— Да это наверняка недоразумение! — Чуть не вскочил Хубиев.

— Может и так. — Сказал бойцу Степан.

А у самого кошки на душе скребутся. Вина одолевает.

После новогоднего наступления орков, утром, Степан с другим офицером и парой солдат, разбудил Зайцева.

Парень разумеется не понял, что происходит. Встал спокойно посматривая на офицеров и вооружённых солдат. И тут Степан его своими словами огрел по голове:

— Рядовой Зайцев, к нам поступила жалоба, что вы занимаете незаконной деятельностью. А именно, мародёрством. В связи с этим, мы вынуждены взять вас под стражу, до выяснения обстоятельств. Бойцы. — Степан уступил солдатам с автоматами.

Они оружие сняли с предохранителей и подошли к Зайцеву. Тот обомлел от услышанного. Лицо у парня потеряло всякий цвет.

— Да как же… Это враньё! Кто вам это сказал?! Кто?! Циммерман?! Он лжёт!

— То есть, если мы сейчас проверим ваши вещи, рядовой, то мы ничего не найдём? — Спросил Степан.

— Да! — Уверенно ответил Зайцев.

— Проверить. — Приказал Степан.

Солдаты перевернули спальник Зайцева, вывернули на изнанку. Разгрузку проверили, валенки, комбинезон. И наконец дошли до рюкзака. Вывалили из него содержимое и прямо на верху горочки из шмотья, лежали блестяшки.

— Вы арестованы рядовой Зайцев. — Сбил Степан Зайцева своими словами с ног. — Увести. — Довёл до абсолютного отчаяния последним словом.

— Нет! Прошу! Это не моё! Не моё! Это подкинули мне! Умоляю! Прошу! Не надо! Я не виноват! Не виноват! — Солдатам пришлось его тащить.

Степан после этого ареста вышел из жилища Зайцева, вздохнул так сильно как мог и заприметил знакомого человека в синей фуражке. Тот улыбнулся, бросил бычок в снег, и пошёл дальше историю творить.

— Если окажется, что он не виновен, я той сволочи, что его подставила, яйца отрежу. — Сказал Хубиев.

— А я тебе помогу. — Поддержал друга Тейлор.

— Ладно ребята, успокойтесь. Давайте лучше кушать. — Сказал Марк Феликсович, протягивая Тейлору миску с бульоном. — А вы товарищ капитан будете?

— Давай.

Поесть надо было. И пса конечно накормить. Пробегали вместе весь день не жравши. Дел у командира роты до хрена. Всех проверить, отчёты напиши, полковнику доложи, и беготня, беготня, беготня.

Подустал конечно Степан за месяц с лишним. Боёв то сколько было? Не счесть. Орки хватку не ослабевали, всё жали на линию фронта, как один могучий пресс и продавливали потихоньку. Где-то не слабо продавили, накрошили мяса и продолжили свой путь. А местами стоят. Гибнут и гибнут бессмысленно, идут по ковру из трупов соплеменников и к ним ложатся. И всё это ради мизерных, почти незаметных успехов. Ради жалких метров перепаханной снарядами земли.

Как же всё это знакомо. Только недавно люди на те же грабли наступали. Пошлют в мясорубку, на пулемёты солдат, враг за ними повторит, и затихнут на долго. Будут постреливать изредка и ждать, когда достаточно мяса наберётся для следующей атаки. И всё то хорошо при такой стратегии, ресурсов тратиться по минимуму. Не нужно посылать многие тонны боеприпасов и жратвы вечно наступающим войскам, потребляющим неимоверное количество припасов. Сидят и пускай сидят. Прорвут оборону в следующий раз, так их медальками всех наградят. А поляг, так тоже не беда, зато демографический кризис ослабнет. Всё схвачено было у людей, а у орков не очень.

Вот и ослабевают. Разграбили, сожги до чего смогли дотянуться, а патронов да снарядов на пепелище не произведёшь.

Дальновидность рулит миром.

Степан положил опустошённую миску и вытер губы.

— Не плохой бульон. — Похвалил пищу капитан.

— Да, после тяжёлого рабочего дня, такой в самый раз. — Сказал Марк Феликсович. — У меня жена такие супы вкусные готовила. Просто объедение. Голодный со смены прихожу, а у неё супец наварен жирненький, ароматный. Сметанки туда добавил и наслаждаешься.

— А у моей тёщи рагу отличный выходил. Она в него какую-то специю добавляла, остренькую такую. — Похвастался Федотов.

— Ну хватит мужики. У меня рот слюной наполнился. — Умалял товарищей Чубаров.

— Да эта их болтовня херня. — Сказал Берёзов. — Моя бабушка так курочку готовила…

Степан встал. Времени сидеть не было. Дела всё гнали вперёд. Позиции не перепроверены.

Солдаты бдели, закутавшись во всё что только можно. Согревались кипятком и чаем.

С совсем зелёными юнцами, сидели ребята поопытней, не только наблюдавшие за новичками, но и учащие их разным премудростям окопной жизни. Говорили, как похитрее согреться, как не заснуть на посту и разумеется, как не погибнуть при обстреле.

Ветераны боёв вообще, пытались на сколько возможно продлить жизни молодняка. Иногда применяя жёсткие методы. Матерясь на них и ругая за каждый мелкий проступок. Вкидывая из их вещей всякую лишнюю мишуру, принесённую из дома и оставляя лишь самое необходимое. И всё это было оправдано. Сейчас не накричишь, не дашь подзатыльник, так малец повторит ошибку, закрепит её и погибнет из-за неё. Не выкинешь хрень данную мамой, она ему позже беду принесёт. Шум произведёт не вовремя, или ещё как подведёт. А каждое подобное событие может привести к неприятному финалу.

— Ещё раз здравствуйте товарищ капитан. — Появился из неоткуда человек с синей фуражкой, как всегда держащий сигарету в зубах.

Шарик злобно залаял.

Степан осмотрелся. Никого рядом не было.

— Собачку успокойте. — Попросил офицер.

— Что вам ещё нужно? — Спросил Степан.

— Ничего. На этот раз ничего. Хотел с вами чайку попить, похвалить, да и просто поболтать. Так мало хороших собеседников на фронте. Не откажите мне?

— А у меня выбор есть? — Степан скептически относился к выборам, даваемым подобными людьми. Он о них всё отлично знал.

— Нет. — Ответил офицер и отодвинул полог, закрывающий путь в блиндаж. — Слишком мне хочется с вами чаю попить. — Сказал и бросил сигарету в снег. — Но собачку здесь оставьте. Не люблю собак.

Степан привязал Шарика к столбику и зашёл за полог. Плотная ткань закрыла от него солнечный свет.

В помещении стоял только чистенький стол и пара стульев. Ну, и ещё в тени притворялся мебелью солдат.

— Садитесь капитан. — На столе красовалось два гранёных стакана с подстаканниками.

Степан сел, а за ним и офицер.

— Мне показалось товарищ капитан, или вас мучает совесть? — Отпил офицер горячего чая.

И Степан отпил. Чай, как и сигареты, был отличным.

— Может быть. — Ответил Яковлев.

— Не мучайте себя. Вы ничего плохого не сделали. Даже наоборот, совершили полезное для государства действие. А за рядового не бойтесь. Его отпустят, как только он станет бесполезным.

— Так уж и отпустят?

— Да. Разумеется, отпустят. Мы же с вами не во времена Мишина живём. Так что отпустят и возможно, что вернут в строй. Там его контролировать будет проще, если вдруг что.

«Дальновидность рулит миром» — подумал Степан.

— А с отцом его что? — Спросил Яковлев.

Офицер усмехнулся.

— Ну вы мне прям настоящий допрос устроили товарищ капитан. Я с вами чайку хотел попить, а вы всё о делах да о делах.

— Это профессиональное. — Улыбнулся Степан.

— Хм, ну думаю, что как коллеге, я могу вам кое-что рассказать.

— Я не ваш коллега.

— Хе-хе, коллега, ещё какой коллега. Бывших разведчиков не бывает. Если уж вы им стали, то это до самой смерти. К тому же, если вы что-то разболтает, вас могут жестоко убить орки при следующей атаке. Гарантировано.

— Тогда говорите. Мне будет очень интересно вас послушать. — Сказал Степан и отпил немного чая.

— Как я уже сказал, младшего Зайцева отпустят. А вот со старшим Зайцевым всё по-другому. Его очень на долго посадят, или расстреляют, это уж как выше стоящие решат. Слишком долго говнюк стоял поперёк горла у многих хороших людей.

— И как же он мешал всем этим «хорошим» людям? — Спросил Степан.

— Права качал, всё на своём стоял, пытался ввести изменения, которые совершенно не вязались с видением других. По сути, нарушал заложенные давным-давно устои, подрывал имидж определённых людей. Очень высоко стоящих людей. Поэтому он и заслужил такой участи. Сам напросился, теперь и сам сожрёт все плоды своих трудов. Подавиться, задохнётся, но сожрёт. А мы пока, на его местечко более компетентного человека посадим.