Им пришлось лезть в неё двадцать минут назад. Они увидели свет от фонарей патрульных и сразу спрыгнули в яму из-за отсутствия альтернатив. А за сутки до этого, эта парочка перебралась через линию фронта и границу СКГ. Они долгие три дня пытались это сделать, а как у них получилось, то не особо то этому и обрадовались. Обстановка в государстве была не сахарная. В страну хлынул поток беженце из Византии и Французской Колонии. Некоторых из беженцев приходилось отлавливать в лесу компетентным органам, потому что часть из них были не чисты на руку.

Не стоит и говорить какие неудобства это создавало для Степана и Мухи. Если они попадутся, то их тут же отправят в ближайшее здание милиции, разбираться, почему эти два иностранных гражданина, лазят по лесу, вместо того, чтобы в плане очереди, вместе с остальными получать документики и помощь? А потому что они контрабандисты, или вообще преступные элементы. Потому что чистый на руку человек сидел бы в палатке в лагере беженцев.

Разборки дело долгое, это Степан знал не понаслышке. А времени сейчас терять нельзя. До Сталинграда ещё топать и топать. Лошади в союзе щас не купишь. Все наверняка армии отданы, или в снабжение. Так что ножками, шаг за шагом к Сталинграду. Пока война не пришла к границам СКГ и в её пылу задача Степана не стала невозможной.

— Где же твой порыв? — Спросил Степан. — Тебе же так в лес хотелось? Или, что, фитилёк перегорел?

— Нет. Просто не думал, что мне придётся по лесу бегать от чекистов. Настырные они. Хорошо вы кстати след сбили. Сразу видно мастера.

Степан улыбнулся. К Джонатану подбежал Шарик и облизнул замёрзшую щёку.

— Спасибо за похвалу. А теперь пошли быстрее, пока они ничего не поняли.

Пошли дальше на юго-восток. Пытались держаться подальше от дорог, вечно старались рассмотреть небо через ветви деревьев. Там то и дело были видны столбики дыма от костров, или от домов. Если столбиков много, и они большие, значит к поселению приближаются. Обходить надо. Если маленькие и одиночные, значит костерок горит и компетентные органы там сидят. Жопы греют. Этих конечно тоже обходить.

И вот так, то одних обойдёшь, то других. Так и шли змейкой. Потихонечку иногда даже ползком, потому что, однако зверьё никуда не делось. А вдвоём со зверьём с юга драться чистое самоубийство. Загрызут во мгновение ока. Очередь разве что успеешь пустить.

Они и КГБешнивов не особо боятся. Частенько была слышна стрельба то с одной стороны то с другой.

Так два дня прошло. Парочка особо за это время не продвинулась. Три поселения минули, да и всё. Сталинград ещё далеко.

Степан и Муха в очередной раз решили сделать привал и тут узналось страшное.

— У нас еда кончилась. — Сообщил Джонатан, роясь в своём рюкзаке. Шарик тоже пытался сунуть морду в рюкзак. Приходилось его отталкивать. — Пара сухарей, да одна вяленая рыбина осталась. Я и не заметил, как запасы кончились. Что же делать?

Ну а что делать можно в подобной ситуации? Щас особо не поохотишься. Сразу внимание КГБ привлечёшь. Да и патроны на охоту изводить нельзя. На счету каждая единица. А значит вариант только один…

— Пойдём в деревню. — Сказал Степан.

Муха искренне удивился.

— А я думал мы пытаемся от них подальше держаться?

— Пытаемся, да. Но выбора у нас нет. Либо идём в деревню, либо роем корешки. И поверь мне, на подобной диете, мы долго не протянем.

— А как в деревню входить будем? — Поинтересовался Джонатан.

— Тебя как будто товарищи сталкеры вообще ничему не учили. Как контрабандисты. Под покровом ночи. А до сумерек мы осмотрим деревеньку с безопасного расстояния, чтоб знать, как в неё входить.

— И что, получится?

— Ну а мне откуда знать? Если всё хорошо продумаем и сделаем, то получится. А сейчас давай отдохнём. Устал я.

***

Отличалась конечно советская деревня, от иных деревень. Народу вот, например, прорва, а изб наоборот, но жильё при этом у каждого есть. Потому что каждая изба и иной домик были превращены в коммуналки. Людей уплотняли как могли, когда на более северных землях предпочитали расширить поселение, или уплотнить застройку, чуть ли не дом на доме построить. На юге с этим посложнее. Здесь территории свободные от деревьев меньше. Добыча древесины куда тяжелее и опаснее, потому что деревья здесь куда крепче чем на севере, да ещё и зверья много, и оно опаснее. Вот и приходится довольствоваться тем что есть.

Стоит вот изба, и в неё, две, а то и три семьи живёт. И домики поближе друг к другу прижались. На огороды места почти нет, и ведь всё равно находят. Где не дом, там грядки, а где не грядки, там тропинки и дорожки.

В более большие поселения конечно обстановка получше. Там двухэтажные бараки строят.

Степан смотрел через бинокль на деревню и всё ужасался. Мужиков тут почти не было. А те что были, практически все в форме ходили. Значит мобилизация уже идёт полным ходом, значит ждут что орда нападёт в ближайшее время. Времени на осуществление мести было всё меньше. Вернее, его уже практически не было.

В этой вылазке одной едой обойтись нельзя. Нужны лошади. Любой ценой нужны. И они в деревеньке Назаровка были. В конюшне местного отделения милиции. Оттуда их честными методами конечно не достать. Воровство единственный выход. Как собственно и воровство еды. Да, еду тоже придётся своровать и Степану это уж совсем не нравилось. Жизнь у людей в глубинке и так не сахар, особенно зимой, особенно на кону войны. У Степана сердце сжималось от одной мысли о подобном. Как вообще можно, влезть в чужой дом и забрать самое ценное в подобные времена?

Степана конечно обвинили, превратили его в предателя, в преступника государственного масштаба, но на самом то деле он ведь не такой.

Но как же тогда быть? Без проверок и обысков днём в деревню не попадёшь, а ночью особо не поторгуешь. Нельзя же просто подойти посреди ночи к чужому дому, постучать в дверь и пришедшему на стук хозяину сказать: «Здрасте, мы бы хотели купить у вас еды.»? Да добрый человек даже дверь открывать не станет. И подходить к ней не будет. Выглянет только из окна, посмотрит на физиономии двух пришлых и зарядит своё ружьишко. Именно такая реакция у них и будет, потому что Степан и Джонатан если быть честным, выглядели сейчас как два бандита. Оба обросшие, давным-давно не мывшиеся, одежда и снаряжение износились, оборвались местами. Ну ей богу, чистой воды уголовники, сбежавшие из ГУЛАГа, прихватив с собой вещички охраны.

— Ну, что попасть то мы туда сможем? — Спросил не терпеливо Джонатан.

— Ага. Держи бинокль, щас всё тебе покажу. — Степан передал бинокль Мухе и начал всё разъяснять. — Вон там, видишь где солдат курит? Там мы по верёвке на стену поднимемся, пока никого по близости не будет, а потом на крышу дома спрыгнем, а с неё между домов. Вот и всё.

— Простенько. — Джонатан отдал бинокль напарнику.

— Всё гениальное просто. Да и зачем переусложнять, когда есть лёгкий вариант? Я конечно поищу ещё пути на всякий случай, ведь у хорошего разведчика всегда должен быть дополнительный план действий, но этот наш основной.

— А еду где добудем? — Не отставал Джонатан.

— С продовольственного склада я думаю. Он конечно охраняется, но наверняка не серьёзно, деревня всё же. Но боюсь, что одной еды нам будет мало. Лошади нужны. С ними мы и по сугробам пойдём быстрее.

— Так это же нужно будет в милицейскую конюшню идти? Ведь так? Я лошадей больше нигде не вижу.

— Именно туда, да. — Степан перевёл свой взгляд на конюшню. Она была прижата к зданию милиции и вместе с ним была окружена кирпичной стеной с колючей поволокой.

— Да как же мы их оттуда выкрадем? А если и выкрадем, то как из деревни выведем? — Разнервничался молодой сталкер.

— Не бойся. Придумаем что-нибудь. До темноты ещё пара часов, а до баенек ещё больше. Так что время есть. А пока я думаю, ты ложись спать. Ночь будет трудная и мне не нужны сонные подчинённые.

— Хорошо. — Согласился Джонатан и пополз к дереву, возле которого двоица оставила рюкзаки и на которых уже расположился Шарик.