— Десять. Девять. Восемь… — Начал считать бог.

С людей тёк пот, их глаза покраснели от недосыпа и ярости.

— Пять. Четыре… — И тут бог не выдержал и щёлкнул пальцем.

В туже секунду лёгкие людей, отказались принимать воздух. Смертные упали на колени, задыхаясь и не понимая, как им вдохнуть.

— Вы мне надоели. — Сказал разозлённый бог. — Я, имея абсолютную власть над вами. Если бы я захотел, то вы бы сдохли на подходах к древу. Но я добрый бог. Я решил помучаться с вами, добиться вашего благоразумия. Видимо зря. Вы тупые и ничтожные твари. В последний раз спрашиваю, что вы решили? У вас три секунды на ответ. Три. Две…

Кирилл резко поднялся и выстрел Олегасу в живот. Дробь прошла сквозь него и впилась в стену позади.

Лёгкие заработали. Охотник и остальные с облегчение вдохнули.

— Иного я и не ожидал. — Сказал бог. — Значит на этой секунде я передаю вас в руки моего друга.

За спиной Олегаса появился ещё один мужчина. В таком же костюме, однако очень худой, бледный, с чёрными волосами, зачёсанными назад.

Олегас подошёл к нему.

— С гордостью представляю вам бога смерти Вальгула. Он с вами играться не будет. — Сказал царь богов и исчез.

Люди поднялись, готовые к смерти.

Бог стоял и смотрел на них, не моргая и молча.

— Смерть всем. — Вдруг сказал бог.

Из-за его спины вышли худые, чёрные создания с длинными конечностями, хвостами и острыми рожками. А лица их… они точно такие же, как и у бога.

Существа не ходили, а медленно летали, согнув руки и ноги.

Их было немного, по одной на человека.

Люди не дожидаясь смерти, начали стрелять по монстрам. Пули никак на них не действовали, утопая в тощих телах.

Чудища полетели на смертных и очень быстро добрались до их жалкой плоти.

Тварь сшибла Кирилла с ног и навалилась на него. Они покатились по плитке, борясь как могли.

Бойца со шрамом быстро разорвали. Напалм с исцарапанным лицом, ещё держался. Чаровница, раненная в живот, отбивалась от лап существа. Егерь умудрился навалиться на своего противника всего на секунду. Полковник отбился от чудища и побежал к ящику.

Кирилл скинул с себя монстра, взял нож и бросился к нему.

Лесогон что-то кричал. Персей куда-то делся.

Кирилл с воплем упал на тварь и воткнул ей нож прямо в сердце, вогнал по самую рукоять. Хлынула кровь и покрыла руки охотника.

— Хватит! Что вы делаете?! Зачем?! — Наконец расслышал Лесогона Кирилл, и понял, что совершил.

Он закричал, отскочил от трупа.

Перед ним, с пронзённым сердец, лежал Егерь.

Но он же видел его? Он дрался с другим чудищем? Как же так?

Кирилл прозрел.

Чаровница боролась не с монстром, а с Напалмом. Персей же пытался доползти до полковника, вводящего код.

Надо было его остановить, но Кирилл не мог пошевелиться от боли. Душа и тело охотника страдали. Он терял кровь. На нём было много ран. Но это боль от них, являлась жалкой пародией, на боль душевную. Егерь умер от его рук и ножа. Тот до сих пор торчал из груди сталкера.

Кирилл больше не мог драться. Он даже подняться не мог. Слёзы по текли по забрызганному кровью лицу охотника.

Напалм отполз от Чаровницы. Из глотки бойца хлестала кровь. Чаровница, истыканная ножом, закрыла глаза и обмякла.

Лесогон подбежал к Кириллу и попытался его поднять.

— Вставайте! Вы должны! — Кричал мальчик в ухо охотнику.

— Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу.

Мальчик не слушал отчаявшегося взрослого и продолжал пытаться поднять его.

Толпа богов в чёрных одеждах рукоплескала потрясающему зрелищу, радовалась, смеялась, показывала пальцами на муки смертных.

Персей перестал ползти. Силы покинули старика, вместе с кровью.

Полковник путался в мыслях, не мог ввести код, но был близок к цели. С криками и бормотанием, ему удавалось нажимать на нужные кнопки.

— Боритесь! — Кричал Лесогон Кириллу. — Ради семьи! Они ждут вас! Молятся за вас!

Кирилл завопил от боли, когда поднялся на ноги. Как же у него всё болело.

Он вытащил из кобуры пистолет и трясущейся рукой нацелился на полковника.

Прошумел выстрел, разошедшийся эхом по помещению, и иллюзия исчезла.

На самом деле никакого зала нет. Есть лишь пещера с подобиями людей, приросшими к стенам и трупами на полу.

Офицер упал замертво.

Кирилл упал, истратив силы.

Больше Лесогон не мог его поднять. Охотнику не долго осталось до смерти.

— Лесогон… Лесогон… — Пробормотал Персей.

Старик был ещё жив.

Мальчик подбежал к нему и встал на колени перед наставником.

— Видишь там… огромный бутон?.. — Спросил Персей.

Лесогон видел жуткий цветок в другом конце пещеры.

— Да. — Ответил мальчик.

— Ляг в него… Займи своё место… Спаси всех… — То были последние слова волхва из Арбанаса.

Его голова опустилась на грязный пол пещеры, а глаза закрылись, подрагивая веками.

Лесогон быстро кивнул и посмотрел на Кирилла.

Охотник лежал, смотря на него.

— Иди. — Сказал Кирилл. — Сделай, что должен.

Лесогон побежал к бутону.

Боги останавливали его, приводили доводы против этого решения, но уже ничего не могли сделать.

Мальчик влез на лепесток бутона и занял своё место.

Щупальца обвили Лесогона, влезли ему под кожу. Избранный не кричал. Шуппе делал ему больнее.

Боги кричали на него, не прекращали спасать себя, лезли ему в голову и посылали самые страшные образы, но мальчик не боялся. Самое страшное уже случилось. Он потерял своих друзей, наставника. И ради их жертвы, Лесогон сделает, что должно.

Бутон закрылся.

Бессмертные боги завопили от ужаса и боли, засочились зеленоватой дрянью. Их жизням пришёл конец. Пора им отправиться в небытие.

Кирилл лёг на спину. Ему было холодно, как никогда в жизни. Ну ничего, скоро всё закончиться. Придёт его мгновение. Оно уже близко.

Кирилл закрыл глаза в последний раз, попросил у всех прощение и выдохнул жизнь.

Степан потихоньку надевал форму. Застёгивал пуговку за пуговкой, одной рукой, неуклюже, но не нервничая.

Ольга подошла к мужу и помогла ему застегнуть последние две пуговицы и надела на руку перчатку.

— Ты долго будешь? — Спросила она.

— Допоздна. Будет какое-то очень важное совещание. Мне сказано обязательно явиться.

— Ну ты же у меня майор. Без тебя теперь не как.

Степан улыбнулся и поцеловал жену, а та надела ему на голову фуражку.

— Не буду ложиться, пока не придёшь. — Заявила Ольга и отпустила мужа.

— Шарик, пойдём. — Сказал Степан.

Из кухни вбежал пёс. Отожравшийся скотина, и довольный, разумеется.

Все шрамы на нём давно зажили. Их теперь и не заметно. Вот бы у Степана так же запястье отросло.

Ольга закрыла за напарниками дверь. Они же, спустились по лестнице к выходу и вышли на морозную улицу. Вернее, не на такую уж и морозную. Середина марта уже. Морозы отступают, с каждым днём становиться всё теплее.

И народ расцвёл. К жизни стал возвращаться, от зимы и войны отходить.

Театры, цирки открылись. Власти успели пару концертов провести, на которых выступали вчерашние фронтовики.

Одна проблема осталась. Еды маловато. Последние резервы ещё в конце войны вскрыли.

Так что магазины закрыты. Еда выдаётся только в специальных пунктах, да по скудным нормам.

Перед Степаном остановилась карета. Её дверь отварилась.

Шарик гавкнул.

— Привет Степан. Садись. — Пригласил Степана в карету генерал Демьяненко.

Майор не отказал и влез с псом в тёплое прибежище.

Дверь за ним закрылась, и карета поехала к следующей остановке.

— Хороший денёк. — Сказал Демьяненко.

— Да. — Согласился Степан.

— Сегодня какое-то особое совещание. Секретное я б даже сказал. Только для ограниченного круга лиц.

— Тогда при чём здесь я? Я всего лишь майор? — Спросил Степан.

— Судя по слухам, это ненадолго. Ты очень хорошо себя показал, убил целого вождя, медалей получил уйму. Да, ты лишился руки, и долго потом проходил реабилитацию, в том числе психологическую, но это не особо тебе помешает. На тебя есть планы у определённых людей.