Всю дорогу до дома Егор раздумывал над тем, откуда и почему появилось необъяснимое желание еще хоть раз побывать в этом доме? Для чего надо было напрашиваться в гости к незнакомому человеку? Да еще так настойчиво...

   Может, ему хотелось иметь такой вот уютный дом, где бы его любили и ждали? Например, мама, бабушка или дед. Или, так было бы еще лучше, все вместе. А он бы был лучшим на свете сыном и внуком. Никогда раньше Егор не задумывался об этом, но правильно говорил дед, что жизнь во все носом ткнет. И в хорошее, и в плохое. Наверно, ткнула и его. А может, дело было в чем-то ином? Он на самом деле этого не знал.

   Ничего дельного Быстров так и не придумал, махнул рукой и решил, что все пусть идет своим чередом, а он сделал то, что хотел. В любом случае, последнее слово остается за ней. Как скажет - так и будет.

   Вот так началась дружба двух одиноких людей. Было Татьяне Петровне тогда далеко за семьдесят, но даже подумать о ней, как о древней старушке, казалось невозможным. Она была из тех, кого в народе чаще всего называют женщинами в возрасте. Из тех, кто, не накрасив губы, не выйдет из дома. Из тех, кто щеголяет в модных брючках. Из тех, кто не забывает зайти в парикмахерскую и сделать модную стрижку. Из тех, кто живо интересуется всем происходящим в этом мире, не скатываясь до бесконечных воспоминаний о почти прожитой жизни и так раздражающего окружающих нытья.

   ***

   Прошло уже больше недели с того памятного разговора с Костей. Егор пару раз порывался ему позвонить, но так и не решился. Все это время он часто размышлял об услышанном. Права была отказавшаяся от лечения Дина или нет, Быстров судить не брался, но понимал, что рассказанная другом история была неординарной, одной из тех, которые оставляют заметный след в жизни человека. И Костя был тому примером. В ней опять же любовь и горе были рядом, как еще одно подтверждение его, Егора, правоты.

   Татьяна Петровна звонила редко, и сердце Егора сжалось от дурного предчувствия, когда он ответил на звонок. Однако ничего страшного не случилось. Она пригласила его на воскресный праздничный обед, который устраивала по случаю дня рождения своих мальчишек, а потом неожиданно попросила отвезти ее на набережную. После работы он выполнил просьбу приятельницы, и сейчас они стояли у парапета и смотрели на темную воду, подсвеченную редкими фонарями, ровной шеренгой выстроившимися вдоль берега. Оба молчали. Она, потому что о чем-то задумалась, а он, потому что просто не хотел мешать.

   Вечер был холодным, ветреным, и Егор забеспокоился.

   - Татьяна Петровна, надо бы вернуться в машину, тут Вам и простыть недолго.

  Она с трудом отвела взгляд от воды.

   - Давай побудем еще минуточку. Зима будет холодной, река быстро встанет. Раньше, когда надо было о чем-то хорошо подумать и принять правильное решение, я приходила сюда и долго смотрела на воду. Ты заметил, что все вечное, будь то вода или небо, приводит в порядок мысли? По правде говоря, и воды я боюсь, и плавать даже по-собачьи не умею, но она каким-то странным образом успокаивает меня и словно дает силы жить дальше.

   Он, соглашаясь, кивнул головой, потому что и сам в тяжелые минуты любил побыть один или у воды, или где-то в поле, чтобы можно было лечь на землю, положить руки под голову и смотреть, не отрываясь, в вечность, которая завораживала своим спокойствием и своей невозмутимостью. После этого все плохое, что накопилось на сердце, словно куда-то уходило, и становилось легче дышать.

   До машины шли медленно, Татьяна Петровна то и дело оглядывалась, словно прощаясь с этим местом. Егор ее не торопил, чувствуя, что вскоре услышит то, ради чего его доброй приятельницей и была задумана эта встреча.

   - Егорушка, дай слово, что похоронишь меня, если со мной что-то неожиданно случится. Боюсь, мои подружки сами не справятся. Хотя нет... Умирать, по правде говоря, в ближайшее время я не планирую, поэтому просто забудь об этом.

   Она не произнесла всем знакомое страшное слово, видимо, просто не смогла, но и без него смысл сказанного был более чем ясен. Он взял ее руку в пушистой перчатке и легонько сжал пальцы.

   - Вы хотите меня одного оставить? Не выйдет, я категорически против! С настроением все ясно, поэтому предлагаю на выбор кафе, ресторан, музей, театр, кино, на худой конец. А хотите, отправимся куда-нибудь прямо сейчас?

   Он говорил и почему-то никак не мог остановиться. Сама мысль остаться и без бабули, как он ласково называл ее про себя, страшила, потому что людей вокруг великое множество, а душой прикипаешь лишь к избранным и только рядом с ними чувствуешь себя человеком. Говорят, что искренняя душевная привязанность во все времена встречается так же редко, как и настоящая любовь.

   - Егорушка, хватит! Прости, сама не знаю, зачем я это сказала, - Татьяна Петровна наконец-то сумела остановить этот поток речи. - Просто в последнее время какие-то странные сны замучили, разные мысли... Не беспокойся, с нами, старушками, такое иногда случатся. Скажи, а не мог бы ты пригласить меня к себе в гости?

   Предложение было неожиданным, и Егор даже на миг растерялся от мысли, что подобное ему никогда не приходило в голову.

   - Если и вправду есть такое желание, то едем. У меня и бутылочка Вашего любимого найдется, - ответил он, радуясь в душе, что разговор свернул в иное русло.

   - Желание есть, - подтвердила Татьяна Петровна.

   - Решено, едем.

   Гостья недолго осматривала квартиру Егора, потому что и осматривать особо было нечего: обычное скромное жилье холостяка.

   - Съемная? - спросила она.

   - Так на свою еще не накопил, - пожал плечами Егор.

   - Пора бы уже.

   - Пора, - согласился он. - Вот выплачу кредит за машину, тогда о жилье и подумаю.

  Татьяна Петровна ничего не ответила.

   Егор принес бутылку вина, открыл специально купленную для такого вот нежданного случая коробку конфет.