Видит.

А ведь только что не замечал никакого собора, только что видел плененные в клектках буквы, О, С, Б, Р, О, а тут нате вам – изящные колонны, узкие арки, высокие окна, пустота, изваянная в камне, или камень, изваянный в пустоте…

Человек опускается на колени, бормочет что-то, что я наделал, что наделал, – не замечает, как сзади подходит полиция, подбирает оброненный ключ, щелкает замками клеток…

Порх —

Ч

Порх —

Е

Порх —

Л

Порх —

О

Порх —

В

Порх —

Е

Порх —

К…

Вот и весь человек.

И уже поздно спохватываться, ой, не надо, не надо, ну зачем там, лучше бы очки его разобрали на Ч, К, О, И, или там ключ…

А уже ничего не исправить, разлетелись буквы, только их и видели.

А полиция не дремлет, полиция буквы ловит, рассаживает, вот Ч прицепили к Часам, К, Л, Е, О – к Зеркалу, Е и В – ко времени, время в часы посадили, ну какие же часы без времени, а циферблат на зеркало посадили…

И каждому прохожему, который остановился посмотреть время, кажется, что вместо своего отражения он видит человека.

Ч…

Е…

Л…

Шаманка пела песню тепла, призывая весну.

На холме стоял вертолет, готовый отвезти нас на большую землю.

Это последние строчки романа.

А первых не было, и вообще больше никаких не было, только эти.

Вот такая несправедливость, что про нас остались только две строчки на обгоревшей странице, и – все.

Мы стали думать, что это за такая большая земля, почему земли две, большая и маленькая. Да еще и расположены они так, что с одной на другую можно полететь на вертолете.

Мы еще могли представить себе две планеты неподалеку друг от друга – но с планеты на планету пришлось бы добираться на космических кораблях, не меньше. Значит, в нашей книге две планеты были слишком близко друг к другу, чтобы у них была общая атмосфера.

Мы пробовали сделать вот такую систему планет – у нас ничего не получалось, большая земля разрывала малую землю в клочья своей силой тяжести. В книге была какая-то система, неведомая нам, с какими-то другими законами физики. Мы прикидывали, как планеты могут вращаться друг против друга, наверное, на большой планете есть полоса холода, над которой проходит малая планета, а малая планета и вовсе пропадает в тени большой земли. Мы воображали себе атмосферу – необычайно плотную – и легкое, почти невесомое притяжение между двух планет.

Мы стали думать, кто такие мы – ведь были же в книжке какие-то мы – мы вообразили себя вытянутыми, истонченными, не то пьющими корнями сок земли, не то идущими по земле. Мы придумали себе огромные глаза, чтобы видеть в темноте – потому что мы будем выходить из своих нор на большой земле только когда над ней появится малая планета, настанет ночь и притяжение совсем ослабнет. Мы придумали себе легкие перепончатые крылья, чтобы парить в темноте ночи… нет, это время ненастоящей ночи должно было называться как-то иначе, например, деночь, а сами мы будем деночники или деночеры, или…

…а что поделать.

От нашей книги осталась одна страница.

Две строчки.

И надо было восстанавливать все самим, с нуля.

Мы стали думать, как шаманка призывала весну, как вообще получается весна – какие-то колебания планет, наклоны осей, дрожь магнитных полей, – и голос шаманки входит в резонанс с магнитным полем, поворачивает планету день за днем.

Осталось понять немногое, совсем немногое. Ну, помимо всего прочего – кто мы такие, сколько нас, как нас зовут, что мы делаем в этой истории. Но сначала – про что вообще была история, что там случилось, наверное, почему-то не стало весны, а мы её как-то вернули.

Тут-то мы и догадались, что случилось с нашей книгой – она сгорела. Кто-то в отчаянии сжег её в печи, чтобы согреться бесконечно долгой зимой.

Но почему ушла весна, спросили мы себя. Наверное, что-то случилось с шаманкой, может, она умерла. И мы приехали с большой земли, чтобы… ну… чтобы научиться петь песню весны, но у нас ничего не получалось, получилось только у одной девушки, она и стала новой шаманкой…

…или нет, все было не так, совсем не так, сказал кто-то из нас – неизвестно, кто, потому что еще ни у кого не было ни имени, ни вообще ничего. Кто-то убил старую шаманку или шамана, чтобы некому было позвать весну… а вот кто?

А кому это было выгодно вообще?

А кому-то с большой земли, – кто-то хотел, чтобы на большой земле климат стал лучше, а для этого надо убить весну на малой земле, вот кто-то убил старую шаманку…

– …сударыня!

– А? – юная шаманка настороженно смотрит на меня.

(Я даже еще не знаю, кто я)

– Сударыня… что именно вы сейчас пели?

– Звала весну…

– Вы уверены?

– Но…

– А давайте начистоту. Вы сейчас пели так, чтобы оставить две планеты в том положении, в каком они были – чтобы на малую землю не пришла весна, чтобы на большой земле было по-прежнему тепло… потому что вы сами с большой земли, за этим вы и прибыли сюда…

Смотрим на шаманку, понимаем, что ей нечем крыть, что уже все понятно, что не отвертеться…

– Постойте… погодите… я видела… видела… там… – показывает куда-то в никуда, как будто вообще за пределы этого мира.

– Что вы видели?

– Мы неправильно решили про малую землю… неправильно… там что-то другое… другое…

– Вы что… были там… за пределами…

– …за пределами книги, да…

– Что… что вы видели…

– Я… я плохо понимаю… плохо…

– Ну, хотя бы примерно…

– Кто-то читает нас… кто-то…

– Кто?

– Я не знаю… – умоляюще смотрит на нас, – честное слово, не знаю…

– Вот что, – спохватываюсь я (ну есть же в книжке какой-нибудь я среди всех нас, а?) – а этот человек… он может… найти книгу нашу… только целую?

– Кто его знает… может, и может…

– Постойте, постойте, давайте лучше его сюда позовем, – возражает кто-то, – ну, не позовем, ну вы, сударыня, сделаете, чтобы он здесь появился… вы же можете…

– Могу, – в глазах девушки первый раз появляется живая искорка, – это могу…

– …и он расскажет нам все про свой мир… как оно там должно быть…

– Нет-нет, постойте, так он не сможет найти книгу, а книга-то наша нам нужна, – возражаю я.

– Да, давайте дадим ему время найти книгу… или книгу придумать… а если не справится, вы его сюда заберете, узнаем, что там за большая земля такая…

А мы сиводни сабирали памить для памитника а я памить расыпал а мине сказали што я плахой и ваабще пазор. А ище мине сказали што памитник нисправергатилю аснов ето очинь важна а я фсе испортил.

Кор вспоминает.

Посмеивается.

Сегодня все кончится, говорит себе Кор.

Просто.

Сегодня.

Все.

Кончится.

Смотрит на город, роняющий длинную тень на самого себя.

Смотрит на громадину памятника, от которого тени нет…

ВВЕДИТЕ СВОЕ СООБЩЕНИЕ

Люди, я уже не знаю, к кому обращаться, дело-то вообще из ряда вон выходящее. Вы представляете, что мой сыночек ненаглядный сегодня учинил? Вот ни за что не догадаетесь. Стыдно сказать даже. Отказался сдавать память для памятника. Так ладно, я все понимаю, память лишняя не бывает, отдавать-то не хочется, так мало того, он что выдал-то? Он что заявил-то вообще? Взял и ляпнул, что Ниспровергатель вообще позорище, и ничего хорошего не создал, только опровергал все. Вот и думаю, что делать-то…

ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ

Ну, если бы у меня сын такое отмочил, у меня бы сына уже не было.

Ремня ему, да покрепче, чтобы потом неделю сидеть не мог.

Да какую неделю, месяц, не меньше.

Ну, еще не понимает, что несет вообще, чучело…