тихих звуков нежной и завораживающей музыки, которая никогда раньше не звучала в этом доме.
Я подошла к двери кабинета и приоткрыла ее. Мой муж и моя сестра лежали на диване и были настолько поглощены друг другом, что сразу и не заметили моего появления. Он, облокотившись на диванную подушку и положив голову на руку, смотрел на лежащую перед ним женщину и просто светился от счастья. Другая рука по-хозяйски расположилась на ее груди. А на одном из пальцев тускло поблескивало когда-то давно надетое мной кольцо.
Такими жадными глазами муж на меня не смотрел никогда, я поняла это сразу. Потом приоткрытая дверь все же привлекла его внимание. От неожиданности он сначала замер в той же позе, потом поднял голову и, не стирая с лица свою проклятую улыбку, целую долгую минуту смотрел уже в мои глаза. Смотрел и по-прежнему улыбался...
Не знаю, откуда появились силы, чтобы молча прикрыть дверь, забрать оставленную в коридоре папку и выйти. Не совсем ясно помню, как добралась до работы, отчитывалась на совещании, отвечала на чьи-то вопросы, а после ухода сотрудников долго-долго сидела в своем кабинете, пытаясь осознать случившееся. Домой вернулась поздно, но не застала там ни мужа, ни сестры. Он пришел под утро и, не заходя ко мне, сразу же прошел в кабинет. А я, без сна промаявшись в пустой комнате детей, утром встала и на подкашивающихся от усталости ногах отправилась на работу, откуда через два часа меня и увезла скорая. Ребенка спасти не удалось.
Из одного отделения больницы я плавно перекочевала в другое, где и пробыла достаточно долго. Муж и дети навещали меня часто. Дети о чем-то рассказывали, а он молча сидел в стороне, стараясь не встречаться со мной взглядом. Незадолго до выписки муж все же пришел один. Говорил долго и убедительно, вспоминая все хорошее, что было в нашей жизни. Потом сказал, что эта неделя ровным счетом ничего не стоит, поэтому и не сможет перечеркнуть нашу долгую и счастливую семейную жизнь.
