–А я нет, – усмехнулась Анжелика. – Я невеста на выданье. Пытаются сосватать за кого ни попадя. Только я не хочу замуж, но это никого не волнует. А ты, ты знала, что будет, когда шла с ним в кабинку?

–Да, я предполагала. Он спросил меня, хочу ли я быть с ним. Как можно было отказаться? Он такой, о каком я мечтала всю жизнь, – Кароль улыбнулась. – Если бы ты знала, какой он нежный, добрый. Эх, папа расстроится… – было похоже, что положение собственности Кароль мало волновало, её больше беспокоил папа. – Знаешь, мой папа всегда этого боялся. Моя мама, когда была молодой, чуть не стала собственностью короля. Она поэтому вышла за папу замуж. Папа меня на балы не отпускал, боялся, что королевская семья захочет отомстить за маму. Он мечтал, что я выйду замуж по любви и по своей воле. А ты знаешь, кто Реджинальд, из какой фамилии? А то я даже не знаю, чьей собственностью я стала.

–Реджинальд Гей Кэрос – граф крови.

–Граф крови? – переспросила Кароль. – Что ж, это, наверно, шанс. По крайней мере, наша соседка была бы счастлива, если бы её дочь стала собственностью графа крови.

–Почему? – не поняла принцесса.

–Ты иностранка? – поинтересовалась в свою очередь Кароль. – Понимаешь, здесь в Анастасе существует лестница: королевская семья, потом идут аристократы, потом различного рода буржуа, интеллигенция и прочий люд. Так вот, браки редко заключаются между людьми из разных слоёв. Во-первых, положение, во-вторых, круг общения. Ну где бы я могла встретить графа крови? Моя мама была маркиза, но из-за брака с моим отцом король лишил её титула.

–Ты жалеешь, что твоя мама вышла замуж за твоего папу? – ей почему-то вспомнилась Нелли, которая желала так быть принцессой, что готова была считать себя приёмной дочерью своих родных родителей.

–Я? Нет. Да это и правильно. Жена принимает титул мужа, за исключением королевы. А кто тебя пытается выдать замуж? Ты в Анастас как попала? Аристократы редко женятся на иностранках, если только младшие в семье без основного титула.

–Я? – Анжелика усмехнулась, немного помолчала, послушала, не идут ли мужчины. Но они не появлялись. Она бы с радостью сейчас сбежала, но знала, что за дверью стоит Манфред, личный водитель Трегира, и ей уйти никто не даст. Потом как-то неуверенно проговорила: – Мой опекун господин великий герцог младший Трегир фон Гей де Лайнандер.

Кароль, широко раскрыв глаза, посмотрела на Анж:

–Так, значит, ты и есть Мятежная Принцесса? Ой, простите, ваше величество, – и она привстала, чтобы сделать реверанс.

–Ага, она самая, только давай без поклонов. Сидели же мы с тобой и мирно разговаривали. Кстати, меня Анжелика зовут, это так, для общения. Хорошо?

–Хорошо, Анжелика. А ещё могу спросить? – и, увидев, что Анжелика кивнула, продолжила: – Тогда уж всё сразу: а кто остальные?

–Остальные? Адъютант моего опекуна граф крови Лаур Гей Хейгер, мой брат – принц крови Генри фон Гей де Ханзор и его адъютант граф крови Джоймис Гей Кельвинг.

10. У Кароль

Элиза увидела, как около крыльца остановились три машины. Одну из них она узнала сразу по эмблеме орла. Почти девятнадцать лет назад машина именно с такой эмблемой тоже остановилась около крыльца её родительского дома.

Она мгновенно вспомнила и короля, который вышел из машины и вынес огромный букет роз, и как потом этот букет он швырнул ей под ноги, узнав, что она досталась другому…

Она услышала, как хлопнула дверь машины, вздрогнула, увидев молодого принца. Но её дочь вышла не из этой машины. Её дочь вышла из машины с эмблемой филина. Из третьей машины, с эмблемой барса, вышла девушка и два молодых человека. Они шли к крыльцу: две девушки и пятеро мужчин.

Элиза бросилась к двери. Она в душе радовалась, что Филипп на время отошёл от окна и не видел королевской машины. Но в то же время понимала, что впереди их ждёт буря гнева со стороны отца.

В прихожую вошла Кароль. Её глаза счастливо блестели, но лицо было бледным. Она за руку держала мужчину с орлиным профилем.

–Мама, мы пройдём в зал? – спросила её дочь робко.

Элиза сразу заметила рубиновое ожерелье на шее девушки. Они встретились взглядами, и Кароль ей указала на браслет на руке. Элиза тихо вздохнула, что ж, что произошло – изменить нельзя.

–Конечно, доченька, проходи и гостей проводи. Я сейчас за отцом сбегаю. Здравствуйте, господа, – быстро проговорила Элиза и собиралась убежать. Она хотела переговорить с мужем один на один, чтобы он воспринял это как должное. Но не успела.

–Кароль, ты где была так долго? – с лестницы раздался грозный голос отца. – И кто эти господа? Что они тут делают? Молодые люди, я вас прошу уйти, я хочу поговорить с дочерью, а вы придёте в следующий раз.

Но господа уже располагались в зале. Казалось, что они не слышали слов Филиппа.

–Тише, дорогой, тише. Не шуми, давай лучше узнаем, зачем они приехали, – мягко проговорила мать.

–Что значит тише? Я же попросил их удалиться из моего дома. Я хочу поговорить со своей дочерью, – отец был возбуждён. Наглость молодых людей его взбесила. Он не спал всю ночь, переживая за дочь.

–Отец, посмотри на шею своей дочери и успокойся… – Элиза, хорошо знавшая нравы двора, не хотела, чтобы господа увели её дочь, не дав им пообщаться. По крайней мере, один из них теперь имел полное на это право.

–Что это? Зачем ты приняла этот подарок? Он слишком дорогой для нас. Верни его немедленно. Мы не нищие, чтобы у нас можно было за побрякушки купить дочь. Элиза, что происходит?

Кароль сидела в кресле, на подлокотнике которого устроился Реджинальд. В кресле напротив сидела Анжелика под присмотром Трегира. Принц и Лаур сели на диван, Джой ходил по комнате и рассматривал обстановку.

–Трегир, объясни мне, что происходит и что мы здесь делаем? – спросила Анжелика по-русски.

–Я сейчас вызову полицию. Убирайтесь из моего дома! – не унимался Филипп.

–Только с вашей дочерью, – спокойно ответил ему Реджинальд.

–Что? Ты что за наглец? И как ты смеешь касаться моей дочери?!

–Филипп, – наконец не выдержала Элиза, ибо она не знала, на сколько может хватить терпения господ. – Да уймись же ты, наконец. Посмотри, в конце концов, на руку своей дочери. Она больше нам не принадлежит. И дай слово другим.

–Как не принадлежит?.. – вдруг губы отца задрожали. Он подошёл к Кароль, взял её правую руку в свою и, увидев браслет, вдруг зарыдал. – За что, за что ты наказал меня, Господи? За что ты отнял у меня одну-единственную дочь, отдав её в содержанки?

–Кароль, покажи, пожалуйста, мне свою комнату. Госпожа Касаргонда, вы позволите мне осмотреть комнату вашей дочери в вашем доме? – Реджинальд понимал, что Кароль тяжело видеть своего отца рыдающим.

Он надеялся, что Трегир с Генри приведут Филиппа в чувство. Кароль рассказала ему, как она любит своих родителей и сколько горя принесёт им её положение. Именно поэтому он и попросил своих друзей поехать с ними, чтобы уведомить родителей девушки о том, что произошло. Он мог отделаться официальным письменным уведомлением. Но ему, впрочем, как и Генри, было интересно посмотреть на женщину, которая отказала самому королю, а также на человека, который взял на себя ответственность за эту женщину, зная при этом, что может лишиться своего положения в обществе.

Кароль и Реджинальд покинули зал. Трегир подошёл к Филиппу, усадил его на диван. Лаур принёс из машины аптечку, передал её Трегиру. Тот откуда что-то достал и дал выпить Филиппу. Отец покорно делал всё, что его просили. Казалось, что силы оставили этого человека, который ещё пять минут назад метал молнии. В это время в дом вошёл какой-то клерк, который передал бумаги для Реджинальда. К дверям дома подогнали серебристый новый «Форд».

Элиза ушла на кухню. Она как истинная аристократка не могла себе позволить плакать при господах. Поэтому она решила заняться чаем и, если получится, поплакать одновременно. Но… поплакать ей не удалось. Она услышала, как в кухню открыли дверь: