Её дом был просторен. С десятком кроватей для нуждающихся, тут и там развешенными травами, стоящими на многочисленных полках банками. В них были снадобья, отвары, настойки, различные лицензированные лечащие средства, просто маринованная еда и вещи, которые никак нельзя опознать.

За бабкой всё время ходила молодая девушка лет восемнадцати со светлыми волосами, карими глазами, небольшим носиком, худым телом и не малым синяком на правой щеке. Бабка заставляла девушку, то туда сбегать, то туда, то принести чего, или унести. Девушка всё исполняла, не спорила, не обращала внимания на грубость и не скрываемое омерзение старухи. Один раз бабка прямо при всех дала подзатыльник девушке за медлительность.

Персей в свою молодость пережил примерно тоже самое. Становление волхвом это вам не детские игры — это жёсткое испытание, которое должен пройти ребёнок до своего совершеннолетия.

Мальчик, или девочка, что хотят играть с другими детьми, веселится и приходить домой грязными, вынуждены сидеть целыми днями за многотомными фолиантами и учить, учить и ещё раз учить, пока мозг из ушей и ноздрей не потечёт. Должны слушать наставника, постоянно за ним ходить, слушать и запоминать его мудрость, если не хочешь получить затрещину. Должны изучать лес, его флору и фауну. Знать всё что есть можно, а что нельзя, чем можно ввести себя в транс, чем облегчить боль, чем убить, кто может убить, а кто и молоком поделится. Ну, и самое важное и самое сложное — обряд посвящения.

Старый волхв готовит зелье из секретных ингредиентов и добавляет в него каплю своей крови. Пока он делает это долгое дело, местные верующие выкапывают могилу на священном месте. В Арбанасе таковым является земля вокруг священного дерева.

Ученика волхва закутывают в меха, пропитанные отварами, дают выпить зелье посвящения, а после надевают противогаз с длинным хоботом и закапывают в могиле на сутки. Там уже почти взрослый, почти волхв, должен дыша через хобот, тянущийся с поверхности, от фильтра, наполненного травами, пережить агонию, огромное количество образов, рождающихся в голове и тяжесть земли, давящую и душащую.

Так ребёнок становится взрослым, так он сближается с богами и начинает слышать их, чувствовать, что не может ощущать человек по природе своей.

Девушка положила мокрую тряпку на горячий лоб одного из больных.

Персей перестал на неё смотреть и сфокусировал всё своё внимание на старухе. Та как раз села рядом с Жеканом.

Старуха сняла с ноги Жекана все повязки, надела очки и начала внимательно рассматривать раны. Она наклонила голову поближе к ноге и понюхала её.

— Отвар Лойза. Не самый лучший вариант. — Сказала старуха.

— Да. Но самый быстрый. Я не хотел рисковать жизнью друга. — Сказал Персей. — Любая секунда промедления могла стоить ему ноги, а то и жизни.

— Ты правильно поступил волхв. А теперь иди, не мешай. Мне нужно собраться с мыслями.

***

Перед Тарасом и Лесогоном поставили четыре тарелки с горячим супом. Суп был дешёвый. Это можно было понять не только по цене, но и по его виду, запаху и вкусу. Тарас мог сварить супчик куда лучше местной кухарки, но при этом опытный повар и не думал жаловаться. Он был голоден, а этот суп был как раз для самых голодных. Быстро приготовлен и напичкан всем самым питательным.

Тарас покрошил хлеба в суп, чуточку размешал и начал хлебать понемногу.

Лесогон уплетал суп, быстро не смотря на его температуру. Вот что значит изголодавшийся человек. М-да, походными харчами особо не наешься. Просто поддержишь в себе жизнь и всё.

В заведение зашли Персей с Егерем покрытые снегом. Они были очень рады подготовленными для них порциями супа.

Ели они, не спеша, хорошо разжёвывая словно резиновое мясо.

— Кажется нам придётся дальше идти без сопровождения. — Вдруг объявил Егерь.

На него все посмотрели удивлённо.

— Эти дальше не пойдут пока людей себе не отыщут. Да и хозяину каравана нужно время, чтобы оклематься.

— Риск большой. — Сказал на это Персей.

— Да. Но также, по твоим словам, времени у нас тоже маловато. Так что я бы предпочёл рискнуть.

— А я бы не стал. На кону слишком многое.

— Тогда иди, ищи другой караван, а я посижу здесь, подумаю, через какие такие ебеня нам пройти по-тихому хотя бы до Москвы.

Персей доел последнюю ложку супа и отправился на поиски караванщиков. Таковых в этом заведение должно было быть не мало.

— Может нам лучше здесь день, или два отсидеться, а то в такую погоду и собака то носа из конуры не высунет? — Спросил Тарас.

— Я и не собираюсь тащить вас в самый её разгар. Когда поутихнет пойдём. Эти Персеевы преследователи наверняка залезли в какое-нибудь прибежище и не думают высовываться до конца метели. Боги решили дать нам передышку.

Мимо проходил глава охраны каравана и Егерь его окликнул.

— Чего тебе? — Спросил глава, подойдя к Егерю. У него в голосе не было злобы, или раздражительности. Там скорее имелось успокоение.

— Чего там с нанимателем? — Спросил Егерь.

— Херова ему. Самогонку пьёт и успокоительным порошком закусывает. Выхаживать его придётся. Таким он до столицы не доковыляет. Такому срочно нужно провести курс водочно-бабских процедур.

— Так, когда выдвигаться планируете? — Ещё спросил Егерь.

— Через неделю. Может больше. А чего спрашиваешь? Неужто решил бросить нас? Смотри за пол пути тебе денег никто не даст.

— Я просто интересовался. У нас тут с деньгами напряг.

— Деньги не проблема. Подмогнём если, что.

Главарь ушёл к дружкам уже давно налившим ему браги.

Ага, будут они и с финансами помогать, и будут купца выхаживать. Наверняка ведь дождутся окончания метели и свалят, забрав с собой часть груза. Ну а что? Время найма пройдёт, за продолжение услуг им никто не заплатит, ибо наниматель — это сделать не в состоянии из-за морального состояния. Они просто заберут то что им причитается. Таков наёмничий закон, и никто из них его нарушать не собирается. Щас самое денежное время. Нужно как можно больше бабла заработать, чтоб потом хотя бы весной из поселений не вылезать. Весной зверьё, изголодавшееся за зиму, совсем озверевшее и бесстрашное. А вот ближе к лету уже и на заработки можно пойти. Вот таков у наёмников график.

Лесогон рассматривал людей.

Охрана каравана уже пришла в себя. Им для прихода в норму нужно было немногое, всего лишь то дешёвое пойло и закуска. Мальчик хотел быть таким же крепким. Чтоб после любого пережитого ужаса он мог выпить пару рюмок огненной воды, в хорошо прожаренный окорок зубами вцепится и восстановится.

Местные жители же тоже вроде были счастливы. Тоже пили и болтали о своём. Но это было ширмой, маскировкой.

Под тёплой одеждой скрывались истощавшие тела крестьян, работающих не покладая рук, растящих множество детей и до смерти боящихся живущего далеко отсюда помещика, которому это не мешает распоряжаться их судьбами.

Откуда Лесогон это знал? Он и сам не мог этого понять.

— Я нашёл нам спутников, хоть и не долгих. — Сказал пришедший обратно Персей.

— Семейство мясников из соседнего поселения Идгиз.

— Я туда не пойду. — Резко сказал Егерь. Он словно боялся чего-то.

Остальные немедленно удивились. Егерь боялся. Тот самый мужик, что по лесу один бродит, который смог заработать такую известность.

— Почему не пойдёшь? — Спросил Персей, хотя хотел спросить, чего же Егерь боится.

Егерь не хотел отвечать.

Вдруг к столу подошёл совсем чуточку полноватый старичок с седыми волосами, зачёсанными назад, пышной бородкой, сломанным, широким носом и покрасневшей кожей. Глаза у него были добрые, светло-голубые, части зубов не хватало.

Не узнал он Егеря. Лишь взглянул на него на мгновение, потом на Тараса и Лесогона.

— Простите, что так внезапно. Решил взглянуть, кого мне придётся везти. Парень с карликом точно смогут идти на такой погоде?

— Разумеется. — Ответил Персей.